Семь минут - Ирвин Уоллес

— Не думаю. Кажется, из Нью-Йорка. Хотя поди разберись с этими автоматами и кодами.

— Ну что ж, нам известно, что после того, как я решил купить письма Джадвея, к ним внезапно вспыхнул интерес. Может, Квондт проболтался после нашего вчерашнего разговора с ним. Хотя я не понимаю, зачем ему это делать. — Барретт пожал руку старику. — Извините за беспокойство. И вам спасибо, Милдред.

Вновь оказавшись на Пятьдесят седьмой улице, Майк Барретт посмотрел на часы. До самолета оставалось целых два часа, и у него было слишком мрачное настроение, чтобы возвращаться в отель. Майк решил пройтись по городу, надеясь, что Нью-Йорк опять поднимет настроение.

Сначала он хотел пойти к Музею современного искусства, но был не в настроении любоваться скульптурами и картинами абстракционистов. Поэтому он медленно двинулся в противоположном направлении, перешел Парк-авеню, достиг Лексингтон-авеню и свернул в район пятидесятых улиц.

Рассеянно глядя на витрины, Барретт шел и старался разгадать загадку своей утренней неудачи. Он потерял Фей, но как-то пережил утрату. Мэгги не соглашалась войти в его жизнь, он смирился и с этим. Он почти вытащил из могилы Джадвея, но самого важного свидетеля у него из-под носа увел какой-то похититель трупов. Письма Джадвея были последней соломинкой, и сейчас Майку казалось, что у него украли саму надежду.

Майк попытался прогнать мрачные мысли и машинально посмотрел на витрину магазина, мимо которого проходил. Детские товары. В следующей был выставлен дрезденский фарфор, в третьей лежали радиоэлектронные приборы и висел огромный плакат. Майк рассеянно скользнул взглядом по плакату, потом снова взглянул на него. Барретт прочитал его раз, второй, третий. Что-то привлекло его внимание.

Для дельцов, сыщиков и адвокатов!

Устанавливается на любой телефон!

Это подслушивающее устройство меньше наперстка. Оно получает энергию от самого телефона. «Шерлок» передаст каждое слово, произнесенное по телефону, на приемное устройство в другом здании, где все будет записано слово в слово.

Цена 350 долларов.

Словно загипнотизированный, Барретт стоял и смотрел на рекламное объявление.

Потом медленно отвернулся от витрины. В его голове вертелась одна мысль. Он сразу нашел ответ и не сомневался в его правильности. Таинственные события и разочарования последних недель наконец получили объяснение.

Он представил себе черный телефон в своем лос-анджелесском кабинете. По этому телефону он слушал рассказ Кимуры о гостинице в Антибе, куда они запрятали Кристиана Леру. Потом по какому-то фантастическому совпадению кто-то увозит Леру. По этому телефону узнал, где находится Норман С. Квондт. И опять, словно по волшебству, кто-то сообщил в полицию, которая совершила налет на подпольную киностудию в тот момент, когда там был Барретт. По этому же самому телефону он договорился вчера о покупке писем Джадвея и сказал Адамсу, что приедет за ними сегодня. И опять какое-то роковое совпадение, и письма исчезают. Черта с два это совпадение!

Электронное подслушивающее устройство, вот в чем дело!

Почему он раньше не догадался об этом? Вот же тупица! Хотя нет, Барретт вообще-то предвидел такую возможность уже давно. Наверное, именно поэтому он сейчас и обратил внимание на объявление. Он даже вспомнил день, когда зашла речь об электронных подслушивающих устройствах. Этот разговор состоялся в то утро, когда он пришел в контору и Эйб Зелкин повел его на экскурсию. Они дошли до большой комнаты, в которой должен был сидеть Барретт. Зелкин, довольный, как китсовский Кортес[19] на горе в Дарьене, объявил: «Это твой кабинет, Майк. Абсолютно новенький, прямо с иголочки, только что покрашенный, все новое, все в порядке. Мы даже проверили комнату на подслушивающие устройства. Всю контору проверяли целых полдня. Согласись, лишняя осторожность не помешает».

Эти-то слова и притупили бдительность Барретта. Он решил, что после проверки им ничего не грозит, и совсем забыл, что подслушивающее устройство можно установить позже.

Да, сейчас он не сомневался, что его телефон прослушивается. Но кем?

Конечно, сам окружной прокурор Элмо Дункан никогда бы не осмелился пойти на это. Он был не только окружным прокурором, но и эталоном честности. Даже при желании он никогда не посмел бы сотворить такое. Он не просто стоял на страже закона, но и готовился стать политиком, а политик никогда не отважится на такой рискованный шаг.

