О чем шепчут кипарисы - Иветта Корпорон

Но как можно говорить о бабушке без эмоций? Каждое воспоминание, любой момент – все, что было связано с Yia-yia, вызывало у Дафны эмоции, и совладать с ними она не могла.

– Все получится, иначе и быть не может! – Она высвободила руки и посмотрела на море. – Yia-yia поедет с нами.

Они разошлись по разным концам пляжа: Дафна подошла к самой воде, а Стивен медленно побрел в противоположную сторону, к рощице из кипарисов. Оба молчали, и только визг Эви время от времени заглушал вкрадчивый плеск прибоя.

Спустя недолгое время Стивен, который не мог больше выносить тишину, заговорил:

– Дафна, объясни мне, в чем проблема? – Он снова подошел к ней. – Миллионы людей каждый год помещают своих родителей, бабушек и дедушек в дома для престарелых. И я не понимаю, что здесь не так. – Не доходя до воды, он остановился, чтобы не замочить брюк. – Мы позаботимся, чтобы за ней был самый лучший уход. И обещаю тебе, у нее будет все, что ей нужно.

– Мы – это все, что ей нужно.

Вода доходила Дафне до середины лодыжек, она подняла подол платья, покрутила его в руках и, не оборачиваясь, продолжала смотреть на море.

– Стивен, здесь не принято оставлять членов своей семьи. Мы сами заботимся о них, как они заботились о нас в детстве. – Она отпустила подол, он упал на воду и стал похож на большое кровавое пятно. – Жизнь всегда возвращается к своим истокам, разве ты не понимаешь этого? Я не могу никуда ее отправить, не могу! – Дафна развернулась и вышла к нему на песок.

– Но ты забываешь одну вещь! – Он положил руки ей на плечи, и они оказались лицом к лицу. – Мы живем не здесь, а в Нью-Йорке. В другой стране с другими правилами. И это наши правила, Дафна. Твои и мои…

– Но только не в этом вопросе.

– Значит, ты вдруг превратилась в хорошую греческую девочку? И когда же это произошло? Ты постоянно твердила, как тяжело тебе было расти здесь и насколько этот остров, населенный старыми вдовами, где родственники выбирают, с кем тебе вступить в брак, отстал в развитии! – Он поднял руки к небу и, крепко сжав кулаки, уронил их вниз. – Тогда объясни мне, Дафна, что будет, когда к нам в наши новые шикарные апартаменты придут гости… Могу себе представить… Мы приглашаем людей на ужин, который приготовила моя жена – повар с четырьмя звездами, предлагаем им изысканную еду, угощаем лучшим вином, ведем остроумные беседы! И просим не обращать внимания на одетую в черное бабушку в платке, которая шаркает пластиковыми шлепанцами по нашим паркетным полам!

Глава 34

В тот день, после того как Стивен в неудовольствии удалился к себе в гостиницу, Дафна провела тихий вечер дома с Yia-yia и Эви. Будущее казалось таким неопределенным, что лишь ободряющее прикосновение бабушкиных рук могло помочь ей обрести уверенность.

Дафна сидела у печки, протянув руки к огню. Несмотря на то что была еще только середина августа, в воздухе чувствовалась прохлада подступающей осени. Завернувшись в вязаный плед и обхватив себя руками за плечи, она мечтала о том, чтобы ветер стал чуть теплее. Дафна умела различать в воздухе малейшие изменения, предвестники времен года, хотя это дано немногим. Даже в раннем детстве она отлично чувствовала первые сигналы того, что один сезон сменяется на другой. В отличие от многих она не понимала, в чем прелесть осени с ржаво-янтарными древесными кронами. Одного вида шерстяного джемпера или дуновения легкой прохлады, которую приносил ветер, было достаточно, чтобы вогнать ее в меланхолию. Для Дафны это были признаки того, что и лето, и вольные прогулки по тропинкам Эрикусы заканчиваются, и ей скоро снова нужно будет возвращаться в Нью-Йорк, где придется прятаться на диванчике в углу зала в забегаловке у родителей. Вот и сейчас, стоило Дафне ощутить изменения в воздухе, к ней вернулось то же самое чувство. Но только сейчас она понимала, что на этот раз смена времен года принесет гораздо больше изменений в ее жизнь, чем приносила раньше.

– Ты только посмотри на нее! – Бабушка показала на Эви, которая, держа в каждой руке по ветке, кружилась и танцевала в углу веранды, и протянула внучке чашку свежезаваренного ромашкового чая.

Крошечные белые цветы с желтой серединкой росли по всему острову, и каждый год Дафна и Евангелия собирали их. Это был заведенный здесь ритуал, такой же как сбор орегано. Сладкий аромат чая, поднимающийся из горячей чашки, всегда успокаивающе действовал на Дафну, и сегодняшний вечер не стал исключением.

– Ну прямо лесная нимфа танцует в гроте! – улыбнулась Yia-yia и опустилась на стул, придерживаясь за каменную стену печки.

– Она счастлива, – заметила Дафна, сжимая в ладонях чашку и наблюдая за Эви. Та уже прыгала по веранде, играя с котенком, который хватал ее за подол.

