Одна ночь меняет все (СИ) - Тэя Татьяна

- Конечно, вот моё счастливое лицо. - Она махнула ладонью у себя перед носом. – Полюбуйся.

- Ты пела, - обвинил я, словно это было великим преступлением.

- Я люблю петь, - отрезала Райли и, засунув руки в карманы джинсов, попятилась.

Резко, пока она не успела отдалиться на большее расстояние, я схватил её за локоть и притянул обратно.

- Что ещё ты любишь? – вкрадчивым голосом поинтересовался я, наклоняясь к Райли.

Мы стояли почти нос к носу, взгляд к взгляду, испуг в её глубоких карих глазах лишь ещё больше меня разозлил. Ради всего святого, она имела наглость и дальше строить из себя святую невинность.

Я ощущал себя одураченным, обведённым вокруг пальца, обманутым в лучших чувствах. Подумать только, носился с ней, как с горным, мать его, хрусталём, а всего-то и требовалось – применить силу, надавить, не обращать внимания на якобы нежность. Может быть, я её и «распечатал», но, по всей видимости, Райли поняла, как можно использовать свою женскую сущность, и пустилась во все тяжкие. Наверное, ей это нравилось. О, да, определённо нравилось. Память тут же услужливо подкинула несколько моментов, когда она лежала подо мной и извивалась от наслаждения и нетерпения.

Прав был Грегори: вовсе необязательно запоминать их имена в те ночи, когда каждый получает то, зачем пришёл. Это был обычный секс, а я возвёл его чуть ли не в категорию особенных моментов. Исказил образ Райли до святой добродетели. Конечно, она ведь девственницей оказалась.

Мои воспоминания, обиды, чаяния и надежды затуманили обманутый разум, я снова встряхнул её, побуждая хоть что-то сказать в ответ.

- Эйван!

Она дёрнулась, но вырваться я ей не дал. Видимо, что-то в моём лице её напугало. Прикусив губу, она опустила взгляд, затем вновь резко вскинула и тихо, будто я был сумасшедшим, которого нервировали резкие звуки, добавила:

- Отпусти меня, пожалуйста.

- Я всё про тебя знаю, - выплюнул я. - Знаю, почему мать выгнала тебя из дома. Единственное, что я хочу понять: каков процент правды в том, что стало мне известно.

Мне хотелось верить, что небольшой. Хотя вина, вдруг промелькнувшая на её лице, вновь придавила меня к земле железными цепями.

Райли всхлипнула и сморгнула застилавшие её взгляд слёзы. «Пожалуйста», - именно это читалось в её взгляде, но как я мог отпустить её, не услышав от самой Райли правду.

- Эйван… я… я… не знаю, кто тебе что сказал, но мне жаль. Я была напугана, я не знала, что делать.

- Не знала, что делать? – озадаченно произнёс я, не понимающий, куда она клонит. – Так растерялась, что бросалась в объятья каждого встречного. Хотя чему я удивляюсь? Со мной ведь было так же.

- Я не бросалась.

- Не лги мне.

- Кроме тебя я больше… я ни с кем больше… никогда… я… я…

- Чёрт тебя дери, не лги мне, Райли, - перебил я её попытки назвать секс сексом. – Этот твой «друг», - я качнул головой в сторону дома, - давно вы спите?

На языке вертелось более грубое слово, но я почему-то не мог произнести его перед Райли. Слишком далека она ещё была в моём сознании от таких жёстких фраз, чтобы соотносить её с ними. Несмотря на все сплетни о ней, несмотря на всю мою злость.

– А его друзья? Тоже принимают в этом участие? – тем не менее, с упорством мазохиста со стажем добавил я. – Именно из-за твоей распущенности мать выгнала тебя из дома, она больше не могла справляться с тобой и отправила к отцу, так всё было?

- Что? – Райли шокировано и с немым укором уставилась на меня. – Как ты можешь так говорить?

Схватив девушку за запястья, я притянул её к себе, не собираясь отступать.

- Если ты готова уделять своё драгоценное внимание доброй части мужского населения Порт Таунсенда, почему бы нам не повторить? Я помню, ты была горяча, - наклонив голову, я посмотрел на её губы, вспоминая их теплоту и сладость. – Правда, если верить некоторым, не только со мной.

- Кто тебе сказал? Пэм? – задохнулась она.

- Не только.

