Сладкое искушение (ЛП) - Хиггинс Венди

— Марна в качестве подарка закачала нам музыку, — бормочу я. — И что-то мне немного страшно.

Анна хихикает надо мной. Я ставлю плеер в док-станцию и включаю. Бьюсь об заклад, первая песня окажется быстрой и громкой.

— Кантри? — С каких пор Марна слушает такое?

— Обожаю эту песню! — говорит Анна, а я стону. Ну конечно, она же из Джорджии. Хотя это не так уж и плохо. По все же. Кто знает, что за муть последует дальше по списку.

— Может, лучше поставим мой плейлист? — я уже тяну руку к устройству.

Анна мотает головой и смело шагает ко мне.

— Пойдем, Кай… мои родинки уже заждались.

Ух ты… неужели моя лисичка просит меня не тормозить? Все мысли о плейлисте тут же уходят в далекие дали. Идя к ней, я думаю, понимает ли она на что только что подписалась?

Мои родинки уже заждались…

— Действительно, — говорю я. — Невежливо заставлять их столько ждать.

Я останавливаюсь прямо напротив нее. Грудь ее вздымается от неровного дыхания.

Спокойнее, друг. Слишком долго я ждал, чтобы сейчас поспешить и все испортить. Ладонью скольжу к ее затылку, обхватываю и приподнимаю голову. У нее закрыты глаза, и я касаюсь ее губ. Сперва нежно зажимаю ее нижнюю губу своими, а затем нахожу ее язык и резко ударяю по нему своим. Мы переплетаемся в поцелуе, и вот так, играя языком, я медленно подвожу ее к кровати.

Сорвать с нее платье, скорее. Пальцами я собираю ткань, плавно двигаясь выше. Дохожу до пояса и она не останавливает меня. Она остается в одном лифчике и шелковых трусиках. В ее взгляде по-прежнему проскальзывает волнение, но она все равно тянется к моей футболке. Я поднимаю руки, помогая ей снять ее.

Я смахиваю волосы с глаз, и вдруг ощущаю ее руки у себя на пряжке. Я убираю их и объясняю:

— Пока рано. — Я так долго ждал, что не хочу испытывать свою силу воли еще больше. Прямо сейчас мне требуется только одно — увидеть ее всю. Я медленно тяну руку ей за спину и расстегиваю белый лифчик без бретелек. Когда он падает, она прикрывает свою грудь.

— Они… — Она кусает губу и опускает глаза.

Я опускаю руки поверх ее.

— Поверь мне, они безупречны.

Я мягко отдергиваю ее руки и смотрю на обнажившуюся передо мной Анну.

Дыхание сбивается, как у девственника. В какой-то момент приходится закрыть глаза и привести мысли в порядок. Каждый изгиб, вершинка и впадинка… Поверить не могу, что это все только мое. Что она моя.

— Повторюсь, — смакуя, говорю я. — Идеальны. А теперь перейдем на кровать.

Она подчиняется, а я понимаю, она готова исполнить все, что я скажу, потому что всецело доверяет, потому что хочет меня. Меня переполняет мужская гордость, причем такая, что хочется первобытно взреветь. Я опускаюсь рядом и не даю ей перевернуться, пока изучаю каждый сантиметр ее тела. Каждый раз, когда она пытается прикоснуться ко мне или притянуть, я останавливаю ее. Это сводит ее с ума, и такое восхитительное чувство собственной власти над ней побуждает действовать еще медленнее.

Плечи, ключицы, грудь — она позволяет целовать ее всюду, пробовать ее тело на вкус, изучать — талия, пупок, бедра, животик — каждый миллиметр нежной кожи слаще предыдущего. Она извивается и стонет, чувствительно дергает меня за волосы. Когда я добираюсь до кромки трусиков и ниже, она приподнимает бедра, но я решительно опускаю их обратно.

— Пожалуйста, — шепчет она.

— Рано.

Я знаю, что ей нужно, и я знаю, как утолить эту потребность и при этом насладиться самому. Я переворачиваю ее на живот и, отведя волосы в сторону, целую верхнюю часть спины. Она задыхается и стонет, стоит мне добраться до поясницы. Я улыбаюсь, мысленно отмечая эту эрогенную зону. А когда я добираюсь до ее попки — самой совершенной округлости в природе — едва не теряю голову и не срываю оставшийся на ней крошечный кружевной кусочек ткани. У меня из груди вырывается рык.

Анна перенимает инициативу со словами:

— Сними их. — Я слишком на взводе, чтобы и дальше оттягивать этот момент. Я сажусь и медленно стягиваю трусики вдоль ее длинных гладких ножек. После чего моя маленькая сексуальная Анна остается абсолютно нагой.

