«Огненное зелье». Град Китеж против Батыя - Владислав Стрелков

– Егор, – обратился я к Русаку, – остаешься тут и встретишь наши сотни. Покажешь, как обойти… и еще…

Мне вдруг пришла отличная мысль, хорошо, что не поздняя. Я вернулся к крайней мине и привязал еще одну бечеву к чеке, затем, пятясь в глубину леса, отмотал десять сажен.

– Егор, – повторил я, – возьми себе напарника и жди тут. Надо не только встретить наших, но и проследить за подрывом. Вот, дернешь, если вдруг ту бечеву не заденут. А потом уйдете в лес. Ты помнишь, где мы много огненного зелья закопали?

– Помню, княже, – кивнул парень, – и сосну ту помню…

– Вот и идите к ней по лесу. На поле не выходите. Ждите сигнала. Помнишь, как дым из самострелов пускали?

Русак вновь кивнул.

– Вот как увидите белый дым, так бейте стрелой в ту доску на сосне. Мыслю, не замерзнете. Я как на той стороне поля такую же гирлянду поставлю, еще двоих в помощь пришлю, а с ними жаровню, угля мешок и снеди. Только помни, как будет белый дым, бей стрелой в доску.

– Да, княже, все сполню.

Я тиснул парня на прощание. Поднялся в седло, посмотрел на остающихся парней. Перекрестил – дай Бог вам уцелеть в предстоящей бойне.

Проезжали мимо уже не просто гуляй-города, а настоящей крепости. Над рублеными стенами поднимались дымы от костров. Ну и пусть, скрываться нам уже не надо. Вот монголы удивятся, когда вернутся сюда: было просто поле, а сейчас твердыня стоит. Пару отроков я отправил к крепости за обещанной жаровней, углем и продуктами.

Дозорные ушли по перелеску вперед, а мы занялись расстановкой минного заграждения. Аналогично установив мины и соединив их сетью натянутой бечевы, я подсыпал затравочного пороха.

– Иван Пантелеевич, – сказал я Бравому, – кликай дозорных, уходим.

Также крепко обнял остающихся парней, сказав напоследок:

– Миша, Аким, поганые, мыслю, след в след за нашими сотнями пойдут. Как зелье сработает, не мешкайте, сразу в лес к Егору… и храни вас Господь!

Но не успели мы отъехать, как нам вслед два раза ухнул филином Михаил.

– Кто-то едет, княже, – сказал подбежавший парень.

Ратники уже приготовили луки, а парни успели затаиться за стволами сосен.

– Княже, – тихо сказал Бравый, – уходи, мы задержим поганых.

– Нет, Иван, – ответил я, доставая свой лук, – вместе уйдем.

Возразить Бравый не успел, из-за сосен замахал руками Аким, а Михаил бросился к пролеску.

– Наши, никак? – удивился Бравый.

Ратники опустили луки, а я выехал вперед. По пролеску шла дружина, во главе которой на вороном коне ехал князь Борис.

Я выругался про себя – каков упрямец, ведь убедил же его уйти к западному полку, а он опять в самое пекло лезет! И хорошо, парни вовремя заметили, что идут вовсе не монголы, вдруг бы не успели показать, где надо пройти, чтобы не задеть бечеву?

Парни выскочили на пролесок и замахали руками, показывая – где надо проехать. Дружина обошла опасное место и выехала из пролеска.

– Здрав будь, Владимир Иванович! – поприветствовал меня Борис.

– И ты не болей… – кивнул я, строго глядя на молодого князя.

– Не надо так смотреть, дядя! – вдруг твердо сказал Борис. – Я должен с тобой рядом быть. Отец бы тоже так поступил.

Что ему сказать? Как возразить? Но поздно что-либо делать.

– Ладно, не винись. Твоя сотня лишней не будет. Лучше расскажи – как дела в восточном полку, коловратовские пешцы пришли?

– Пришли, – кивнул Борис, – и не только они. Еще дружины подошли. Из Торжка четыре сотни, Кашина, Кснятина, Дмитрова по две-три сотни, Из Волока четыре с половиной сотни…

Отрадно, что отовсюду идут отряды на помощь. Теперь восточный полк равен монгольскому тумену, в котором большая половина – бояре, а остальные – ратники (ополчение, и вооружение у него соответственное). Но, по словам Кубина, князь Черниговский – воевода опытный. Разберется, как лучше расставить людей для боя.

– Даже из Киева сотня бояр прибыла, – неожиданно добавил Борис.

– Из Киева? – удивился я и довольно рассмеялся.

Значит, вняли моим письмам князья. И теперь Батый точно своей кровью умоется!

