Я буду рядом - Анастасия Солнцева

губ сорвалось то, что я и сама не сразу осознала: «Анзу!», а после душа будто бы выскользнула из тела. Я понеслась вверх, легко удерживаясь на широко расправленных крыльях устремившейся в бесконечность птицы, оставив внизу слабую и недолговечную физическую оболочку.

Не знаю, как долго длился полет. Не знаю, что вообще происходило между взлетом и приземлением, и было ли это приземление вообще, но в какой — то момента я осознала, что стою в тени на опушке, а прямо напротив меня выглядывает из — за буйно разросшихся кустов ежевики знакомый деревянный домик, возведенный из сложенных друг на друга грубо обтесанных брусьев. Квадратные окошки, как и раньше, украшают резные ставни и белоснежные кружевные занавески, а вот цветы в горшках завяли, лепестки почернели и скукожились, склонившись к сухой, потрескавшейся от недостатка влаги земле. Сразу же вспомнилось, как Милена, заботливо улыбаясь, поливала цветы, что — то тихонько им нашептывая.

— Сократ? — изумилась я, увидев усатую морду на лавочке у хорошо знакомого крыльца, которое за очень короткое время стало родным. — Что ты тут делаешь? Разве ты не должен быть в Академии?

— Я там и есть, — легко спрыгнул с лавки кот. — Физически. А душой — тут.

— Это сон? — не сразу сообразила я.

— Скорее, астральное путешествие, — уточнил кот очень серьезно.

— И как мы тут оказались? — я развела руками, пробегая глазами по пейзажу, который сохранился в точности таким, каким я запомнила его в последний раз. Вот кадушка с водой, в которой мы с Миленой мыли посуду после обеда. Вот ведра, в которых носили воду из колодца за домом. Вот белый передник, брошенный погибшей хозяйкой заставы на край деревянной скамьи. А вот глиняный кувшин, из которого я пила самое вкусное молоко, сиротливо оставшийся стоять у порога. Все выглядело так, словно хозяйка домика отлучилась на минутку и вот — вот должна вернуться. — Да еще и вдвоем?

— Забыла? Я твой дух — хранитель, и могу сопровождать тебя во всех путешествиях, как физических, так и астральных, — кот аккуратно сел на землю, тревожно переступив лапками. — А по поводу того, как оказались… Тут два способа — либо по собственному желанию, либо по принудительному зову. Жаль, что защиту от ментальных похищений вы будете проходить только на третьем курсе. Тебе она бы не помешала уже прямо сейчас.

— Хочешь сказать, меня сюда кто — то вызвал? — я подошла и рухнула на лавку. — Как… по телефону?

— Иногда меня сбивают с толку твои сравнения, — пошевелил усами Сократ, взбираясь обратно на скамейку.

— Ты так много знаешь о мире людей, но не знаешь про телефоны? — упрекнула я.

— Я знаю не всё, никто не знает всё, — скривился кот. — К тому же, давно не бывал в вашем мире. Но это не главное. А главное то, что ты оказалась слишком чувствительной к тонким материям. Необычайно чувствительной. Обычно души студентов от похищения защищает магия Академии, но ты — особый случай.

— Погоди, а тогда, на кладбище, когда статуя ожила — это тоже было астральным путешествием?

— Да, — признал пушистый. — Только цели были разными. Тебе нужно кое — что узнать, Мира, — кот низко опустил бело — рыжую мордочку, и заговорил, прикрыв глаз. — Даже не знаю, с чего начать. В общем… Я… Я знал твою мать.

— Что? — в первое мгновение показалось, будто я неправильно его расслышала. — В каком смысле «знал»?

— Это я нашел её, — печально вздохнул кот и в этой затаенной грусти послышалось отголосок веков, сквозь которые он пронес свои воспоминания. — Умирающей, истекающей кровью из раны, окропляющей слезами тела погибших сестер.

— Ты? — начала я и задохнулась от переизбытка эмоций.

— Я, — покорно махнул пушистой макушкой кот, которую украшали тигриные полоски. — Я и Наганашиквэ, тот эльф, с которым мы встретились на базаре.

— И который очень заинтересовал Сатуса, — пробормотала я, рассматривая Сократа с чувством, будто вижу его впервые.

— Еще бы, его проницательность не могла не вызвать у демонов вопросов, — согласился Сократ.

— Разве не все эльфы такие? — я вспомнила Тату, чья светлая улыбка вызывала желание улыбаться в ответ, и не только ей, а вообще всем.

— Не настолько, — хмыкнул кот, словно понял движение моих мыслей. — Да, они могут рассмотреть тьму или свет в твоей душе, но распознать спустя века во внешне ничем не примечательной девчонке эмпузу сможет только тот, кто встречался с одной из них лично.

— И? — я напряженно покусала губы. — Что же случилось? С мамой? И с тобой? Со всеми вами?

— Это произошло в начале третьего цикла, когда холод и снег уже начали терять свою силу, уступая место надвигающемуся теплу, которое должно было прогреть землю и реки, вернуть к жизни деревья и обеспечить урожайность полей. Мы с Наганашиквэ отправились к храму Богини — Матери, чтобы зажечь от священного алтаря лампады, а после принести их в наше селение. Зажжённый сестрами огонь дарил благословение, а потому раз в четыре цикла двое мужчин из Туманных эльфов отправлялись за ним к храму.

— Так ты, — я постаралась не измениться в лице, — эльф?

Сократ с затаенной тоской уставился куда — то вдаль и тихо прошептал:

— Был когда — то. Очень давно. Так давно, что уже и сам с трудом могу вспомнить.

— Как ты стал… таким? — трудно было представить, что мой упитанный питомец, знакомство с которым началось с перепалки, а закончилось обедом под бодрых хруст рыбных косточек на кошачьих зубах… мужчина. Такой же мужчина, как папа, Тим и, чего уж греха таить, Сатус. И его я тискала, прижимая к груди?

— Наказание, — проронил кот, становясь еще более отстраненным, будто погружаясь в воспоминания, к которым долгое время старался не возвращаться.

— Суровое наказание, — осторожно оценила я. — Соизмеримое с преступлением?

— Они думают, что да, — прерывисто вздохнул кот. — Но сейчас это уже не важно, потому что пути назад нет. И мы здесь не для того, чтобы говорить обо мне, а чтобы говорить о тебе. О твоей маме.