Королевская кровь. Книга 4 - Ирина Котова

Она не могла с ним разругаться — иначе это поставило бы под удар всю их компанию. И терпеть это было невыносимо. И потерять его, если честно, было страшно. Она прикипела к каждому из тройки так, что если рвать — то с мясом и болью. А Виктория не любила, когда ей больно.

Так и не решив ничего, волшебница легла спать. С утра она пошла на лекции в университет Иоаннесбурга — и потом спешно вернулась, чтобы переодеться и пойти на работу во дворец короля Луциуса.

Она сразу поняла, что в ее покоях опять побывал гость. Сигналки, щедро установленные ею поутру, пиликали что-то веселенькое, ловушки у щитов были аккуратно обезврежены, улучшены и снова нахально активированы. По полу гостиной под музыкальное пиликанье сигналок маршировал цветочный заяц ей по колено с умильными и жалобными глазками-ромашками и ушами из лохматых пушиц. В лапах он держал огромный букет вчерашних цветов. Когда она, улыбаясь (глядя на эту трогательную мордочку, невозможно было не умиляться и не улыбаться), приблизилась, чтобы зафиксировать подарок и поставить на стол, цветочно-магическое чудо остановилось… и взорвалось, засыпав всю гостиную лепестками и пестрыми головками.

Виктория дернулась от неожиданности, закрыла лицо руками, то ли засмеявшись, то ли застонав от досады, и без сил упала в кресло. В этом был весь Мартин. Натворить дел, а потом очень своеобразно извиняться. Очень своеобразно. Она никогда не привыкнет, наверное.

Глава 11

Вечером они неожиданно собрались у Алекса дома. Макс буквально на коленке набросал длинное решение для придания обычным видеокамерам способности видеть в магическом спектре — чтобы можно было фиксировать прорывы из нижнего мира — и предложил опробовать немедленно, потому что больше он к этой чуши возвращаться не собирался.

— Ну конечно, — с сарказмом сказал Мартин, — в лабораториях по всей Туре бьются над фиксацией стихийного фона уже который год, а наш гений решил задачу между чисткой зубов и зашнуровыванием ботинок.

— Ранее мне это было неинтересно, — сухо ответил Тротт. — Но раз для дела надо, сделал. Суть в том, что у вещей нет способностей. Нет ауры. Мы переключаемся через магспектры автоматически, и механика этого процесса такова, что мы просто задействуем те или иные отделы коры головного мозга, способные обрабатывать информацию, которую обычный человек не воспринимает из-за отсутствия способностей. Его глаза могут видеть, но его мозг не может обработать. Так и тут. Я опасался, что камеры просто не смогут видеть. Но нет — достаточно добавить туда сердечник с наложенными фильтрами и достаточным резервом, чтобы эти фильтры поддерживать — и мы имеем магочувствительную аппаратуру. Записывающий артефакт. Формулы фильтров я написал, дальше и дурак справится.

Он говорил ровно, без хвастовства, даже скучающе. Вики подумала, что она-то бы летала от гордости, а Макс будто и правда просто лампочку вкрутил, а не решил походя сложнейшую математическую задачу.

— Патент будешь оформлять? — поинтересовался Свидерский, глядящий на инляндца почти с отцовской гордостью.

— Пусть сделают опытный образец, тогда и оформлю, — равнодушно ответил Тротт. — Чтобы была работающая камера на руках. Хотя я и так знаю, что будет работать. У тебя есть ресурсы?

— Отдам в Научно-магический институт при университете, — сказал Алекс, — поставлю срочность. Тут дел-то на неделю. Справятся. А потом и массово запустим. Придется выбивать финансирование.

— Это в интересах монархов, — неуверенно присоединилась Виктория. — Не откажут.

Она все чувствовала щекой взгляды Мартина, молчаливого на удивление. Нет, он говорил, но без своих обычных шуточек и кривляния, и вдруг оказалось, что в компании без них как-то тихо и малословно. Ей тяжко было от этого молчания — да и остальные бросали на друга настороженные и задумчивые взгляды.

— С этой бюрократией, пока дойдет до выделения денег, тут стада чудищ бродить будут, — едко высказался фон Съедентент. — У меня есть запасы, Данилыч, я перешлю тебе. Дело-то срочное. А потом из наших денежных мешков все получим обратно. Если доживем.

— У меня тоже есть, — усмехнулся Алекс. — Но если понадобится, я у вас не постесняюсь попросить, уж будьте уверены. Доклад я написал, по своим видениям и нашим выводам относительно вероятного нашествия и светопреставления. В магколлегии должны ознакомиться, а королева сейчас в отъезде, когда прочитает — непонятно.

Макс рассеянно кивнул, поглядел на запястье.

— Мне нужно уходить, — сказал он сухо. — Извините. Дальше без меня.

И скрылся в Зеркале.

— Да и я пойду, — пробурчал Мартин. — Рисовая водка — зло. Вики, прекрати на меня смотреть так, будто я на тебя наброшусь прямо сейчас. Я все осознал и раскаялся.

Ее отпустило — такое оглушительное облегчение она испытала. И только она хотела улыбнуться и съязвить, что на пьяных и дураков нельзя сердиться, а на пьяного Мартина — вдвойне нельзя, блакориец добавил с ухмылкой:

— В следующий раз я сначала тебя обездвижу, а потом уже буду пытаться разговаривать. И дарить цветы.

Она подняла глаза к потолку. Неисправим. Невыносим.

— Иди уже, а?

Барон подмигнул ей, поднял ладони на макушку, пошевелил, словно ушками, фыркнул — и ушел в Зеркало.

Алекс наблюдал за этим представлением с усмешкой.

— И что это было, Вик?

— Очередное обострение, — проворчала она. — Скоро пройдет.

— Вики, — сказал он мягко. — За шестьдесят лет не прошло — и пройдет?

— Саш, — проговорила она устало. — Скажи мне. Скажи. Ты-то как думаешь, хватит его для верности, если я окажусь в его постели? Только честно, Санечка. Честно. Без слов о неземной любви. Эта любовь ничуть не мешает ему опылять герцогинь и встречаться с принцессами. И никогда не мешала. Удобная такая любовь, — закончила она с внезапной злостью. Ну что? Веришь, что со мной — и навсегда?

Свидерский нахмурился и исподлобья глянул на бывшую любовницу. Вздохнул и покачал головой.

— Вот и я так думаю, — Виктория закрыла глаза, потянула руки к вискам. — Это уж не говоря о том, что я не вижу себя с ним. Я как представлю — мне страшно становится.

— С Максом видишь? — поинтересовался Алекс, наблюдая, как она мнет себе лоб, крутит пальцами по вискам.

Пришла ее очередь качать головой.

— Он меня хорошо… охладил, Саш. Трудно желать мужчину, который скорее себе отморозит все ниже пояса, чем по своей воле притронется к женщине. Мне его жалко, но я понимаю, что ничего не сделать уже. У него свой путь. Да почему я вообще должна быть с кем-то? Мне и одной хорошо. Я уже слишком долго живу, чтобы менять свой комфорт на неудобного мужчину. Зачем мне что-то постоянное? Да и замужем я уже была, ничего хорошего там нет.