Натюрморт из Кардингтон-кресент - Энн Перри

— Стой! — крикнул он сержанту.

— Но ведь ее здесь нет, — процедил тот в ответ. — Она не могла убежать далеко. Провалиться мне на этом месте, если мы ее упустим. Вот ведь какая мразь!

— Полностью с вами согласен, сержант.

Питт обвел глазами убогую ночлежку. Взгляд его упал на грязные окна почти под самым потолком. На улице уже порядком стемнело; еще минут десять-пятнадцать, и на город опустятся сумерки. Внезапно он заметил за окном какое-то движение, как будто там мелькнуло и вновь исчезло чье-то лицо.

— Подожди меня здесь! — бросил он сержанту. — Вдруг я ошибся.

С этими словами Питт повернулся и, не обращая внимания на обитателей ночлежки, выскочил в ближайшую дверь, взбежал вверх по шаткой лестнице и оказался в тускло освещенном проходе. До его уха донеслось шуршание тафты: это Кларабелла Мейпс пыталась протиснуть куда-то свои пышные телеса. Питт точно знал, что это она; он как будто чуял ее запах. Эта дрянь затаилась всего в нескольких ярдах где-то впереди. Интересно, что у нее в руках? Пруденс Уилсон она заколола ножом, после чего, словно мясник, разделала ее на части…

Питт старался ступать как можно осторожнее и тише, но гнилые доски все равно предательски скрипели, выдавая его присутствие. Он услышал впереди какое-то шевеление. Она или не она? Вдруг Кларабелла притаилась за какой-то незаметной дверью и ждет, когда он приблизится к ней, чтобы затем одним ударом вонзить ему в сердце нож?

Не отдавая себе отчета в том, что делает, инспектор застыл как вкопанный. По спине пробежал холодок, в горле застрял ком, во рту пересохло. Нет, ему нельзя останавливаться. Питт стряхнул с себя оцепенение. Было слышно, как впереди кто-то поднимается вверх по лестнице.

Превозмогая себя, он крадучись двинулся дальше. Вытянув одну руку вперед, сыщик на ощупь прокладывал себе путь и вскоре добрался еще до одного лестничного пролета, который был даже уже, чем первый. Теперь Томас точно знал, что беглянка где-то выше. Он едва ли не кожей ощущал ее присутствие. В какой-то момент ему показалось, что он даже слышит в темноте ее надрывное дыхание.

В следующий момент раздался глухой удар, затем раздраженный вскрик и топот ног по приставной лестнице. Питт бросился вверх и на какое-то мгновение увидел в квадрате желтого света ее тушу, там, где, по всей видимости, располагался выход на чердак. Она была наполовину скрыта от него тенью, но инспектор с прежней четкостью видел перед собой ее горящие черные глаза, ее похожие на диванные пружины локоны, капли пота на лбу. Он загнал ее в западню. И он был начеку, почти уверенный в том, что в руке у нее нож.

Заметив своего преследователя, Кларабелла Мейпс из предосторожности слегка отодвинулась назад. Она явно не ожидала увидеть его так близко. Питт мог легко, в два шага, преодолеть последние четыре ступеньки и оказаться рядом с ней прежде, чем она сможет нанести удар. Если же он, как только пролезет в люк, сдвинется чуть в сторону…

Увы, в следующую секунду его парализовал ужас. Он буквально окаменел. Вспомнив секреты этих лабиринтов, Питт застыл на ступеньке, как статуя, а затем нарочно отпустил поручень и рухнул на пол, больно ударившись при этом спиной. Через секунду, прорезав воздух там, где еще пару мгновений назад была его голова, вниз с грохотом обрушился утыканный шипами люк, вслед за чем раздался взрыв омерзительного хохота.

Превозмогая боль, Томас поднялся на ноги и, поднявшись по ступенькам, просунул руку между шипами и откинул люк. Еще мгновение — и он уже был на чердаке, всего лишь в ярде от того места, где затаилась Кларабелла Мейпс. Прежде чем она поняла, что происходит, он со всей силы врезал ей кулаком, вложив в этот удар всю свою злость, весь свой гнев, всю свою боль и скорбь по тем невинным душам, кого это чудовище отправило на тот свет. Кларабелла Мейпс тяжело опустилась на грязный пол. Питт не слишком переживал по поводу того, что погоня затянулась и, что еще хуже, начальство, возможно, взгреет его за то, что он сломал ей челюсть. Главное, он настиг Кларабеллу Мейпс и потому имел полное право гордиться собой.

Глава 13

Питт вернулся в Кардингтон-кресент на следующее утро ближе к полудню. Эйфория по поводу поимки Кларабеллы Мейпс прошла, и в теплом, неярком свете начинающегося нового дня он вспомнил, что, собственно, хотел выяснить на Тортес-лейн: зачем этот адрес понадобился Сибилле Марч. Но этого Томас так пока и не узнал. И сколько ни допрашивай Кларабеллу Мейпс, ничего нового из нее не вытащить. К тому же ни одна из девочек не видела никакой дамы, даже отдаленно похожей на Сибиллу Марч.

