Воспоминания минувших дней - Гарольд Роббинс

— В постели я их тоже снимаю.

Девушка покраснела.

— Пойду посмотрю, готов ли ужин, — сказал он. — Хочешь есть здесь или на кухне?

— Мне все равно.

— Тогда пойдем на кухню. Мы почти всегда там едим.

После ужина они вернулись в гостиную. Включив телевизор, Дэниэл достал из буфета бутылку виски. Передавали шоу. Маргарет, у которой не было телевизора, с увлечением уставилась на экран. Дэниэл смотрел передачу без особого интереса, изредка прихлебывая виски. После шоу начался фильм, а в одиннадцать часов — выпуск новостей. Почти все это время они молчали, сидя в разных концах дивана.

Когда выпуск новостей закончился, Дэниэл встал.

— Уже поздно. Пойдем, я отвезу тебя на остановку автобуса.

Маргарет посмотрела на него, но не двинулась с места.

— Ты не слышишь?

— Слышу.

— Тогда пойдем.

— Дэниэл! — вдруг прошептала она.

— Что?

— Я пришла сюда не только затем, чтобы поужинать.

— А за чем же? Я слишком стар даже для того, чтобы быть твоим отцом.

— Тебя никто не просит удочерять меня.

— Да, но ты знаешь, что обо мне говорят люди. Даже твой отец против наших встреч.

— Ну и что?

— Для тебя это ничего не значит?

— Нет.

— Тогда пошли. Я должен отвезти тебя на остановку. Иначе между нами произойдет то, о чем мы оба будем долго жалеть.

— Ты не хочешь меня? — прямо спросила Маргарет.

Дэниэл не ответил.

— Тогда я хочу. С того самого момента, как я впервые тебя увидела.

— Оставь, — резко сказал Дэниэл. — Я не хочу, чтобы меня считали совратителем детей.

— Я уже не ребенок. Кстати, отцу я сказала то же самое.

Дэниэл опять промолчал.

— Более того, я не девушка, если, конечно, тебя беспокоит именно это. Но я впервые хочу кого-то так сильно, что не могу совладать с собой.

Дэниэл посмотрел на Маргарет, словно желая определить, насколько она искренна.

— Ладно, собирайся. Я отвезу тебя домой. Мне надо поговорить с твоим отцом.

— Не надо. Все, что ты хочешь сказать отцу, ты можешь сказать мне.

— Сколько тебе лет?

— Скоро семнадцать. — Впервые за все время разговора голос Маргарет прозвучал несколько неуверенно.

— Тогда тем более мне надо поговорить с ним. Я хочу, чтобы ты стала моей женой.

Глава 6

Дождь вперемешку со снегом сплошной стеной падал на почерневшую дорогу, ведшую к городу.

— Где Дэниэл?

— Ждет нас в оранжерее, — не отрывая глаз от дороги, ответил Мозес.

— А остальные?

— С ним.

Дэниэл посмотрел на своего помощника. По-видимому, с Мозесом что-то происходило. Обычно словоохотливый, он молчал всю дорогу.

— Как ты думаешь, когда будет готов отчет? — спросил Дэниэл, зажигая сигару.

— Мы собрали информацию, но пока не стали ничего делать. Думали, ты захочешь посмотреть.

Дэниэл кивнул. Здесь Мозес тоже отступил от давних традиций. Как правило, он составлял документы самостоятельно. Как Ди-Джей?

— Нормально. — Мозес впервые взглянул на Дэниэла. — В нем что-то есть от тебя. Он тоже часто идет напролом.

— Мне надо с ним поговорить. У меня есть для него кое-какие новости.

— Если ты о том, что Маргарет беременна, то ему, скорее всего, это уже известно.

— Откуда? — удивленно спросил Дэниэл. — Она сказала мне только на прошлой неделе.

— Она забеременела два месяца назад, — сказал Мозес. — Кстати, мои поздравления.

— Спасибо, — сухо ответил Дэниэл. — Та же самая история. Мне все становится известно в последнюю очередь. Жучки у них, что ли, в моей спальне установлены?

Мозес усмехнулся.

— По-моему, ты сам можешь ответить на этот вопрос. Женщины никогда не отличались умением хранить тайну.

— Проклятье, — Дэниэл внезапно понял: Мэми. Каждую неделю она разговаривала с Ди-Джеем, рассказывая ему, что происходит в доме. — Ну, что ж, могу утешаться только тем, что вы тогда были так же удивлены, как я сейчас.

— Не сказал бы, — ответил Мозес. — По правде говоря, мы больше удивлялись тому, что между вами ничего не происходило. Кстати, через пять минут мы будем в Джеллико, — добавил он, увидев стоявший на обочине знак.

Они въехали на ярко освещенные улицы, которые, несмотря на дождь, заполняли люди.

