Седьмая раса - Наталья Нечаева

— Оль, — подруга всхлипнула. — Я не хотела тебе говорить сейчас. Они тоже. Их убили там, в сопках. Прокуратура уже задержала подозреваемых, это — скинхеды. — Машка всхлипнула. — Сволочи! Здесь, на Мурмане, где фашисты так и не сумели перейти границу, нынешние фашисты убивают людей… Там вообще разыгралась страшная трагедия. Наш известный эзотерик с помощницей и телеоператором в это время оказались рядом, видно, увидели момент убийства, бросились на помощь твоим близнецам. Скинхеды их расстреляли. В это время сопки облетал патрульный вертолет, и летчики увидели, что там — бойня. Решили пугнуть, спустились очень низко и врезались в скалу. Кошмар, Оль, — подруга заревела. — Одиннадцать гробов, как в войну… Мурманск в шоке.

— А Рощин?

— Влада не нашли. Только его рюкзак. Наверное, остался под камнями, там обрушились скалы, завалы разобрать невозможно…

— Он утонул…

— Утонул? Нет… Три дня там работали водолазы и боевые пловцы, никого…

— А Макс, — замирая, задала, наконец, Ольга главный вопрос. Тот самый, что кипящей ртутью сжигал затылок, не давая голове отлепиться от подушки. Тот самый, что она безумно хотела задать первым. — Макс… Он… — и тут же дико, до онемения губ, испугалась возможного ответа.

Откуда-то из ясных глубин подсознания пришла совершенно четкая и простая мысль: если и Макс — мертв, то она тоже не хочет жить. Ни одной минуты. Потому что ее жизнь без Макса не имеет никакого смысла. Когда-то давно, в прошлой жизни, она уже потеряла Лешу. Потерять Макса она не может. Потому что все эти долгие пятнадцать лет ждала именно его…

— Барт? — поняла ее подруга. — Сейчас! — и мгновенно скрылась за дверью, на ходу вытирая слезы.

Она не может сказать мне это сама, — поняла Ольга. — Сейчас пригласит врача, мне сделают успокаивающий укол, а потом ласково, как ребенку, скажут, что Макса нет…

— Нет! Нет! Не хочу! — Ольга забилась на постели, вбивая в тощую больничную подушку вновь начавшуюся раскалываться от боли голову. — Нет! Нет! — Слезы, обжигающие, горячие, хлынули из саднящих болью глаз.

— Оля, Оленька, — услышала вдруг она. — Тебе снова плохо?

Еще не веря в реальность этих волшебных звуков, девушка оторвала голову от подушки, приподнялась на локте.

Сквозь слезы все виделось размытым и неясным. Но и сквозь слезы она все же увидела…

Она не могла ошибиться!

У ее кровати стоял Макс. Живой. В смешной серой пижаме, поверх которой ровным поленом белела загипсованная рука.

— Макс… Это ты… Ты жив…

— Конечно, жив, Оленька, — улыбнулся он, опускаясь на корточки перед ее постелью, — разве я могу тебя бросить одну? После всего, что с нами было, я, как порядочный мужчина, просто обязан…

— Макс, ты уже все знаешь? Тебе рассказали?

— Да.

— Макс, они все живы!

— Кто? — Барт с тревогой вгляделся в лицо девушки. — Ты о ком?

— Те, остальные, кто был в пещере… Они хотят с помощью сейдов уничтожить мир…

— Сейды не виноваты, Оль…

— Что? Как ты сказал? — Славина резко села на кровати. — Повтори!

— Сейды не виноваты. Это — люди…

— Макс, — Ольга заплакала, — я поняла. Они именно это и хотели сказать: «Сейды не виноваты». Тимки просто не успели дописать смску…

— Значит, ты допишешь за них. Фильмом.

— Но я должна доснять! Там, в пещере у озера…

— Как только поправишься, — серьезно сказал Барт. — Сразу.

— А ты… — девушка пристально и тревожно взглянула на мужчину, — ты пойдешь со мной в сопки?

— Дурацкий вопрос, — засмеялся Барт. — Конечно! И не только в сопки…

— Макс… — Ольга протянула к нему руки, взяла в ладони родное лицо. — Ты, правда, меня не бросишь?

— Никогда, — очень серьезно произнес Барт. — Даже если ты об этом очень попросишь.

Здоровой рукой он нежно притянул к себе ее голову, легко коснулся губами самого уголка ее потрескавшегося рта. И еще раз выдохнул в самое ухо, чтобы слышала только она:

— Никогда…