Одна ночь меняет все (СИ) - Тэя Татьяна

Даже сейчас она пыталась всё выставить в таком свете, что я ни при чём, что её проблемы были лишь её проблемами.

- Это… неважно, ты прав, - покачала она головой и снова всхлипнула, поднося ладони к глазам, чтобы стереть вновь навернувшиеся слёзы, а затем взглянула на меня с таким страданием и мольбой, что после следующих её слов почва окончательно ушла у меня из-под ног: - Я хотела его. Я уже любила его.

Застонав, я не сдержался и шагнул к ней, разрываясь от желания то ли обнять её и успокоить, то ли схватить и трясти до тех пор, пока она не скажет, что всё выдумала. Намного проще было обвинять Райли, не чувствовать за собой грехов, но я был виноват, ужасно виноват перед ней, и не знал, что с этим делать. Мне нужно время: подумать и разобраться во всём. И желательно подальше от Райли. Поэтому я опустил руки, так и не прикоснувшись к ней.

- Эйван! – крикнула она, улавливания изменения в моём настроении, но я, отрицательно качая головой, попятился. – Эйван! – протянула Райли руку. Её лицо заливали слёзы, густые тёмные волосы завивались от влаги. В этот момент в ней была какая-то детскость и ранимость. Лишь взгляд взрослого человека – серьёзный, открытый, полный боли и опыта – нарушал картину. – Пожалуйста, не уходи.

«Пожалуйста… не уходи». В этих словах было всё: безысходность дождливого городка, надежда на понимание, мольба обнять и успокоить, просьба о прощении. Одиночество, тяжёлое и неподъёмное, слишком большое для хрупких девичьих плеч.

Боже, она боролась один на один с миром, она выжила, я мог предположить, как всё происходило, чего ей это стоило, но был не готов понять то, что она мне сообщила. Забеременела от меня? Это было невозможно. «Ну почему же? – тут же услужливо возразил мне внутренний голос. – Вы занимались сексом, ты не предохранялся. Ещё и кончил в неё, забывшись».

Я был беспечен и думал только о себе. Она сбежала, я был зол и думал только о себе. Я встретил Райли снова, она отталкивала меня, а я думал только о себе. Пришёл сюда за объяснениями и думал только о себе. Даже сейчас я продолжал это делать – думать исключительно о себе.

- Прости… мне… мне надо… мне надо побыть одному, - сквозь туман мыслей пробормотал я.

То, что она сказала, никак не укладывалось в мою картину мира. Я мог ожидать чего угодно, только не этих её слов: ребёнок... потерять... твой.

Дети – это не про меня. Это не моя жизнь и не моя реальность. Мне было проще принять мир, где Райли была развязной и спала, с кем попало, чем осознать свои ошибки и быть готовым нести за них ответственность. Всё прекрасно осознавая, я продолжал отрицать то, что мне открылось. Мне нужно время, я-то себя знал, нужно время наедине с собой, чтобы до конца принять случившееся, чтобы не сделать что-то неправильно прямо сейчас, не произнести ужасных слов, которым не будет прощенья. А я мог. В голове был вакуум, где крутилась одна брань, которая грозила вылиться на голову Райли, если я сейчас не уйду.

Поэтому я развернулся и пошёл к кромке леса, чувствуя, как туман капельками оседает у меня на коже, это в какой-то степени отрезвляло.

- Эйван! – Она кинулась следом за мной. – Эйван, выслушай меня! – Райли схватила меня за куртку, но я, медленно повернувшись, аккуратно убрал её руки от себя. Мне стало почти смешно: теперь она хотела, чтобы я её слушал. – Ты не можешь просто взять и уйти. Не после всего, что я тебе сказала, - голос её почти сломался от боли.

- Райли, на хрен, ты сказала, что была беременна от меня, ты не можешь ожидать, что я восприму это, как нечто само собой разумеющееся.

- Я и не прошу тебя воспринимать это так, просто… поговори со мной… дай я всё расскажу… не могу это уже носить в себе.

- Это не мешало тебе молчать столько времени. Когда я вернулся в Порт Таунсенд, почему ты мне сразу ничего не сказала?

- А ты как думаешь? Я боялась. Я и сейчас боюсь. Боюсь, что ты уйдёшь, и мне снова придётся справляться со всем одной. Ты не можешь просто так расковырять эту рану и свалить.

