История России. От Горбачева до Путина и Медведева - Дэниэл Тризман

Неверные реформы вызвали кризис августа 1998 года

Многие наблюдатели рассматривали финансовый кризис 1998 года в России с каким-то моралистическим удовлетворением. Для некоторых, казалось, он продемонстрировал всю глупость неолиберальных реформ. Другие пришли к противоположному выводу: власти, сделавшие перерасход и накопившие безответственный дефицит бюджета, не были достаточно неолиберальными. И те и другие критики сошлись в одном – крах был неизбежной расплатой[98] за годы совершения ошибок правительством.

На самом деле в этом не было ничего неизбежного. Это правда, что, когда азиатские валютные кризисы посеяли панику среди международных инвесторов, плохая российская фискальная память и высокий уровень краткосрочной задолженности сделал страну особенно уязвимой. Но также вполне вероятно, что, если бы не было финансового кризиса в Азии, России удалось бы взять свою пирамиду ГКО под контроль, постепенно сократить свой долг и скорректировать свою курсовую политику для достижения стабильности. Даже с учетом азиатских событий не исключено, что с более крупной и быстрой передачей средств международными организациями и иностранными правительствами Россия могла бы выдержать давление[99]. Но история не терпит сослагательного наклонения.

К середине 1997 года Россия вступила на обнадеживающий путь. Стали появляться первые намеки на экономический рост благодаря стимулированию прямых иностранных инвестиций от 2,5 миллиарда долларов в 1996 году до 6,2 миллиарда долларов в 1997 году. Фондовый рынок хотя и был сравнительно узким, процветал и вырос более чем в шесть раз за период с января 1996 года по август 1997 года. Что же касается государственных финансов, дефицит федерального бюджета падал – с 9,2 % ВВП в последнем квартале 1996 года до 5,5 % в последнем квартале 1997 года и до 3,0 % в третьем квартале 1998 года. В первой половине 1998 года федеральный бюджет имел даже первичный профицит в размере 0,3 % ВВП. Государственный долг в процентах от ВВП был ниже, чем в средней стране «Большой семерки». Резервы Центрального банка выросли примерно до 25 миллиардов долларов. Оплата процентов по государственному долгу упала с 34 % экспорта в 1993 году до 13 % в 1997 году. Средняя процентная ставка по ГКО упала со 176 % в год в июне 1996 года до почти 18 % в июле 1997 года. А средний срок погашения ГКО[100] и аналогичных ОФЗ сберегательных облигаций вырос меньше чем за три месяца в конце 1995 года до почти 13 месяцев в сентябре 1997 года.

Давление на рубль в 1998 году было экстремальным.

Давление на рубль было экстремальным в 1998 году, поскольку падение азиатского спроса на нефть наряду с увеличением производства ОПЕК вызвало падение цен на нефть – примерно с 23 долларов за баррель в конце 1996 года до 9 долларов в середине июня 1998 года. Это привело положительный торговый баланс России к дефициту. Но в то время никто не знал, что цена на нефть снова возрастет в начале 1999 года, достигнув 25 долларов к концу года. Если бы Россия смогла пережить эти трудные месяцы, приток долларов от нефтяных доходов поддержал бы стоимость рубля. Вплоть до 13 августа 1998 года Рудигер Дорнбуш из Массачусетского технологического института, мировой авторитет по экономике валютного курса, считал, что российское правительство могло бы избежать девальвации полностью. Так же поступили и многие в инвестиционном мире, например глава новых исследований рынков «Дойче Банка» Дэвид Фолкерц-Ландау. Кроме того, если бы международный финансовый мир не был накрыт паникой по поводу азиатских событий, вполне возможно было бы спровоцировать умеренную девальвацию в конце 1997 года, регулируя снижение рублевого коридора без встревоженных инвесторов.

Если бы кризиса не произошло, если бы первые намеки на экономический рост 1997 года усилились в 1998 году, ход истории России мог бы быть совсем другим. Финансовый кризис привел к окончательной дискредитации экономических реформистов в правительстве – Немцова, Чубайса и Кириенко. Перспективы Немцова в качестве потенциального кандидата в президенты в 2000 году потускнели, и команда Ельцина сосредоточилась даже больше, чем прежде на поиске преемника среди людей с военным прошлым. Если бы не произошел августовский дефолт, шансы нового режима были бы намного выше в урегулировании создания более эффективного государства с либеральной демократией.