Нет, это был не Дункан, но человек, знавший, что нужно Дункану. Этот человек мог действовать, не предупредив Дункана. Этот человек наверняка знал о промышленном шпионаже и электронных подслушивающих устройствах, он, очевидно, так много поставил на Дункана, что презрел закон и нормы морали. Этот человек не афишировал себя и оставался в тени.

«Ришелье» и «Распутин» Дункана.

Этого человека звали Лютер Йеркс.

Барретт огляделся по сторонам и прочитал название улицы. Он находился на углу Лексингтон-авеню и Пятьдесят второй улицы. Майк знал этот район Нью-Йорка и помнил, где находится ближайшая телефонная будка.

Повернув на Пятьдесят вторую улицу, Барретт направился к Парк-авеню, где быстро вошел в ресторан «Времена года».

Вдоль правой стены огромного фойе стояли телефонные будки. Барретт позвонил в Лос-Анджелес.

Трубку сняла Донна, которая забросала его вопросами о письмах Джадвея.

— Писем нет, — сказал Барретт, — и я не хочу сейчас говорить об этом. Просто сообщите Эйбу и Лео и передайте, что я все объясню, когда вернусь. Через шесть часов я буду в Лос-Анджелесе.

— Кстати, напоминаю, босс. Вы собирались поговорить с Изабель Воглер, когда вернетесь.

— Поговорю. Поэтому я и звоню, Донна. Я должен задать вам вопрос. Пожалуйста, внимательно выслушайте меня. После того как я обосновался в кабинете, кто-нибудь чинил наши с вами телефоны?

— Мой точно не чинили. Вот ваш… Подождите минуточку, загляну в деловую книгу. — Донна отошла и вернулась менее чем через минуту. — Да, босс, в тот день, когда вы ездили в аэропорт встречать Филиппа Сэнфорда, два мастера проверили ваш телефон. Они сказали, что кто-то жалуется, и им нужно осмотреть ваш телефон.

— Вы были с ними, Донна, когда они проверяли телефон?

— Нет, у меня были дела, босс. Я раз заглянула к ним и поинтересовалась, все ли в порядке? Пластмассовый корпус был снят, и они ответили, что нашли поломку и устранили ее. Я ушла, а они собрали аппарат и ушли.

— Сколько они проработали?

— Трудно вспомнить. Во всяком случае, недолго. Минут десять, может, меньше. А в чем дело? Что-нибудь случилось?

— Случилось, и не только с телефоном. Ладно. Вы ответили на мой вопрос, а сейчас послушайте, что я скажу. Только не задавайте никаких вопросов, пожалуйста, и дождитесь моего возвращения. Запомните, если вы, Лео или Эйб случайно окажетесь в моем кабинете, когда зазвонит телефон, ни в коем случае не подходите к нему. Если вдруг Фил Сэнфорд захочет воспользоваться моим кабинетом…

— Он в Вашингтоне. В «Шорхэме» проходит конференция Американской ассоциации книготорговцев.

— Ладно. Значит, сегодня никто не должен подходить к моему телефону. Это касается любого мастера, который вдруг надумает чинить его.

— Поняла, босс. В ваш кабинет после обеда не входить.

— До встречи, Донна.

— Вы хотите, чтобы я дождалась вас?

— Я и забыл, что встречаюсь с миссис Воглер. Нет, вовсе не обязательно сидеть там до вечера. Я вернусь слишком поздно. Вам и так придется потрудиться и в субботу, и в воскресенье. Когда закончите, можете уходить. Оставьте записи о телефонных звонках у меня на столе. Продиктуйте мне адрес Воглер.

Барретт записал адрес и повесил трубку.

Выйдя из будки, Майк захотел пообедать во «Временах года» возле величественного внутреннего фонтана. После такого ланча, пусть он и стоил дорого, можно было почувствовать себя человеком, а это ему сейчас было необходимо, но времени до самолета осталось совсем немного. Придется поторопиться, чтобы успеть, так что ланч мог подождать. Ему и так есть что переваривать.

Майк Барретт вернулся в Лос-Анджелес позже, чем рассчитывал, и потерял почти весь день.

Вылет задержали. Один из двигателей самолета барахлил, и неисправность устраняли целый час. За пять с половиной часов он перелетел с одного конца континента в другой. Потом оказалось, что у машины, которую Барретт оставил на стоянке международного аэропорта Лос-Анджелеса, спустило колесо. Пришлось задержаться еще на полчаса.

Шоссе Сан-Диего было запружено машинами до самой долины, и только после поворота на Ван-Найс Барретту удалось увеличить скорость.

Без десяти шесть Майк остановился перед скромным серым бунгало, которое снимала миссис Воглер. Он заглушил мотор, вышел из машины и направился к дому, моля Бога, чтобы хозяйка никуда не ушла. Времени звонить и объяснять задержку не было. Она должна быть дома, решил Барретт, потому что приближается время ужина, а ей нужно кормить десятилетнего сына.