Она была «обнажённой», предельно честной, но я видел, что рана, о которой она говорила, не заживала ни на секунду. Хотелось обнять её, успокоить, но как я мог сделать это, ничего не переломав ей от злости? Это была чистая ярость: на себя за глупость, на Райли за молчание, на весь мир за несправедливость. Жизнь – дерьмо! О, сейчас я в полной мере начинал проникаться всей правдивостью данного выражения.

- Пожалуйста, обними меня, скажи, что… скажи что…

- Что всё хорошо? Ни черта уже не будет хорошо!

Не сейчас, когда я узнал, что мог бы стать отцом, и эта мысль не прибавила мне радости, а также мог поломать Райли жизнь, вернее, почти сделал это, и ещё не понимал, что у каждого поступка есть свои последствия.

На задворках сознания промелькнула мысль, которая подняла градус моего собственного отвращения к самому себе до небесных высот. Я чувствовал облегчение. Ведь проблемы больше не было, а значит, и не было надобности решать её. Как Райли вообще могла связаться со мной? Чёрт, я был омерзителен.

- Пожалуйста, - не переставала всхлипывать Райли.

Её голос – тихий, ранимый, наполненный слезами, которые она, казалось, вот уже тысячу лет носила в себе – сломал меня.

Порывисто я обнял её, зарываясь пальцами в пропитавшуюся влагой тумана толстовку, утыкаясь лицом в её мягкие, дивно пахнущие ягодами волосы, чувствуя, как стук её сердца эхом отдаётся в моём теле. Ужасно… Это ужасно… Я не хотел отпускать её. Остаться бы так навеки и не возвращаться в реальность. Чувство потребности в ней, в её силе, в её стойкости неприятно поразило меня. Вмиг ощутив себя ещё более никчёмным, слабым, не приспособленным к жизни, я тут же до конца пропитался отвращением к самому себе.

- Мне надо подумать, Райли, - прошептал я в её волосы, она коротко кивнула и ещё сильнее сжала своими тонкими ручками мою талию, не желая отпускать.

Но я резко отстранил её, вырываясь из плена её аромата и нежной теплоты, которую даже сейчас излучала Райли. Она пыталась установить зрительный контакт, но я трусливо избегал её взгляда. Особенно погано мне стало после того, как я вспомнил, сколько чуши нагородил ей, притащив сюда.

- Проклятье! Дай мне побыть одному! - вырвалось у меня, и я постарался говорить тише. - Я вернусь, и мы поговорим. Но сейчас оставь меня одного. Пожалуйста, - подчёркнуто вежливо закончил я, терпеть и не сорваться было всё труднее.

Окончательно оттолкнув её, я скрылся в тумане и, не возвращаясь к дому, побежал к шоссе по тропе через лес.

«Наверное, на дороге почти нулевая видимость», - зацепил я мысль краем сознания. Но мне было по хрен… по хрен, если я разобьюсь.

В такой ситуации это было бы даже наилучшим решением.

Не думать ни о чём и не чувствовать вины, которая уже, как ядовитая паутина, расползалась по моим внутренностям.

Внезапно я притормозил, упираясь ладонью в мокрый, окутанный мхом ствол дерева. Вглядываясь в туман, я ощутил себя словно на границе миров – до и после.

Один был миром прошлого с его простотой, без надобности нести ответственность за свои поступки, мир, где я ничего не решал, мог плыть по течению и наслаждаться путешествием по безоблачным дням.

Другой был наполнен проблемами, обязательствами, серьёзными взрослыми решениями, путь по нему не обещал быть лёгким, к тому же в нём была Райли, которая уже перешагнула эту границу.

Мы оказались с ней по разные стороны. И сейчас у меня был выбор: остаться в уютном комфортном мире прошлого или двигаться вперёд в неизвестном направлении. Никто не решит моих проблем, кроме меня, а Райли никогда не уладит свои проблемы без меня.

«Я боялась. Я и сейчас боюсь. Боюсь, что ты уйдёшь, и мне снова придётся справляться со всем одной».

Сделав выбор, я быстрым шагом пошёл в обратном направлении. Жизнь уже никогда не будет прежней, не после того, что я узнал.

Она стояла на прежнем месте. Плакала. Сердце сжалось от бесконечного раскаяния, когда я приблизился и молча обнял её, готовый взять на себя часть её тяжести, разделить с ней эту ношу.