Реформаторы способствовали возникновению кризиса, но не так, как это обычно предполагается. Они не надеялись на высокий интерес государственных облигаций из безрассудства; опасности были очевидны с самого начала, и они узнали это. Однако не было лучших альтернатив[101]. Они также не увеличили бюджетный дефицит из простой неспособности сбалансировать чековую книжку. Чтобы заставить экономических корифеев платить больше налогов в 1997–1998 годах, от политической стратегии потребовались бы разделение оппонентов и мобилизация потенциальных союзников. Стратегия, которую они выбрали в очень сложных условиях, была контрпродуктивной. Она сплотила все экономические элиты против них – от губернаторов и олигархов до магнатов «Газпрома». Они, возможно, пытались отбросить олигархов, один за другим, как Путин сделал это потом, применив юридическую силу, так как было необходимо вернуть причитающиеся налоги. Они, возможно, временно заручились поддержкой «Газпрома», предлагая уступки в обмен на увеличение налоговых платежей в краткосрочной перспективе. Вместо этого с 1996 года они вели войну[102] на истощение против всех налогоплательщиков одновременно, угрожая и проводя переговоры с губернаторами, олигархами и «Газпромом» – затем в 1998 году последовала кавалерийская атака Фёдорова во всех направлениях сразу.

Внезапное и удивительно активное восстановление России после кризиса 1998 года стало почти для всех неожиданностью. Официальный ВВП вырос на 5,4 % в 1999 году, взлетел на 10,0 % в 2000 году, а затем в среднем на 6,6 % в течение следующих семи лет. Частично подпольное производство вышло в свет, но также вырос и выпуск новой продукции. Производство, измеряемое по реальному ВВП на одного работника, увеличилось в среднем на 5,5 % в год в 2000–2006 годах. С налоговой и монетарной зонами бедствия Россия стала одной из самых стабильных макроэкономических развивающихся рынков, сохраняя крупный профицит, а не дефицит и сокращая свои иностранные долги со 133 миллиардов долларов в 1999 году до 30 миллиардов долларов в декабре 2009 года. К середине 2008 года Центральный банк построил третий по величине международный резерв в мире на общую сумму 570 миллиардов долларов.

В то же время страну охватил потребительский бум. Розничная торговля с учетом инфляции более чем удвоилась в период между 1999 и 2007 годом, в то время как реальная средняя заработная плата увеличилась в три раза.

В 2000 году страну охватил потребительский бум.

Фондовый рынок вырос более чем в 18 раз в период с июля 1999 года по июль 2008 года, благодаря чему пополнились ряды очень богатых людей. В 2002 году всего лишь 7 россиян входили в ежегодный список миллиардеров журнала Forbes; к 2008 году, как уже отмечалось, их было 87. Число россиян, имеющих более одного миллиона долларов в финансовых активах, достигло 136 000 в 2008 году, по одной очень консервативной оценке. Но доходы также увеличились и среди бедных. В 2000–2006 годах пятая часть населения с самыми низким уровнем жизни заметила, что их реальные доходы выросли в среднем на 10 % в год по сравнению с 12 % в год у пятой части богатого населения. Несдержанный рост обернулся, по крайней мере временно, международным финансовым кризисом 2008–2009 годов, а к 2009 году число миллиардеров России в списке журнала Forbes упало до 32. Но это произошло после восьми лет последовательно быстрого развития.

Что стало причиной роста? Сторонники президента объяснили это с точки зрения политической стабильности, созданной Путиным, и экспертной экономической политики, выбранной его министрами. Его критики рассматривали рост как случайный результат внезапного сдвига в мире экономических условий, в частности – рост цен на нефть, газ и другие сырьевые товары, а также реакцию на тяжелое сокращение рынка. Кто же прав?

Один из способов начать искать ответ – определить, какие сектора экономики подверглись росту, которые с течением времени изменялись. В 1999–2001 годах был бурный рост. За эти три года добавленная стоимость увеличилась на 69 % в области связи, на 47 % в сельском хозяйстве, на 37 % в строительстве, 32 % в сфере финансовых услуг и 28 % в промышленности. Особенно сильно производство выросло в текстильной промышленности (74 %), в легкой промышленности (52 %), в нефтепереработке (56 %), в машиностроении (48 %), а также в химической промышленности (45 %). Выпуск тракторов и сельскохозяйственных машин составил удивительный рывок в 226 %.