Швейцар впустил его в дом, и Питт попросил послать за Шарлоттой. А пока ему было разрешено подождать в утренней гостиной. Внутри было сумрачно и душно, шторы наполовину задернуты, картины задрапированы черным. Черный креп виднелся во всех углах, чем-то напоминая паутину, на которую налипла сажа.

Вскоре в гостиную вошла Шарлотта, одетая в шикарное платье цвета лаванды. Впрочем, уже в следующий миг до Питта дошло, что это платье тетушки Веспасии, слегка подогнанное по фигуре. Шарлотта, даже в трауре, никогда не одевалась в черное.

Она была бледна, под глазами залегли темные круги. Однако стоило ей увидеть его, как ее лицо тотчас озарилось счастливой улыбкой, чему Питт несказанно обрадовался. Потому что там, где Шарлотта, там и его дом, независимо от того, где они находились.

— Томас, как я рада, что ты вернулся! — воскликнула она. — Потому что здесь стало просто невыносимо. Мы все смотрим друг на друга, а в себе держим дурные мысли, и когда хотим что-то сказать, не находим нужных слов.

Произнеся это, Шарлотта повернулась и, закрыв за собой дверь, прижалась к ней спиной. Она стояла перед Питтом, нервно кусая губы и сжав руки в кулаки, как будто собиралась с мужеством.

— Это не Тэсси, — сказала она наконец, в упор глядя на мужа. — Я выяснила, чем Тэсси занимается по ночам. Куда ходит и почему возвращается, забрызганная кровью.

Питт ощутил, как в нем нарастает обжигающая волна ярости. Или это все-таки был страх? Причем страх не только за нее, но и за себя, страх потерять все, что ему было дорого, — глубокое, теплое чувство защищенности, которое, в свою очередь, поддерживало все остальные помыслы и стремления. Все его мужество.

— Что ты сказала? — вырвалось у него.

Шарлотта поморщилась и закрыла глаза.

— Только не кричи, Томас.

Тогда он шагнул к ней и, взяв за локоть, оттащил от двери на середину комнату и развернул к себе лицом. Томас прекрасно знал, что делает ей больно.

— Что ты сказала? — Он вновь сорвался на крик.

Одно то, что, войдя в комнату, она, вместо того чтобы броситься ему на шею и поцеловать, осталась стоять у двери, что не ответила криком на крик, означало, что она чувствует за собой вину.

— Ты шла за ней следом! — бросил он ей в лицо обвинение.

Глаза ее тотчас широко раскрылись, но он не увидел в них раскаяния.

— Мне нужно было выяснить, куда она идет, — пояснила Шарлотта. — К тому же я оказалась совершенно права — Тэсси помогает при родах! Многие бедные женщины, особенно незамужние, не могут позволить себе повитуху. Именно поэтому так много этих несчастных умирает при родах. Томас, то, что делает Тэсси, — это просто прекрасно, и люди ее любят.

Увы, Питта она не убедила. Он был зол на нее за то, что она рисковала собой лишь затем, чтобы снять с Тэсси жуткие подозрения, в том числе и его собственные.

— То есть ты одна среди ночи шла за ней в какой-то бедный дом? — прикрикнул он на Шарлотту, даже не заметив, что трясет ее. — Знаешь, кто ты после этого? Ты безмозглая идиотка! Она могла завести тебя куда угодно! Что, если бы женщина, чьи останки мы нашли в Блумсбери, была на ее совести? Ты подумала о том, что могла стать ее следующей жертвой?

Томас был вне себя от ярости. Он с удовольствием отшлепал бы ее, как матери шлепают любимых, но неразумных детей. Вот и Шарлотта была для него таким ребенком, который, к примеру, едва не угодил под колеса кареты. В голове Питта роились самые разные картины того, что могло случиться с ней, причем одна страшнее другой. В эти минуты Кларабелла Мейпс и жуткий лабиринт трущоб, по которому он преследовал ее, были для него куда большей реальностью, нежели стены этого уютного дома.

— Ты глупая, безответственная женщина! Неужели я, прежде чем выйти из дома, должен запирать тебя в чулане, чтобы быть уверенным, что ты не совершишь никаких глупостей?

Если в самом начале Шарлотта и ощущала свою вину, то теперь в ней заговорила обида. Муж был к ней несправедлив, и она имела полное право оскорбиться.

— Ты делаешь мне больно, — холодно сообщила она.

— Тебя следует выпороть! — бросил он ей в ответ, ничуть не ослабив хватку.

Тогда Шарлотта в отместку больно стукнула его мыском ботинка по голени. Вскрикнув от боли, Питт мгновенно отпустил ее. Она же предусмотрительно отпрянула назад.