- О, да, Пэм постаралась на славу. Откуда в людях столько злости? – Я нахмурился, не понимая, к чему сейчас вся эта философия. – Она завидует мне. Мне! Как будто у меня есть то, чему можно завидовать? А остальные? Готовы подхватить любую сплетню, только бы получить лишний повод посмеяться. Просто так, забавы ради.

- Слухи не рождаются из ничего, но не важно. - Переместив ладонь на затылок Райли, я притянул её голову ближе, намереваясь поцеловать, но перед этим, конечно, мне требовалось ранить её ещё сильнее, поэтому я произнёс: - Просто поцелуй меня, и покончим с этим. Я устал, что ты бегаешь от меня, выставляя идиотом. Я хочу тебя, ты хочешь меня, не отрицай. Чем я хуже твоих друзей? Не понимаю. Ты же всё равно не только с ними спишь.

- Ты, кажется, не слышал, что я говорила. Я ни с кем не сплю… не спала после тебя…

- Ой ли?

Не дожидаясь ответа, я прижался к её губам в попытке что-то доказать или причинить боль и получить удовольствие одновременно, сам не понимая, чего мне хотелось больше.

Но Райли сопротивлялась и так яростно, что ей удалось оттолкнуть меня.

- Нет! – упёрлась она кулачками в мои плечи с двойной силой, поразившей меня настолько, что я уступил. – Я не спала… не спала ни с кем! После тебя у меня никого не было! Я не делала всех тех ужасных вещей, в которых обвиняет меня Пэм! Не делала! Да, я приехала в Порт Таунсенд, потому что мама выставила меня из дома, но не из-за разгульного образа жизни, как ты тут выразился. Она хотела, чтобы я избавилась… избавилась от ребёнка. Твоего ребёнка, Эйван! - Райли прижала ладони ко рту, словно так она могла заставить вырвавшиеся слова вернуться обратно, будто бы она ничего не произносила.

Мои руки опустились, когда до меня медленно начало доходить, что она произнесла. Вернее, эти слова лишь коснулись сознания, прежде чем я начал улавливать их смысл. Однако Райли решила: раз уж начала, надо говорить до конца.

- А я не хотела от него избавляться. Я пыталась найти тебя. И искала. Спроси Грегори, он подтвердит. Я приходила в клуб, пыталась связаться с тобой. Спроси Элину, я была у неё дома! Миллион раз порывалась позвонить тебе, но трусила, а потом… потом надобность отпала сама собой. - Райли смахнула беспомощные слёзы, не замечая моего молчания, она была в своём мире, мире воспоминаний.

Я сглотнул скопившуюся во рту горечь.

- Где… ребёнок? – Взгляд уткнулся в её плоский живот, если бы она всё ещё была беременна, это было бы уже заметно.

- Случилось несчастье, Эйван. Он… я… по-по-те…потеря… ла… - кажется, она никак не могла выговорить это до конца. – Эйван. - Она подняла свои бездонные глаза. – Его больше нет. У нас больше нет малыша.

До меня медленно доходил весь ужас её слов, реальность, казалось, готовилась раздавить меня. Райли отвернулась, вытирая лицо рукавом натянутой на кулак толстовки. Словно в тумане, я вытащил платок и протянул его Райли, но даже не пытался прикоснуться к ней.

- И как долго ты собиралась молчать об этом?

- Я бы сказала, обязательно бы сказала, набралась бы смелости и сообщила тебе. Но когда я потеряла ребёнка, решила, что раз так, то и нечего тебя тревожить. Разве я знала тогда, что мы встретимся вновь?

В памяти внезапно всплыло видение: вот она входит в класс, припозднившаяся к началу урока, прижимает ладонь к груди, где, наверняка, в диком ритме бьётся сердце, в её глазах боль и удивление, нет, вернее, шок, лямка рюкзака соскальзывает с плеча, но я уже несусь вперёд, чтобы успеть подхватить её и потребовать объяснений, что, чёрт подери, она делает в Порт Таунсенде.

- Эйван, - всхлипнув, прошептала она, возвращая меня в настоящее. - Единственная моя вина в том, что я в какой-то степени использовала тебя, пытаясь доказать что-то матери или себе. Что я выросла или что со мной надо считаться. Это такая дурость. Но я расплатилась за неё сполна, поверь мне.

- О чём ты? – внезапно разозлился я от её попыток возложить вину на себя, а эти слова об использовании причиняли непонятную, но в какой-то мере мучительную боль.