Пятиборец - Сергей Антонов

Клементина медленно вышла из темноты и приблизилась к императору. Ее лицо было скрыто под черной вуалью. Тонкие пальцы коснулись кружевной ткани. Гирудина откинула вуаль. Левая половина ее лица осталась такой же красивой, как прежде. Правую опалил Огонь Саламандры. Он превратил атласно-бледную кожу на подбородке и щеке в безобразный, растрескавшийся от жара кусок красноватой глины. Той самой, из которой в незапамятные времена Круцифер сотворил своих спасителей.

Смеялись все, кроме Шакеласа.

—А не пора ли нам препоясать чресла? — спросил он недовольным тоном. — Скоро наступать ночь, время гирудов.

Смех оборвался: все вспомнили об опасностях, которые поджидали их на враждебных всем людям Кровавых Землях демона Круцифера. Андрей предложил оставить лошадей на берегу, а самим подняться на ближайший холм, чтобы Шакелас мог показать, куда им идти. Горбун тут же начал хвастаться, что он считался в Андерленде лучшим знатоком имперских дел и не однажды возглавлял посольства горбунов к императору Морою, пока случайно не лишился тела. Прижав к боку локтем голову Шакеласа, Брюсов начал подниматься к вершине холма, за ним последовала и вся честная компания. Крутой склон, начинавшийся в пойме реки, порос густой зеленовато-коричневой травой, того же цвета кустами вампирусника и краснолиственными кленами. Трава вела себя как живая и даже указывала дорогу, расступаясь перед ними в нужном направлении. И еще одно удивительное открытие сделал Андрей по пути наверх: вокруг стояла гулкая тишина, нарушаемая только писком комаров, которые тучами вились вокруг него, мешая движению. Зато не было слышно пения птиц и цикад, не кружили над путниками разноцветные бабочки и стрекозы. Только комары и летучие мыши безраздельно господствовали в воздухе над высоким холмом.

Вот и вершина. Брюсов остановился, пораженный раскинувшимся пред ним видом. Воображение рисовало ему Империю гирудов совсем иначе. Ландшафт этот не был ни мрачным, ни загадочным. Правильнее было бы назвать его непривычным: небо было пепельно-серого цвета, серебристое светило скорее напоминало луну, чем солнце. Местность выглядела как череда уходивших в серую даль разной вышины коричневато-зеленых холмов, а леса и отдельно стоявшиедеревья были красного или багряного цвета. От моста к светло-серому горизонту убегала петлявшая между холмами или пересекавшая их поверху проселочная дорога, видимо, проложенная купеческими телегами, поскольку она представляла собой две широкие темно-желтые колеи с полосой коричневой травы между ними.

И вдруг послышался скрипучий голос принца горбунов:

—Замок Бомонт!

Все повернулись лицом к реке. За ней ярко голубело небо. Серая крепость на изумрудно-зеленом холме была видна как на ладони. У въездной башни замка суетились драгуны в сверкавших на солнце кирасах и морионах. К воротам подъехала железная клетка на колесах. Кучер спрыгнул с козел на землю и широко распахнул дверцу. Немного погодя четверо драгун на плечах вынесли из замка носилки с завернутым в серый плащ телом, почтительно переместили его в клетку и захлопнули дверцу. Повозка тронулась, к ней сзади пристроился отряд всадников. Андрей сразу догадался, кого везет карета Бевериджа: теперь это был катафалк покойного Гилфорда Гилберта.

И только тут Брюсов со всей очевидностью осознал, что пути назад нет! Даже если ему не суждено увидеть старую добрую Англию, право остаться в Уайтроузе надо заслужить. К тому же, его почти наверняка обвинят еще и в убийстве капитана Гилфорда. Клементина Фог-Смог непременно доложит Иеффаю Бевериджу о том, кто это сделал. Поэтому в Уайтроуз он может вернуться только победителем, а для этого надо с боем добыть Плат Пречистой Маргариты. Только так он сможет очиститься от обвинений в ереси иубийстве капитана Стальных сутан. Для начала следует как можно быстрее добраться до Айронмаунтена.

—Где находится твоя гора? — спросил он у Шакеласа.

Принц горбунов начал описывать дорогу, раздражаясь от того, что не может жестами показать нужное направление. Посыпались незнакомые названия: Редвудский лес, Вересковая пустошь, мельница Финкасл, Бэд-Хеддон, Мертвая зыбь...

Ригглер приставил ладонь козырьком ко лбу, всматриваясь в серую даль.

—Как жаль, что не видно ни одного каравана с вином! — воскликнул он обиженно.

—Да, сейчас не помешало бы промочить горло, — лукаво улыбаясь, согласился Тритемий.

—Я не об этом, — оскорбился Билли. — Нужно срочно продать им пару оберегов, мы ведь остались без средств к существованию.

—Продашь гирудам, если сумеешь их облапошить, — рассмеялся Тритемий и насмешливо добавил: — В чем я ничуть не сомневаюсь.

—Облапошить гируда никакой не грех, а святое дело, — ответил монах, осеняя себя знаком овала. — Но не приведи, Дева, снова встретиться с ними. Хватит с меня вчерашней ночки в замке Бомонт!

—Уже полдень, пора трогаться в путь, — остановил их перепалку Андрей. — Насчет ночи Шакелас прав, днем передвигаться гораздо безопаснее.

—Я так не говорить! — недовольно буркнул Шакелас. — Я говорить не так

Но его уже никто не слушал, все направились к мирно пощипывавшим траву лошадям. Вскоре отряд Брюсова выехал на дорогу. Несмотря на шутки, которые время от времени отпускал Андрей, разрядить напряжение не удавалось. Здешняя природа давила на душу своей гнетущей тишиной и приглушенной коричнево-красной гаммой растительности, вызывая неприятное ощущение надвигающегося несчастья...

Солнце давно перевалило зенит и начало клониться к закату, а гора Айронмаунтен по-прежнему казалась всего лишь темной волной на сером горизонте. Изредка вдоль дороги возникали поросшие мхом и ползучим шиповником гранитные скалы. Но в большинстве своем коричневые холмы и красные кленовые рощи были такими однообразными, что с каждой минутой пути становилось все труднее отличать уже увиденный ландшафт от возникавшего впереди. Создавалась иллюзия, что каждая пройденная миля вовсе не приближает их к цели, а наоборот, отдаляет от нее. Брюсова злила не только видимость топтания на месте. Он совершенно не мог понять, что с ним происходит. Андрей постоянно ощущал в груди присутствие чего-то враждебно-чужеродного. Ему никак не удавалось описать свои чувства словами, чтобы рассказать о них и посоветоваться со спутниками.

Наконец он открыл рот, чтобы окликнуть Гиннеса, но Эсквилина предостерегающе подняла руку к небу:

—Смотрите! — воскликнула она. — Собирается гроза. Мне кажется, я слышу далекий гром.

Андрей прислушался и дал знак остановиться. Небо на западе стремительно чернело. Наползавшая из глубин Империи тьма вступила в поединок со светом солнца. Поначалу его серебристый диск просвечивал сквозь пелену перистых облаков, но очень скоро их сменили тяжелые грозовые тучи, между которыми с трудом пробивались редкие лучи дневного светила.