Любовь приходит в черном - Анна Чарова

Более-менее придя в себя, Кристина проговорила:

— Теперь я понимаю, — всхлип, — чего тебя так летом приложило. И мужик был покруче, чем мой Вигандас. — Она сжала кулаки. — И почему я запала именно на него?!

— Вычеркни его из памяти, — посоветовала Марина отстраненно. — Сначала будет ломать, как наркомана без дозы, потом станет полегче. Все через это проходили.

Вспомнились слова из песни «Наутилуса»: «Это знала Ева, это знал Адам: колеса любви едут прямо по нам. Чингисхан и Гитлер купались в крови, но их тоже намотало на колеса любви». Теперь Кристину намотало. Марина и не представляла, что коллега способна на подобный взрыв чувств, ее душа казалась выхолощенной землей, где даже сорняки не растут.

Вспомнился кошмарный август этого года. Как ведь Артур замаскировал мистику под реальное влечение! Не подкопаешься. Те же чувства, тот же вихрь эмоций. Смотришь на женщину, влюбленную неудачно, и невольно начинаешь подозревать ловца душ, Или подобные им есть и в нашем мире, только сила их меньше в разы?

— Да понятно, только не легче от этого, — шмыгнула носом Кристина.

— Главное — запрети себе о нем думать. Нет его, и не было никогда, — посоветовала Марина.

Кристина скривилась, сплела тонкие пальцы:

— Но… Столько хорошего придется забыть. Не могу, не готова!

— А придется. Это прошлое, оно не повторится, а если таскать его за собой, надорвешься.

— Ты права, — кивнула Кристина, потянулась за бумажной салфеткой, промокнула глаза.

И тут у Марины зазвонил телефон, вызвав уже привычный щекотный страх. Звонила Инна. Марина извинилась и прикрыла телефон рукой.

— Что?!

— Хочу с тобой поговорить. Ты такая классная и нужна мне! Приезжай, а? Только Танюхе не говори.

Это значило, что Артур проснулся. Сердце затарабанило, норовя вырваться из грудной клетки, волна жара прокатилась по позвоночнику. Представив, о чем думают агенты, слушая ее разговор, Марина покраснела.

— Даже не знаю… Разве что, если сбежать раньше нее. Постараюсь.

— Жду, целую! — Инна отключилась.

Марина перевела взгляд на Кристину.

— Что-то случилось? — осторожно спросила она. — Ты изменилась.

— Кое-что… В принципе, да. И мне срочно нужно бежать. Вот прямо сию секунду.

Кристина кивнула:

— Вижу, что это важно. Беги. Если Тампон спросит, я тебя отмажу.

Марина вскочила, собираясь рвануть к двери. Успокоилась, села и поинтересовалась:

— Ты точно в норме? Глупостей не наделаешь?

Кристина презрительно скривила рот и проговорила своим обычным тоном:

— Вот еще, из-за мужика убиваться. Их миллионы, нового найду.

— Держись. — Марина сжала ее руку и побежала прочь.

Она вызвала такси и поехала к маме — ее собственная машина с разбитой фарой по-прежнему стояла во дворе у Инны.

По дороге Марина постоянно поглядывала в зеркала, но слежки не видела.

Что страшнее — услышать правду или посмотреть Артуру в глаза? Встать рядом и ощутить, как кружится голова, подкашиваются ноги и одного хочется: чтобы он согрел своим телом, подмял, овладел ею. Марина аж задышала часто, мысленно отругала себя.

Сразу после расставания с Артуром она тысячу раз рисовала момент их встречи: буря чувств, пощечины. Накал страсти такой, что аж разряды сверкают. Потом представляла, что просто выскажет ему все — холодно, с расстановкой, а затем пустит пулю в лоб.

Как их встреча будет выглядеть сейчас, она не могла представить.

На дорогах машин было меньше обычного, и такси неслось вперед. Марина же оттягивала встречу и, когда светловолосый парень с носом-уточкой уставился на нее требовательно, ожидая денег, встрепенулась, отпустила подлокотники, отсчитала нужную сумму и выскочила в осеннюю сырость. Задрала голову, отыскала взглядом мамины окна, слизнула капли дождя с губ.

Под дверью она замерла, ощущая прикосновение, помотала головой, надавила на кнопку звонка. Когда в коридоре затопали, захотела убежать, но остановила себя.

Клацнула щеколда. Щелкнул замок. Дверь приоткрылась — Марина зажмурилась, на всякий случай уперлась рукой в стену.

— Ты чего? — поинтересовалась Инна, и Марина распахнула глаза.

Шагнула в прихожую, сняла сапоги и протопала в спальню, на ходу расстегивая куртку и разматывая шарф. Когда она увидела Артура, в одежде лежащего поверх покрывала, пальцы запутались в бахроме шарфа, Марина остолбенела.

Артур посмотрел на нее. Она думала, его взгляд обожжет, вгонит в дрожь, прокатится огнем по позвоночнику, но — ничего подобного. Перед ней был усталый, измотанный человек. Еще более измотанный, чем она после бессонной ночи.

— Привет, — проговорил он и улыбнулся.

Даже голос его словно поблек, утратил былой магнетизм. Не прежний Артур — чужой мужчина лежал перед ней. Мужчина, на которого больно смотреть. Не сострадание тому причиной — алчная, вечно скулящая память, тоска по давно ушедшему. Как ни реви над гробом, не воскресишь покойника. Как ни старайся, на пожарище так быстро не вырастет молодой, зеленеющий свежей листвой лес.

— Здравствуй, — ответила она, садясь на стул в углу.

Сумка выпала из руки, раскрылась. Выкатился блеск для губ и мелочь. Чтобы скрыть неловкость, Марина наклонилась и принялась собирать монеты. Неужели ничего не осталось в душе? Пусто. Все в прошлом. Она так ждала этого, что, получив, не знала, радоваться или плакать. Вспомнились слова Кристины: «Столько хорошего придется забыть. Не могу, не готова!»

— Не волнуйся, — прохрипел он. — Сядь рядом.

Инна, наблюдающая за Мариной, покашляла и демонстративно удалилась — говорите, мол.

— Я поехала домой, — проговорила она из кухни. — Но прежде заварю вам чаю. Вижу, разговор предстоит долгий.

— Спасибо, — отозвалась Марина, не в силах отвести взгляд от Артура.

Он тоже смотрел пристально, без чувств. Ни он, ни она не решались заговорить первыми. Марину будто мешком по голове ударили — все мысли улетучились, остались эмоции, и то странные, непривычные.

— Я… В общем, ты скотина, — пролепетала она и покраснела от осознания того, как жалко звучит реплика.

— Все не так, как тебе рассказали, — еще раз улыбнулся он. — Я не желал зла ни тебе, ни Кате, так было надо.

И тут Марину будто прорвало, она закричала, задыхаясь от гнева:

— А то, что я чуть не сдохла, — так было надо? Что Катя умерла — тоже так надо? Да мы не люди для тебя — расходный материал, пешки. Зря я помогла тебе. Кем бы ни были… Они… Но ты… Ты! Такое не должно жить! В тебе нет ничего человеческого!

Остатками разума Марина понимала, что ее несет, но остановиться она не могла, вскочила, схватила стул, на котором сидела, долбанула его о стену. Так выходило многомесячное бессилие, страх за свою жизнь, обида.