Правила бунта - Калли Харт
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Прижимаю пальцы ко лбу, закрываю глаза и вздыхаю.
— Мерс. Какого хрена ты здесь делаешь?
— Рэн пригласил меня. Он хотел посоветоваться по поводу декора для этого маленького званого вечера, который вы планируете. Звучит очень неприлично.
— Тогда ты должна быть там с ним, а не здесь со мной.
— Не будь таким ребенком. Открой глаза. Ты уже большой мальчик. Какого черта ты шарахаешься от женской плоти, как двенадцатилетний девственник?
— Предполагаю, Рэн не видел тебя в таком наряде.
Она смеется.
— Возможно, я немного подправила свой наряд для тебя.
— Тебе не следовало этого делать. — И я, черт возьми, имею это в виду. Если Рэн сейчас войдет сюда и обнаружит свою сестру, растянувшуюся на моей кровати с выставленными напоказ сиськами и задницей, я пожалею об этом всего на несколько секунд. Потому что умру раньше, чем моя голова коснется пола. — Мне нужно кое-что сделать, Мерс. Серьезно. Я бы с удовольствием поболтал с тобой, но…
— Знаешь, Ловетт, я наблюдала за тобой. Ты ведешь себя... по-другому. Как будто ведешь какую-то двойную жизнь.
Открываю глаза и сверлю девушку холодным, жестким взглядом. Мерси — любитель поиграть в игры. Она такая же наблюдательная и проницательная, как и ее брат, но также гораздо более меркантильная. Этот ее маленький комментарий призван служить определенной цели, и ее подтекст ясен — я знаю кое-что, обнародование чего тебе точно не понравится, и хочу знать, какую выгоду смогу получить, если не использую это против тебя.
— Мерси, ты лучше, чем кто-либо другой, должна знать, как далеко ты зайдешь со мной, потянув за такую ниточку.
Девушка ухмыляется, красная губная помада проступает на бледно-кремовой коже. Проводит кончиком языка по нижним зубам.
— Не понимаю, о чем ты говоришь.
— Я не веду переговоров с террористами. Никогда. Если ты думаешь, что у тебя есть компромат на меня, то вперед. Действуй. Скажи Рэну. Скажи моим родителям. Пусть это напечатают в «Нью-Йорк таймс», если думаешь, что они это напечатают. Мне все равно. Только не лежи на моей кровати и не притворяйся, что все это невинный светский визит, ладно? Я знаю тебя почти четыре года. Знаю, как работает твой разум, и у меня нет на это ни времени, ни сил.
— Бу. Ты такой скучный. Когда ты решил, что веселиться — это преступление?
— Это невесело. Это жалко. Просто скажи, чего хочешь, и давай закончим этот фарс как можно быстрее.
Она вздергивает подбородок, делая строгое лицо.
— О, да. Давай. — Ее фальшивый английский акцент всегда был дерьмовым. И лучше не становился.
Я игнорирую ее печальную попытку заманить меня в ловушку. На секунду Мерси сохраняет глупое выражение лица, но затем опускает плечи и закатывает глаза.
— Хорошо. Ладно. Будь по-твоему. Я хочу переехать сюда.
Я смеюсь, прежде чем успеваю остановиться.
— Сюда? В Бунт-Хаус?
У нее такой вид, будто она вот-вот бросится на меня и выцарапает мне глаза.
— Да, сюда, в Бунт-Хаус. Как думаешь, что еще «сюда» может значить?
Тяжело вздыхая, я сажусь на скамейку возле своего маленького пианино.
— Ну, ты знаешь позицию Рэна по этому вопросу. Он уже сказал тебе «нет» одиннадцать миллионов раз.
Ее зеленые глаза вспыхивают гневом. Мерси во многом похожа на своего брата, но далеко не так хорошо умеет скрывать свои чувства.
— Знаешь, как оскорбительно для меня, что вы трое живете здесь, в этом огромном доме, без надзора, в то время как мне приходится каждое утро смывать лобковые волосы других людей с поддона для душа? Мне нужна отдельная ванная комната, Дэшил. Я заслуживаю отдельную ванную комнату. Заслуживаю того, чтобы быть со своим братом, и мне не придется общаться с кучкой плебеев…
— Я бы вряд ли назвал детей величайших военных, политических и творческих умов мира плебеями.
— Заткнись! Боже. Серьезно. Ты бы так не говорил, если бы тебе пришлось жить среди них.
Беру карандаш со стопки нот, над которыми работал прошлой ночью, и провожу им по пальцам.
— Что ты хочешь от меня, Мерси? Что бы я заставил его позволить тебе переехать сюда?
Мерси усмехается.
— Да, верно. Как будто кто-то может заставить Рэна сделать что угодно. Тебе нужно тайно посадить семя. Скажи ему, какой классной ты меня считаешь. Упомяни, что думаешь, что этому дому нужна женская энергия, чтобы сбалансировать весь тестостерон…
— Этого не произойдет.
— Хорошо, ладно. — Она стискивает челюсти и, прищурившись, смотрит на меня. — Ты придумаешь способ убедить его позволить мне переехать сюда... и я позволю тебе трахнуть меня в качестве награды.
Я пристально смотрю на нее.
— О, да?
— Да. — Она переворачивается на спину и приподнимается на локтях, оглядывая меня с ног до головы. — Ты говоришь, как идиот, ты и есть полный идиот, но я бы сделала это. Я бы позволила тебе трахнуть меня.
О, это просто чертовски весело. Мерси, Мерси, Мерси. Она не изменилась. Как была избалованным маленьким ребенком в тот день, когда мы встретились, так и останется такой до самой смерти. Я медленно встаю, откладываю карандаш и подхожу к краю кровати, прямо к ее ногам.
— Очень интересное предложение.
Девушка улыбается, довольная собой.
— Так и думала, что тебе понравится. — Ее ноги скрещены в лодыжках. То есть до тех пор, пока она медленно и соблазнительно не раздвигает ноги. Совсем чуть-чуть. На пару дюймов. Достаточно, чтобы я увидел промежность ее простых белых хлопчатобумажных трусиков.
Такая вся невинная маленькая школьница.
Ухмыляясь, я забираюсь на край кровати, по одной ноге с обеих сторон от девушки, так что становлюсь на колени над ней. Мерси смотрит на меня, хлопая ресницами —