– А ты? – спросила ее Yia-yia. – Дафна mou, ты счастлива?

Она посмотрела на бабушку: в ее покрасневшие глаза, на морщины, которыми было изрезано все лицо, и темные пятна, усыпавшие оливковую кожу, – все, что отмечало прожитые годы и усвоенные уроки. Лицо женщины, которую она любила и которой доверяла больше всего в жизни. И так было всегда.

– Я в этом уже не уверена! – сказала Дафна и почувствовала, что ей стало легче. – Откуда ты узнала? – тихо спросила она. – Почему ты решила, что Стивен не для меня?

– Дафна, я знала это еще до того, как он приехал сюда! – Евангелия вздохнула, и из ее груди вырвался глубокий тоскливый стон. – Вы не предназначены друг для друга и не должны были быть вместе.

– Но почему? Как ты узнала, с ним не встречаясь?

– Я говорила тебе, koukla, но ты предпочла не слушать.

Дафна прижала чашку к груди и почувствовала, как гулко ударило в груди сердце.

– Я готова слушать, Yia-yia, готова… – У нее в жизни появилось так много новых проблем, что пришла пора думать, как их решать.

– Моя девочка, я была уверена, что день этот настанет, только не знала когда. Я надеялась, что это будет скоро, еще до того, как ты снова покинешь меня.

Поставив чашку на пол, Дафна наклонилась к бабушке и взяла ее за руки.

– Я не покину тебя! – Она засмеялась, чтобы скрыть стон, готовый вот-вот вырваться из ее горла. – Я пока не знаю, как я это сделаю, но я не оставлю тебя, Yia-yia! Больше никогда!

Дафна знала, что так и будет: она не сможет оставить бабушку, даже если из-за этого ей придется потерять Стивена.

Yia-yia закрыла глаза и начала свой рассказ:

– Я говорила тебе, что, когда я была маленькой, почти такой, как Эви, моя бабушка поведала мне о моем предназначении. Она сказала, что остров будет говорить со мной и настанет день, когда я узнаю его секреты. Я не понимала, что она имела в виду, пока в тот день в еврейском квартале не увидела Дору и не услышала голос, который подсказал мне, что делать. Но даже тогда, Дафна, я не знала почему. Почему остров выбрал именно меня? Я ведь не сделала ничего особенного, была совершенно обычной и ничем не отличалась от других девочек с острова, которых, как и меня, воспитывали так, чтобы мы в будущем стали хорошими женами и добропорядочными матерями. А потом, однажды ночью, вскоре после того как я привезла сюда Дору, я задремала с твоей мамой на руках, когда кормила ее грудью. Но неожиданно вздрогнула и проснулась: мне показалось, малышка плачет, хотя она спокойно спала, удобно устроившись у меня на руках. Я огляделась, и мне почудилось, что в углу комнаты кто-то есть. А потом я увидела ее… – При воспоминании о той ночи лицо старушки смягчилось, взгляд сделался мечтательным, и она устремила взгляд вдаль, словно могла увидеть того человека по прошествии стольких лет. – Это была моя yia-yia, любимая бабушка, которая заботилась обо мне и любила меня так же нежно и просто, как я тебя. – По щекам Евангелии потекли слезы. Словно медленные ленивые реки, они исчезали в морщинах и складках кожи, которые образовались за долгие годы страданий. – Когда она подошла ко мне, я готова была вскочить, броситься к ней, обнять ее и поцеловать. Как же я скучала! Но она приложила палец к губам и протянула мне руку. «Тише, твоя малышка! – сказала она. – Оставайся на месте, Евангелия, чтобы не разбудить драгоценное дитя!» Тогда я легла на кровать, положила рядом ребеночка и смотрела, как моя давно умершая бабушка приближается к изножью кровати. И мне не было страшно. – Yia-yia покачала головой. Платок упал ей на плечи, обнажив косы. – Это была моя yia-yia. Она пришла ко мне, и я чувствовала только любовь и благодарность. «Остров говорит с тобой, Евангелия! – сказала она мне. – Ты была избрана. Ты хорошая женщина с чистой душой. Духи знают, что они могут доверять тебе, моей внучке, как они доверяли мне и моей бабушке до меня. Многие годы назад нас выбрали, потому что наши сердца чисты, а души не запятнаны темными мыслями и тщеславием, как у многих других. Но, моя koukla, вместе с этим даром на нас ложится тяжкое бремя. В прежние времена оракулы, с которыми говорили боги, были девственницами или вдовами. Мы не девственницы, но потеряли мужей. Моя девочка, наш дар – это не только благословение, но и проклятие. Разбитому сердцу очень легко очерстветь, ожесточиться и озлобиться. Но не твоему, оно осталось чистым и добрым даже после трагедии. И именно поэтому ты тоже была избрана. Моя дорогая, сейчас наш мир совсем не похож на тот, в каком жили наши предшественницы. И все же нам по-прежнему необходимо слышать шепот кипарисов, который приносит ветер, и внимать их советам, выбирая правильный путь».