Закон Талиона (СИ) - Пригорский (Волков) Валентин Анатолькович

…крутнулся на спине в обратную сторону, исполнив "гелик" в нижнем брейке, и нос-ком левой кроссовки подбил под локоток стремительно летящую руку с дубиной, тем самым значительно усилив маховый момент.

Топу развернуло, он почти упал, приземлившись на колено и на ладони рук — поза спринтера перед выстрелом стартового пистолета. Из этой позы Топа и стартовал, и, забыв про оружие, рванул без оглядки к спасительным кустам, не подозревая, как мало осталось ему до финиша.

Соскочив на землю, Коля подцепил носком кроссовки забытую Топой биту, подбросил её, как это делает цирковой жонглёр со специально брошенной под ноги булавой, поймал за рукоять на взлёте и по-городошному метнул вслед убегающему. "Летит булава, гудит була-ва, и попадает булава Соловью-разбойнику прямо в…".

Бейсбольная бита — штучка увесистая — хоть и спортивный, но снаряд, а если снаряд попадает в основание черепа… Топа жил, как трус, и умер, как жил. "В общем, они все умерли".

Коля посоветовался со своей совестью и получил уверения, что она, то бишь — совесть, не собирается терзать его душу по столь незначительному поводу, как "превышение преде-лов необходимой обороны" — примерно так в "УК РФ" называется статья, которую он толь-ко что себе накрутил. А, ч-чёрт! Сколько же за такое дело светит? И пойди, докажи, что оборонялся, что это особо опасные преступники, что за их уничтожение надо награждать. Доказать, наверное, можно, однако, не факт. Что же делать? Явка с повинной? Х-м.

"Прежде всего, надо утешить Нату, вдруг у неё истерика", — забеспокоилась "явная" половинка. "Подождёт твоя Ната, — обрубила "трезвая" ипостась, — пока будешь успокаивать, сюда свернёт очередной усталый путник и выбора уже не будет. Что делать, что делать? — закопать!"

В сторону Наты он всё-таки посмотрел. Девушка стояла между "Опелем" и "Волгой" и на истеричку совсем не походила, хотя мордашка у неё раскраснелась, а глаза возбуждённо блестели.

— Ты их…, - звенящим голосом заговорила она, — они…

— Спокойно, девочка. Я тут приберу по-быстрому, потом…, всё потом.

Для принятия решения Николаю потребовалось не более одной секунды, далее он дей-ствовал так, как действовал бы на спецзадании, подчищая за собой хвосты.

Для начала заглянул в салон "Опеля". Ключи в замке. Хорошо. Достать. Открыть ба-гажник. Ага, лопата — припасли, значит. В сторонку, пригодится. Та-ак, сначала Топу. Гад, растёкся медузой. Теперь Рыга. "Попинали маленько…", — говоришь? Ну, ну. Хороший ба-гажник, ёмкий. Давай-ка, Стеба, туда же. Биты рядом. Пальчики не оставлять. Хлоп! Пора объясниться.

— Ната, ты как? Пойми, если б не я их, так они бы нас точно.

— Как ты их…?

Николай нахмурился.

— Чечня научила. У тебя водичка есть? Пить хочется. И руки бы ополоснуть.

Ната удивлённо посмотрела на него, покачала головой, потом вздрогнула, словно спо-хватившись.

— Руки оп…. Ах, да! Где-то была.

Она, как заведённая, сделала три шага, открыв переднюю дверь, пошарила в бардачке и вытащила полуторалитровую пластиковую бутылку с зелёной этикеткой "Ессентуки".

— Вот.

— Спасибо, — просипел Коля, откручивая пробку, — а стакан?

Ната вяло отмахнулась. Из-под пробки зашипело, пальцы окатило пузырчатой пеной.

Истолковав её отмашку, как разрешение, Коля присосался к горлышку, сделал не-сколько глотков солоноватой, тёплой минералки, полил на ладони, завинтил крышечку и покосился на девушку.

