Республика Ночь - Г. Зотов

– Как… же… ты… мне… НА… ДО… Е… ЛА!!!

– Ааааааааахххххххх… – выдыхает Милена в ответ. – Ненавижууууу…

Ее глаза закатываются, из прикушенной губы течет струйка крови. Тело разом обмякло. Темпераментная натура. Мало же ей надо, для оргазма-то.

Теоретически вампирши, как и положено живым трупам, должны быть холодными женщинами. Однако это спорно. Как утверждает написанный людьми средневековый германский трактат «Демоника», девушки-упыри великие искусницы в любви. Для соблазнения любого человека им требуется максимум пять минут, аналогично действуют и кровососы мужского пола: у их ног штабелями складируются тонны глупых фроляйн. Подумать только – мертвец из могилы (пусть даже и очень привлекательный) способен вызывать у теплокровных сексуальные чувства… разве они не извращенцы после этого? Уже упоминал – большинство сенсорных ощущений у вампиров притуплены. Нас серьезно задевают, по сути, только две вещи: сильный голод и плотское удовольствие. Когда ты умер, а функции организма поддерживаются сугубо благодаря употреблению горячей крови, трудно сообразить – почему какие-то органы работают, а какие-то нет. Ученые-вампирологи сотни конференций провели по этой теме. Но все особи упырей (кроме одной-единственной) способны заниматься физиологическим сексом, эрекция у них есть – хоть мозг и умер, однако он снабжается живой кровью. Зато не надо думать о прерывании акта и нежелательной беременности: семя вампиров мертвое. Да и слава Дракуле. Ребенка от Зубковой я бы не хотел.

– Ой-ай, ах-ох, уй-уй… – громко стонет Милена. Интересно, женщины задумываются, какие звуки они издают во время секса? Что-то вроде проколотых резиновых игрушек. Так забавно… так смешно… так ХОРОШО.

Кипящая волна поднимается по холодному телу – от живота к груди.

– Давай… пожалуйста… – кричит Милена… – ДАВАЙ ЖЕ, ТВОЮ МАТЬ!!!

Я уже почти… так, а это что такое? Звук раскрытой двери, звон!

Глаза Милены распахиваются – она сует руку в сумочку на столе.

Да в чем же де…

Бах! Бах! – дно сумочки вылетает вместе с «конфетти» из кожи, окутавшись дымом. Я инстинктивно оборачиваюсь, задев стакан с карандашами. Чем именно я его задел, я вам говорить не хочу. Слышен странный звук. Нечто падает на пол и, весело звеня, катится под стулья. Но это вовсе не карандаши.

Пули.

Серебряные пули.

У двери стоит Карл, сжав в руке оружие, – он так и не успел его зарядить. В груди – две дымящиеся пробоины: края ран пожирает огненный пепел. Умирающий смотрит не на голую Милену (что было бы логично): его зрением владеет вожделенная флэшка, лежащая на поверхности стола.

– Ах ты, проклятая сучка… – устало и спокойно говорит Карл – таким печальным тоном, будто напарница Зубкова задолжала ему денег. Пистолет валится из пальцев, от руки идет густой пар, как из чайника. Лицо вампира рассекают черные трещины, поверхность кожи булькает, сыплются искры. Кожа вяло слезает, как кожура на банане, рот объят пламенем. Я ловлю себя на мысли, что враг похож на факира в цирке. Скользя спиной по стене, Карл оседает на пол. Глаза превратились в пепел, но по-прежнему устремлены на флэшку. Тела уже нет – скелет трескается, вспыхнув факелом. Через несколько секунд у порога в груде мусора лежит кучка костей: хребет и обгоревший череп, чудом уцелевшие фаланги пальцев. Над останками напарника Зубковой игривой струйкой вьется серенький дымок.

Я ошарашенно перевожу взгляд на Милену. Ну и скорость! Надо же, она полностью одета. Прямо анекдот про двух боссов: «Как хорошо одевается твоя новая секретарша!» – «Хорошо-то хорошо, но главное – быстро!» В пальцах Зубковой зажат револьвер – белая рукоять слилась с кожей рук, тон в тон. Ууууу… да это же американский «кольт» молчаливого, соратника нукекуби! Тот потерял его в «20 костях», в схватке с альпом. Милена подобрала и спрятала в сумку. Хозяйственная девушка…

Только глушитель прихватить забыла – выстрелы точно все слышали. Даже на улице. Раздается сухой треск. Столик, издав скулящий стон, рушится на пол – вместе со сломанной ножкой, компьютером и бумагами. Молодец. Если бы я мог, отдал бы ему воинские почести. Он честно держался до последнего.

Зубкова запахивает белую блузку, не думая об отсутствии пуговиц.

– Чего уставился?! – орет она. – Надевай скорее штаны, рвем когти!

Welcome back,[61] прежняя Милена. Разве это она стонала только что: «Я тебя хочу»? Невообразимо. Пока я застегиваю ремень, Зубкова собирает с пола серебряные пули – их штуки три-четыре. Берется за серебро, обмотав ладонь бумагой: прикоснувшись к этому металлу, легко получить ожог. Кожа испачкана черным пеплом, останками бедняги Карла. Нахожу среди обломков стола флэшку. Сую в карман и рвусь в коридор.

– Куда? – шипит Милена, вцепившись в мой локоть. – Он явно не один…

Она дергает шпингалет, раскрывает окно. Прямо дежа вю. Хорошо в этот раз хотя бы не летим вниз в вихре осколков – можно спускаться не спеша. Милена вставляет пули в пустые гнезда револьвера. Зажав рукоять так, что белеют пальцы, она босой ногой робко нащупывает выступ снаружи…

…Нукекуби и Амелин находились у входа в «Вампырь»: наученные прошлым горьким опытом с окном, они планировали отрезать путь к отступлению. Карл обещал подать сигнал, что все в порядке. Прозвучали два выстрела, один за другим, однако спустя пять минут сигнала так и не последовало. Переглянувшись, напарники рванули на третий этаж по лестнице. Завидев перепуганных клерков в белых рубашках, толпящихся в коридоре, Амелин выхватил пистолет. Не пожалев $20 000, киллер дважды пальнул в потолок.

– Где они? – взревел японец; на его голову мукой посыпалась штукатурка.

Вера выступила вперед: девушка выглядела бледной даже для вампира. Клыки практически слились с бескровными щелками. Звуки из общего с Кириллом кабинета были слышны на весь «Вампырь», и Вера четко уяснила, что останется одинокой еще лет на триста. Зачем она окучивала Кирилла вырезом на груди и скромными предложениями обеда в «Артерии Ху»? Надо было трахнуть его, как та босая тварь – сразу, без лишних разговоров. Как много времени мы тратим порой на реализацию наших примитивных желаний… Но раз такое дело – не доставайся же ты никому.

– Кабинет двадцать два! – крикнула она, показав пальцем для верности.

Дверь высаживать не пришлось: она была открыта настежь. Первое, что бросилось напарникам в глаза, – размазанные по линолеуму хлопья жирного пепла. Фрагменты обгоревших костей с хрящами и черный череп без челюстей. Нагнувшись, японец поднял с пола значок Службы вампирской безопасности. По одной стороне золотой бляхи с профилем Дракулы были выбиты готические цифры, а по другой – имя владельца: КАРЛ ЗЛОБСКИЙ.