Крепость гудела множеством голосов. Казалось, будто впереди лишь потешный бой, и мы тут на грандиозный пикник собрались. Звучали шутки, байки, смех. Зажаривали баранов, целиком и частями. Я ел местный аналог шашлыка – мясо, замоченное в вине, натертое пряностями и насаженное на березовую палочку, но вкусом и запахом напоминающее о былых походах с моими друзьями и сослуживцами. Никаких отличий, только времена разные. Пили вино, подогревая кубки у костров, но даже холодное хорошо шло под горячее мясо.

Слушая очередную байку Бравого, я украдкой посматривал на часы. Скоро полдень, а от Лисина и Садова никаких вестей. Немного гложило сомнение – не ошибся ли я в своей «гениальной стратегии»? Четыре часа как ушли сотни – и ни слуху ни духу. За это время на холме выросла целая крепость. Теперь пусть монголы голову поломают – откуда тут появился неучтенный город.

Я давно уже не удивлялся, что всего четверо мужиков за два дня сдают готовый дом, имея на руках плотницкую черту, пилу и топоры. Причем за первый день ставят сруб со стропилами, а на второй распускают бревна на тес для крыши и горбыль на пол. А тут больше тысячи человек за несколько часов собрали крепость. Эка невидаль! Словно конструктор «Лего» – просто взять и собрать.

Я вновь критично осмотрел ровные венцы, хорошо пролитые водой. Лед блестел на бревнах, скатах и козырьках бойниц. Теперь нашу крепость монголам так просто не поджечь. Кроме снега для тушения имелись рогожи и бараньи шкуры, пропитанные водой. Весь боезапас для орудий надежно укрыт в центральном срубе. Там же стоят бочки с нефтью и специальные стрелы к арбалетам – огнеметные и дымовые. Еще в Вершах, замеряя скорость сгорания фитилей, я обратил внимание на плотность и едкость дыма. После чего в остатках селитряного раствора прополоскали кучу всяких тряпок и навертели из них дымовых шашек, а вопрос доставки этого примитивного оружия до врага напросился сам собой. Каждая шашка представляла собой длинный рулон толщиной с руку, но достаточно легкий, чтобы закинуть его арбалетом на сотню саженей.

– Демьян, дай-ка еще мяса…

Горин засапожным ножом сдвинул от углей палочку с зарумянившимися кусочками баранины, затем выдернул ее и подал мне. В этот момент прогрохотала очередь из взрывов.

Голоса в крепости разом смолкли, обратив все внимание на западную часть поля. Ратники высыпали за передовые щиты, вглядываясь в кромки верхушек, но кроме дымных клубов, поднявшихся над лесом, ничего не разглядели, и из пролеска никто не появился. В голову полезли нехорошие мысли: неужели всех наших убили, а монголы решили пройти по следам русских сотен?

– Княже, вон наши идут!

Разом повернулись в другую сторону. С восточного пролеска вытекала кованая конница. Даже от сердца отлегло. Но все ли? Сосчитать никак не удавалось – всадники скакали россыпью, но одно ясно – идут обе сотни. Тогда кто подорвался на западном пролеске? Погоня? Вполне возможно. Ведь монголам известно, что поле проходное, поэтому послали два отряда, и один из них постарался запереть наглых урусов.

Сотни успели миновать половину пути до холма, как за ними раздался каскад взрывов. Ага, вот еще кто-то огреб. Интересно, сколько вражин забрали мои мины и хватит ли смелости оставшимся выйти на поле и продолжить преследование?

– Сладили, княже! – весело крикнул Лисин, въезжая в гуляй-город.

– Ох, и пощекотали мы Батыйку! – добавил Садов.

– Это хорошо, Макар Степанович, а сколько ратников назад не вернулось?

– Десяток, – посмурнел Макар Степанович. – Под моими холопами коней убили, так они в лес кинулись, уж не знаю, живы ли?

– У меня дюжина, – сказал Садов. – Мы на крайний дозор выскочили и на пики их всех взяли. Выходим на яр, а там как раз ханский бунчук. Ну, мы и дали стрелой…

– Княже, поганые! – и ратник показал на западный пролесок.

На поле высыпала сотня всадников, они покрутились, разглядывая крепость на холме, затем ушли обратно в лес. С восточного пролеска тоже выскочили всадники и тоже не решились приблизиться.

– А я думал, они решат проверить, – хмыкнул Коловрат, – не чудится ли им?

– Сейчас они всей ордой придут нас щупать, – буркнул Садов.

– Ничего, у нас доспех ладный, не защекочут, – сказал я. – Встретим как подобает. Эй, на башне, поднять стяг!

В самом центре крепости, на смотровой башне взвился наш флаг, а на нем, меж двух дубов, всадник в серебряных доспехах и плаще, поражающий копьем черного змия.

– Святой Георгий, – крестясь, прошептал Коловрат и покосился на мой щит с аналогичным гербом. Теперь моим гербом. Ефрем Рябов постарался, отчеканив изображение и покрыв его бронзой. У остальных ратников щиты были с православными крестами.