Лабиринты надежд - Мила Бояджиева

— Господа, господа! — Ударами ножа о бокал привлек внимание загалдевших гостей Пламен. — Чудесный вечер, занимательная история. Только меня не оставляет впечатление, что кто-то нас всех слегка разыграл…

— Прошу простить меня, — сказал Арчи. — Я вытащил из памяти эту сомнительную историю с поисками клада, чтобы, приглядеться к Сиду и выяснить все до конца. Собрать воедино участников тех событий… Последствия крымского отдыха оказались более запутанными, чем я предполагал.

В ходе заочного расследования мне удалось узнать, что госпожа Флоренштайн, в то время ещё начинающая актриса Снежина Йорданова вскоре родила дочь. И, кроме того, была беременна Лара Решетова.

— Я бы не хотела сейчас касаться этого. Мой ребенок от Пламена не родился, что является неоспоримым фактом. К сожалению. — Она опустила голову.

Пламен подавил вздох:

— Я, наверно, был не лучше господина Гудвина в отношении к женщинам. Уж очень много крутилось вокруг красоток. Но то, что у нас было с Ларой совсем другое. Уж это я знал точно. Еще тогда. Я хотел жениться… Но мне помешали серьезные обстоятельства. Лара нашла силы простить меня.

— Это наша проблема. Надеюсь, ты помнишь, что я говорила тебе.

— И помню, как вырвал тебя из рук… — Пламен зло сверкнул глазами в сторону Мухаммеда. — Из рук нашего уважаемого премьера. В то время я охотился за горячими сюжетами. Камера в руках — серьезное оружие, это я понял прежде, чем по имени репортера из фильма Феллини «Сладкая жизнь» возникло название «папарацци»… Меня интересовал восточный «товарищ», поселившийся на уединенной вилле. Прячась в кустах с камерой, я вскоре понял, что господин Мухаммед не такой уж отшельник. Так мне удалось предотвратить его нападение на Лару… Но не все девушки швыряли подарки в лицо насильника. Али Шах довольно часто принимал у себя приглянувшуюся ему красотку.

Пламен сделал паузу. Опустив глаза, Снежина залилась краской.

— Знаете, кто нанес визит восточному гостю? — Пламен обвел сидящих за столом торжествующим взглядом. — Это была ваша девушка, Гудвин. Да, да, Анжела Градова. Думаю, она не случайно попала в дом Мухаммеда, когда вы находились там и увели её с собой… На пляж, как только что признались. Анжела ставила сразу на все козыри.

В наступившей тишине стало слышно, как застучал по балконному тенту дождь.

— Почему она не приехала сюда? — Подозрительно нахмурился Сид.

— Твоя мать серьезно больна. Сейчас она проходит лечение в одной из лучших клиник Америки, куда я её отправил. — подал голос Мухаммед. Позвольте внести ясность. Видимо, не все поняли, что произошло тогда. Я вынужден кое-что добавить.

Судьба заставила меня заняться розыском ребенка. Долгое время я подозревал, что Софи Флоренштайн — моя дочь… Прости, Снежина, наша короткая встреча вполне могла иметь подобные последствия. Во время пребывания в моей стране Софи и Сиднея случилась неприятная история. Негодяи погибли, но и оба молодых человека попали в аварию. Тогда я решился выяснить все до конца, распорядившись взять кровь на анализ. У Сида и Софи. — Мухаммед сделал паузу.

— Ты права, Снежина, Софи — не моя дочь. Но вот молодой человек имел все шансы оказаться моим сыном. Я посмеялся над нелепой случайностью, доказывающей несостоятельность экспертиз. Но на всякий случай велел разузнать о нем все. Оказалось, что Кларк был усыновлен в СССР. Годы совпали. Я отправил в Крым доверенное лицо. Анжела Градова призналась, что родила ребенка и считала его умершим… Бедная женщина сделала это признание на краю гибели — у неё обнаружили злокачественную опухоль и она хотела снять камень со своей души. Я посчитал должным принять участие в её судьбе, определив на лечение в Америку. Для Градовой это было несказанным подарком. По пути сюда я посетил клинику, где она находится, предполагая, что смогу привезти твою мать сюда, Сид.

Проведенные анализ подтвердил предположения… Госпожа Анжелика Градова и я — твои настоящие родители.

— Любопытно все же, как обстоят дела с кладом? — бодрым голосом прервал общее замешательство Пламен. — Подробности родственных отношений, вы, полагаю, сможете выяснить и без нас. Тем более, что дело развивается не по твоему сценарию, Арчи. Прими сожаления, Сид — отличный парень. Он извлек карту из моего самого заветного тайничка.

