История России. От Горбачева до Путина и Медведева - Дэниэл Тризман

В 1998 году Фёдоров был назначен руководителем Федеральной налоговой службы – и конница снова ринулась в бой. «Я был в правительстве два раза и к тому времени, когда я уходил, многие люди начинали сожалеть», – предупредил он в одном из интервью. Он угрожал провести расследования по делу знаменитостей страны, уклоняющихся от уплаты налогов, и приказал своим подчиненным начать аресты и продажу активов «Газпрома», чтобы выплатить налоговую задолженность компании. Он заблокировал доступ к экспортным трубопроводам для нефтяных компаний с налоговой задолженностью. Правильно сказать, следствием было то, что налоговая дисциплина была ослаблена незначительно. Во время пребывания Фёдорова у власти общий сбор налогов приблизился к 160 миллиардам рублей[89], по сравнению со 173 миллиардами в те же месяцы прошлого года. Сразу после нападения Фёдорова «Газпром» заплатил меньше, чем раньше, и начал сокращать поставки газа в различные регионы, заставляя их сжигать запасы топлива на зиму.

Между тем в Думе правительство пыталось провести программу по предотвращению краха финансовых рынков. Узнав о мучениях «Газпрома», лидеры трех фракций: коммунисты, либерал-демократы Жириновского и «Наш дом – Россия» – бросились на защиту компании. «Во многом благодаря нападению на „Газпром“, – сообщил аналитик Вячеслав Никонов, – значительная часть антикризисного пакета правительства была уничтожена в Государственной думе… В пятницу [правительство] отклонило ряд законопроектов, чтобы быть готовым поддержать их в среду». Вместо 71 миллиарда рублей дополнительных доходов депутаты одобрили лишь 3 миллиарда. Унизительная развязка наступила спустя несколько недель в виде дефолта и девальвации.

Катастрофическое падение уровня жизни

Многие наблюдатели реформ в России убеждены, что уровень жизни резко ухудшился для большинства россиян в 1990 году. У кого-то он действительно сильно изменился. Однако данные свидетельствуют о наличии более сложной картины.

Валовый внутренний продукт на душу населения, зафиксированный государственным статистическим агентством, на самом деле резко упал – на 42 % в период между 1990 и 1998 годом. Тем не менее в 1990 году многое из того, что было произведено – излишки танков и зерноуборочных комбайнов, бракованная обувь, незавершенные строительные проекты, хотя и введенные положительно на счета ВВП, фактически только затрачивали ресурсы. Наоборот, в 1998 году статистика пропустила большую часть ресурсов, созданных в теневом секторе экономики. Следовательно, истинное падение должно было быть значительно меньше, чем общая сумма. Потребление населением, по оценкам некоторых обследований, упало только на 11 % в период между 1990 и 1998 годом. Розничная торговля на душу населения снизилась менее чем на 3 %. По большей части сокращение выпуска товаров касалось явно тех товаров, которые население не потребляло.

Статистика пропустила большую часть ресурсов, созданных в теневом секторе экономики.

Многие другие показатели свидетельствуют о повышении качества жизни. Количество личных автомобилей удвоилось к 1998 году и увеличилось втрое к 2006 году. Средняя жилая площадь на человека возрастала с каждым годом, подойдя к отметке общего увеличения 18 % к концу 1990-х годов. В 2000 году большее количество семей имели радиоприемники, телевизоры, магнитофоны, холодильники, стиральные машины, электрические пылесосы, чем в 1991 году, а самый большой прирост пришелся на начало десятилетия, когда уровень жизни якобы был хуже всего. Эти изменения затронули не только крупные города: даже на далекой холодной Чукотке количество владельцев автомобилей увеличилось в два раза.

Доля семей, имеющих три телевизора, увеличилась в два раза, а количество россиян, владеющих домашним телефоном, тоже почти удвоилось. В 2000 году русские делали почти в 20 раз больше международных телефонных звонков, чем в 1990 году, – это более пяти звонков на каждого гражданина. Между 1992 и 1994 годом – периодом наиболее интенсивного кризиса, доля городского населения, владеющего дачей или огородом, выросла с 18 % до 30 %. Миллионы россиян приобрели в собственность государственные квартиры, в которых они проживали. В Москве и Санкт-Петербурге к 2008 году квартира стоила миллионы долларов[90]. Дополнительные 132 000 километров общественных дорог с твердым покрытием были построены в 1990-е годы, это больше, чем вся длина таких дорог в Норвегии и Финляндии, вместе взятых.