— Боже, — шепчу я. Она еще лучше, чем я себе воображал, а воображал я много.

Анна переворачивается и я впитываю в себя ее образ…

Божественно.

Она тянется к моим шортам, но я перехватываю ее руку и легонько прикусываю шаловливые пальчики.

— Я еще не закончил.

Я снова возвращаюсь к нижней части живота, а она со стоном падает на спину. Передо мной больше нет преграды из ткани. И вот я уже целую внутреннюю часть бедра, и дыхание Анны становится рваным. Я целую снова, но уже там, где ей больше всего этого хочется, а у самого перед глазами вспыхивают мириады белых искр.

Проходит миг и Анна кричит. Ее крик срывает меня за грань, где есть только ощущения ее пальцев в волосах и громкие стоны. Касание ее бедер к небритым щекам и сладкий аромат вокруг.

Крики переходят в запыхавшееся дыхание, пальчики выпускают мои волосы. Только после этого я успокаиваюсь и, приподнявшись, целую ее разрумянившееся лицо и прикрытые веки. Приятно осознавать, что в таком состоянии она благодаря мне.

— Можешь вздремнуть, милая, — шепчу я.

Бормоча, она валится на кровать. Как вдруг резко распахивает глаза. Приподнимается на локтях и смотрит так, будто я произнес что-то обидное. Это смешно. У нее растрепались волосы, но тем не менее, выглядит она восхитительно.

— Твоя очередь, — говорит она.

Ох. Я замираю, пытаясь понять, что именно она задумала. В ответ на ее слова мое сердце начинает хлопать, как чертов тюлень ластами, однако я слишком нервничаю. Она тянется ко мне и целует под ушком. О да. Это приятно. Она целует мою шею, и я обхватываю ее за бедра и притягиваю к себе.

— Моя сладенькая лисичка.

Она облизывает мочку уха и волна возбуждения заставляет меня нависнуть над ней.

Подо мной лежит обнаженная Анна. И она вся моя.

По она цокает языком и говорит нечто вроде "э-э-э", показывая, что я делаю что-то не так. Она сталкивает меня с себя и отпихивает, пока я не опускаюсь на спину, тогда она встает на колени и изучает мое тело — так же, как делал это я. Прикусывает губу. Подрагивая, ее ладошка спускается вдоль моей груди и обводит пресс. Мне хочется сказать, что это совсем не обязательно, но она решительно тянется к пряжке у меня на штанах.

Ох, Боженька. Я же сейчас просто опозорюсь. Я перехватываю ее руки и резко выдыхаю. В ее взгляде появляется беспокойство, надо срочно как-то объясниться.

— Извини… просто… я уже давно…

— Все хорошо, — шепчет она. Ей словно становится легче, когда я открыто показываю свою уязвимость. Хотя сам я совершенно этому не рад.

Сделав несколько глубоких вздохов, я отпускаю ее руки, и она продолжает раздевать меня. Приподняв бедра, я помогаю ей снять с себя штаны.

— Ого, — бормочет Анна. Она так пристально изучает меня, что я едва держусь. Проклятье, Роу, успокойся давай, ругаю я себя, ловя ее трепетный и любопытный взгляд.

Я закрываю глаза и сглатываю. Пытаюсь думать о чем-то асексуальном, но это трудно, когда все мои чувства поглощены ею. Я дышу, стараюсь восстановить контроль, но когда Анна прикасается ко мне, вынужден снова перехватить ее руку.

— Секунду, — говорю я. Она кусает губу, и я молюсь, чтобы она не начала смеяться над тем, как дрогнул мой голос.

— Кай… — Ее тон призывает меня взглянуть на нее. Я поднимаю глаза. — Это же я.

Это же Анна. Черт, не работает. Ей не нужно притворство, только искренность. Я опускаю руку и позволяю трогать себя. А сам смотрю на ее лицо, пока она знакомится с моим телом.

— Тебе нравится? — шепчет она, в ее голосе проскальзывает страсть.

Она замедляет движения и это истинная пытка. Хотя после прошлого раунда — это честно.

Я закрываю глаза и напрягаю все мышцы.

— Да, милая. Черт. Продолжай.

Божественно.

Я уговариваю ее принять душ под открытым небом и обещаю тщательно следить, не объявятся ли шептуны, но пару раз в процессе, когда кое-чьи руки начинают своевольничать, я немного отвлекаюсь от поставленной задачи. И я бы рад сказать, что они принадлежат мне, но спешу сообщить — владелица сих шаловливых ручек — Анна. Ну не может эта девушка держать руки при себе, когда я рядом.