— И привез её мне. Ведь по изначальной договоренности я принял Сида в долю. С того дня прошло три месяца. Обдумывая возможности изъятия клада, я обратился к премьер-министру Фаруха, ведь часть сокровищ по праву принадлежала ему. Мухаммед Али — Шаху удалось достичь с властями Крыма секретной договоренности, в соответствии с которой акция извлечения и дележки сокровищ не стала достоянием общественности… Премьер выделил громадные средства на строительство родительного дома и детской больницы в городе… Я-то не понимал, почему… Да… а в это самое время за моей спиной он вел расследование относительно своего отцовства! Он уже почти твердо знал, что Сид может оказаться его сыном! — Арчи зло сверкнул глазами на своего соседа по столу.

— Согласитесь, мистер Гудвин, я не имел ни малейшего понятия о ваших планах… То есть о притязаниях на отцовство Сида. Он и сам, как я уверен, не догадывался о подоплеке вашей внезапной «дружбы». Нет, господа, я не нарушал соглашения. Ни материальные, ни этические. Арчи Гудвин стал миллионером — свидетельство тому этот дом, приобретенный всего месяц назад. Неплохое место для пожилого господина, честного рантье?

— Для одинокого старика… — Пробурчал Арчи. — А ведь ещё пару недель назад я радовался, что моя старость может оказаться долгой и вполне идиллической… Последнее время я хворал, но боялся делать обследования. Подозревал самое плохое и торопился довести до конца затеянную авантюру. Уже давно, в клубах сигарного дыма, я видел этот дом, всех вас и, конечно, Сида, роняющего слезы от радости… Прости, парень, и Арчи Гудвин надул тебя. Но не совсем — усадьба «Лето» принадлежит тебе… Прошу вас, друзья, отужинать без меня. Повар очень старался. — Арчи поднялся из-за стола. Немного прихватило сердце.

Арчи заперся в кабинете — чужой комнате малознакомого дома, любовно приготовленного для сына. А сына, оказывается, нет… Он чувствовал себя одиноким, разбитым, смертельно усталым.

В дверь поскреблись, мягкий голос нежно проворковал:

— К вам можно, мистер Гудвин? — Шурша складками пышного вечернего платья, в комнату вошла Софи и огляделась с преувеличенным любопытством. Стильно обставлено. И вообще — вы потрясающий человек, мистер Гудвин. Все умеете. Можно? — Она присела на подлокотник дивана, поближе к креслу Арчи.

— Извини, что не предложил сесть… Задумался. Есть о чем поразмыслить, правда? — Он выпустил дым сигары, заметив с тревогой, что курит без всякого удовольствия. Паршивое настроение, плохой признак.

— Еще бы! Здорово вы тогда все порезвились… Конечно, сейчас молодежь проводит время не менее игриво. Только не все беременеют, мистер Гудвин.

— Предлагаешь написать благодарность в адрес фармацевтических фирм, выпускающих контрацептивы?

— Если честно, то я бы не хотела родить ребенка от парня, который обманул меня… И, наверно, не решилась бы на аборт. Дети должны появляться тогда, когда их по-настоящему ждут. Иначе бы на каждом шагу разыгрывались бы такие драмы…

— Я привязался к нему. К мысли, что у Арчи Гудвина есть сын… Видишь ли, несмотря на обилие женщин, встречавшихся на моем пути, и отсутствии надежных методов предотвращения беременности, я остался один.

— Все не так уж плохо, Арчи! Вы разбогатели. Сид искренне привязан к вам. Разве все, что он пережил по вашей воле, можно забыть?

— Он рассказывал тебе, как мы познакомились? — Арчи печально хмыкнул. — Даже тот случай был для меня знамением… Представь, я был довольно состоятельным человеком, встречал на своем пути достаточно преданных женщин, но ухитрился устроить так, что остался одиноким и нищим. Свои последние деньги вложил в одно рискованное предприятие по совету «друга». Друг здорово подставил меня, обобрав до нитки. И ещё посмеялся, сволочь… Прости, мол, не выгорело дело. Это было весной… Я был занят выслеживанием сына погибших Кларков и уже много знал о нем. Даже фотографий имел кипу. Снятые моим агентом, естественно. Это был ловкий парень, но я уже не мог оплачивать его услуги и нанял плохонького.

Это был тот ещё спец. Но кое-что он умел — выжимать деньги. Для этого, как я и сообразил, он доложил мне, что след Сиднея Кларка обнаружен не где-нибудь, а тут, в Нью-Йорке. Что парень в полном провале, связался с сомнительной компанией, имеет долги. Представляешь, Софи, как мне нужны были деньги?! Ведь я уже знал, что Кларки погибли на глазах семилетнего пацана, что опекун-дядька измывался над ним, а потом — этот самый гомик Гесслер. И так далее… Прямо проклятье какое-то.