Это не означает, что никто не пострадал. Относительно небольшой спад в среднем потреблении скрывает рост неравенства и перераспределения покупательной способности среди некоторых групп населения. Состоятельными в основном были образованные молодые люди, живущие в городах европейской части России, особенно в Москве и Санкт-Петербурге, а также жители регионов, богатых сырьем, – производственных зон Сибири. Среди наиболее пострадавших не было, как часто утверждают, пенсионеров, в основном удар пришелся на многодетные семьи и на тех, кто был занят бесперспективной работой в сельском хозяйстве и на промышленном производстве. Уровень бедности вырос с 1992 по 1998 год; в 2003 году он достиг значения 1992 года, а затем еще сильнее вырос в 2004 году.

Короче говоря, хотя трудности увеличились у значительной части населения, многие россияне имели более высокий уровень жизни в 1990-х годах, чем когда-либо прежде. Во многом это десятилетие принесло и потери, и приобретения. С 1999 года быстрый рост зарплат и пенсий улучшил жизнь всех групп населения.

Шоковая терапия слишком радикальна

Некоторые утверждают, что переход был бы менее болезненным, если бы реформаторы России действовали медленнее, принимая изменения одно за другим и давая людям больше времени для адаптации. Вместо понятия «шоковая терапия», по их мнению, Ельцин должен был выбрать понятие «постепенный реформизм». Он должен был последовать примеру Китая, либерализируя цены постепенно и используя вместо приватизации партнерство арендованных и государственных предприятий.

Критики считали, что Ельцин должен был выбрать «постепенный реформизм».

Вместо сосредоточения на макроэкономической стабильности правительство должно было сохранить низкие процентные ставки, чтобы стимулировать рост новых частных предприятий. Закрывать устаревшие отрасли промышленности нужно было не в одночасье, а постепенно, чтобы появились новые рабочие места для замены старых. Наконец реформаторы должны были сосредоточиться больше на создании прочных институтов власти, а не полагаться на то, что свободный рынок самоорганизуется.

Такая критика возникла по двум причинам. Во-первых, большая часть программы постепенных реформаторов состоит из явно перестроечных преобразований, которые уже пробовал Горбачёв и которые оказались катастрофическими в советских условиях. Китайский стиль постепенного освобождения цен был центральным элементом горбачёвского Закона «О государственном предприятии» 1987 года, который позволял государственным предприятиям продавать на свободном рынке то, что они произвели сверх госзаказа. Учитывая ослабление советских административных рычагов, плановики не могли контролировать реализацию этой стратегии – координация рухнула, так как каждое предприятие пошло своим путем, а его руководители находили способы присваивать прибыль предприятия. Лизинг предприятий, легализованный Горбачёвым в 1989 году, стал главным инструментом в инсайдерской приватизации без повышения производительности труда. То, что работало в Китае[91], не подходило для России из-за огромных различий между двумя странами.

Причем эти критические замечания довольно странные, потому что с другой стороны, постепенность – это именно та стратегия, которой правительство Ельцина перестало следовать. Точка зрения на то, что команда Гайдара, мотивированная монетаристской идеологией, наложила высокие процентные ставки, является особенно непонятной. Они пытались сделать это, но до конца 1993 года их планы полностью провалились. Процентные ставки с учетом инфляции[92] были не просто низкими, они были отрицательными. Как уже обсуждалось, вместо того, чтобы заниматься ликвидацией безнадежных предприятий, власти по-прежнему поддерживали их в течение многих лет. Сначала помощь выражалась в виде кредитов и субсидий, позже – в форме списания налогов и предоставления бесплатной электроэнергии. Это растянуло реструктуризацию и временно сохранило рабочие места. Уровень безработицы в России возрастал даже медленнее, чем в некоторых странах, таких как Венгрия, которую обычно считают образцом постепенности. На самом деле без малого три года в период между 1992 и 2004 годом безработица в России была ниже, чем во Франции. России потребовалось больше времени, чтобы снизить инфляцию из-за затянувшегося способа, которым сменявшие друг друга правительства сокращали свои расходы.