— Большой город, — заметил Дэниэл. — По-моему, в нем около миллиона человек.

— Большинство из них нездешние, — ответил Мозес. — Посмотри, здесь даже баров почти нет.

— Кто же эти люди?

— Шахтеры.

— Не думаю, — Дэниэл посмотрел в окно. — Для шахтеров они слишком чисто одеты, и, кроме того, шахтеры никогда так не ходят. После дня под землей так не погуляешь.

Мозес промолчал.

— Где они работают?

— Не здесь, — произнес Мозес, поворачивая налево. — Но они шахтеры, это я знаю точно, многие из них члены ОКТ. Ну, вот мы и приехали, — добавил он, останавливая машину напротив высокого каменного здания.

Подождав, пока Мозес закроет машину, Дэниэл пошел за ним ко входу. Ди-Джей уже ждал их.

— Здравствуй, папа, — сказал он, радостно улыбаясь.

Дэниэл протянул ему руку. Он не видел сына три месяца, и сейчас Ди-Джей показался ему повзрослевшим и заметно возмужавшим.

— Ну, как дела, сынок?

— Хорошо, — Ди-Джей кивнул. — А ты?

— Прекрасно.

— Пойдем, — сказал Дэниэл. — Все в столовой.

Когда они вошли, за столом уже сидели пять человек. Двух из них, юриста Джека Хейни и помощника Мозеса, блестящего специалиста по статистике, Дэниэл хорошо знал по работе в ОКТ. Остальных представил Мозес: Макс Нил, Барри Лейф и заместитель шерифа, ветеран профсоюзного движения Майк Карсон — руководители местного отделения ОПГ.

Поздоровавшись с собравшимися, Дэниэл сел за стол.

— Думаю, вам уже известно, зачем я сюда приехал, — сказал он, сразу переходя к делу. — Джон Льюис попросил меня составить обзор деятельности профсоюзов в этом районе, и я намерен приступить к этому прямо сейчас. Первый вопрос: может кто-нибудь принести виски?

Все засмеялись.

— Никогда не думал, что ты начнешь именно с этого, Большой Дэн, — сказал Карсон, доставая из-под стола бутылку. Как по мановению волшебной палочки, на столе появились стаканы. Наполнив один из них, Карсон протянул его Дэниэлу. — Прошу. Местное виски, рекомендую.

Виски показалось Дэниэлу огненным, и он довольно улыбнулся.

— Верно, напиток, действительно, великолепный. С тех пор, как я ушел из дома, мне не доводилось пить ничего подобного.

— Спасибо, Большой Дэн. Слышать это от тебя мне вдвойне приятно. — Карсон передал стаканы присутствующим. — Ну, с возвращением.

Все выпили.

— Теперь введите меня в курс дела, — сказал Дэниэл.

— Никто не возражает, если я кратко изложу суть дела? — спросил Хейни. Никто не возражал, и он, взглянув на лежавшие перед ним бумаги, продолжил: — Основные трудности мы испытываем здесь, на шахтах Осборна. Это самые крупные шахты в регионе, причем Осборн не признает никаких договоров и продает уголь Ти-Ви-Эй по сниженным ценам. Он платит своим рабочим меньше, чем в среднем по отрасли, и не делает никаких отчислений в фонд социальной помощи, заявляя, что, если он будет отдавать нам больше, он просто обанкротится и будет вынужден закрыть предприятие. В таком положении находятся сейчас от тридцати до сорока шахт.

Дэниэл повернулся к Мозесу.

— У тебя есть данные?

— Да. — Мозес, в свою очередь, взглянул на своего помощника, и тот протянул ему несколько бумаг. — Вот, пожалуйста.

— Вы их изучали?

Мозес кивнул.

— И что?

— В основном все, о чем сказал Джек, правда. Если он выплатит свои задолженности, он действительно будет вынужден закрыть шахты.

— Значит, шахты, действительно, бедствуют?

— Они старые. Норма добычи у них по-прежнему восемь тонн на человека, хотя другие шахты давно уже дают по тридцать. Конечно, если бы они закупили новое оборудование, им бы удалось поднять производительность и уплатить все взносы. Но они постоянно говорят, что у них на это нет денег.

— У них действительно нет денег?

— Да, — уверенно сказал Мозес. — Во всяком случае, сейчас они на грани банкротства.

— На всех шахтах?

— Да, — Мозес вернул помощнику бумаги. — В большинстве это мелкие шахты, на которых мало рабочих, и которые дают немного угля.

— Короче говоря, — вступил в разговор Барри Лейф, — положение очень серьезное. Шахты, акциями которых владеет профсоюз, не могут продавать уголь по их ценам, и создается парадоксальная ситуация: они набирают рабочих, а мы скоро будем вынуждены их увольнять. Сейчас на грани закрытия четыре самые большие шахты, на которых работают более тысячи человек.