О чём она сейчас думает? Сеанс сексобработки показал, что она не просто служащая общества "Новая Азия", а задействованный сотрудник, можно сказать — агент. Это обнадё-живает со всех сторон. Во-первых, как агент, она наверняка подготовлена к нештатным си-туациям и не станет падать в обморок. Во-вторых, тутошний инцидент как нельзя лучше характеризует бандита Иванькова. Пусть её шефы думают обо мне, что хотят, лишь бы думали плохо. Она же не в курсе той давней истории, полагает, что я раньше не знал этих отморозков, и у меня не было причин их ненавидеть до сегодняшнего дня. Сегодня я совершил настоящее преступление, и ни в одном глазу. Господи, я же частенько мечтал встретить гадёнышей на узкой тропинке и, надо же — сбылось! Встретил! Кстати, а какова вероятность такой встречи? Причём, не в Твери, а под Москвой? Чёрт знает! В России сто сорок миллионов народу, можно встретить кого хошь, но чтоб вот так, как по заказу, это один шанс на…, на много. Совпадения продолжаются? Удивительные встречи, как в фильме "Вечный зов"? Можно сказать и так, но это выходит за грань допустимого. Ей богу, попахивает мистикой. М-да, попал. Всякое бывало, но такого ещё не было. Интересно, как поведёт себя Ната? Свидетельница. Недонесение о преступлении приравнивается к соучастию. Наверняка ей светиться нежелательно — показания, то, сё… Найдёт повод скинуть меня с хвоста? Возможно, возможно. Не такой уж я ценный кадр. А с другой стороны… провёл нестандартный бой, в считанные секунды положил троих, а потом попросил водички, страха не выказываю, угрызениями не мучаюсь. Это интригует. Нужен я им такой? Пожалуй. Такие на дороге не валяются. Сдаётся мне, она сейчас тормозит не с испугу, а гадает: нужен — не нужен. Значит, будет звонить начальству, как оно решит. Ко всему, я же приворожённый, сексом бабахнутый, послушный. Карманный монстрик. Пакемон. Куды ж меня? Играем? Ладно, повяжем языком.

Все эти мысли пролетели в Колиной голове за время, необходимое на один выдох и на один вдох. Он отёр губы рукавом спортивной куртки.

— Влип, — с ноткой озлобления произнёс он, — надо как-то сливать эту парашу.

Девушка дёрнула плечиком. В уголке рта образовалась морщинка, придав её лицу вы-ражение грустное и беспомощное.

Не удержавшись, Коля склонился и прикоснулся губами к этому уголку.

Ната отстранилась.

— Не надо.

— Прости, — Николай преданно, по-собачьи попробовал заглянуть ей в глаза, кивнул и изобразил на лице напряжённое раздумье, — бывало и хуже. Но на зону я больше не хочу. Тебя подставлять — тем более. Я так понимаю: работодатель после всего этого связываться со мной не станет — нужна ему лишняя головная боль? Жаль, я рассчитывал. Ну, форс-мажор, мать его! Короче, сделаем так: ты сейчас уезжаешь, типа, "меня тут не было", а я…, ну, это мои проблемы. Как тебе…?

Коля замолчал, прижал к груди пузырь "Ессентуков" и с надеждой и обожанием уста-вился на Нату.

"Соображай, девочка, соображай".

Ната соображала. Она задумчиво и отрешённо смотрела на Николая, и за этой её отре-шённостью угадывалась лёгкая брезгливость. По-видимому, она уверовала, что её подопеч-ный окончательно сбрендил на почве сексуальной близости, что за мимолётную благосклонность он будет ей ноги в тазике мыть и воду из тазика пить, и она расслабилась, не считая нужным и далее скрывать своё истинное отношение к очередному околдованному придурку, застившему глаза похотью. А Коля, едва ли не вывалив язык от умиления, смотрел на девицу, как бродячий пёс, нашедший хозяйку и готовый умереть у её ног.

Наконец, Ната решилась.

— Коленька, погуляй пока, ладно. Мне надо созвониться.

Приласканный пёс с радостью воспринял команду, лизнул хозяйскую руку и поскакал по своим собачьим делам.

Девочка забралась в машину, плотно закрыла двери и окна, и только после предприня-тых мер извлекла из сумочки мобильник. Разговаривала она минут восемь. За это время Ко-ля успел наведаться за кустики, чтобы освободить немного места под минералку, и пройтись туда-сюда вдоль посадок по асфальтовому краешку площадки. Естественно, прогуливался он не просто так, он, что называется, крутил проблему, как учёный минералог крутит перед собственным носом подвернувшийся необычный окатыш — и одну плоскость рассмотрит, и другую лизнёт, и третью поскребёт ногтём и, рано или поздно, выбросит, убедившись, что в руках всего лишь закаменевшая какашка.