Дети Империи - Олег Измеров

— Это хорошо, — согласился Берия. — Вы правильно реагируете на критику. У нас в советской стране тоже демократия и право каждого гражданина выступить со справедливой критикой любого государственного деятеля записана в Конституции. Так что я тоже жду критики — в чем, на ваш взгляд, основная слабость нашей системы? Только, пожалуйста, не говорите, что с вашим критическим мышлением, об которое разбилась пара спецагентов Гиммлера, вы ничего не заметили. Лжи я не люблю и не прощаю, — последние слова он неожиданно произнес холодно и жестко.

"Вот тебе на. И что же говорить?"

— На мой взгляд, недостатки вашей системы — это продолжения ее достоинств. От известной мне системы, существовавшей на моей памяти в СССР…

— Сложившейся в результате государственного переворота пятьдесят третьего года, — уточнил Берия. — Извините, продолжайте, я не буду перебивать.

"Ну да, с его точки зрения, это, конечно, переворот. И насильственное свержение."

— Короче, ваша советская система отличается от нашей советской, на мой взгляд, прежде всего большей просвещенностью и управленческой культурой верхних слоев правящей элиты и гораздо лучшим умением манипулировать массами. Появление двухпартийной системы с управляемой оппозицией — это, скорее, декорация. Сейчас это выглядит, скажу честно, едва ли не идиллией. Но что будет через два-три поколения, если в элите скопятся алчные и беспринципные карьеристы, которые снова примутся делить между собой власть и страну, используя ту самую более утонченную технологию манипулирования массами? Не приведет ли это к развалу страны? Или вообще к гражданской войне?

— Хороший вопрос…

— Конечно, я еще слишком мало изучил вашу систему, и, возможно, этот вывод односторонний, поверхностный и…

— Не надо дипломатии. Вы верно обозначили проблему: кто должен быть селекционером, чтобы сорт не выродился? И проще всего мне было бы сказать: до этого еще дожить надо. Только когда доживем, решать поздно будет. Так что придется ломать голову сейчас. А готового ответа у меня нет. Пока нет. Кстати, как у вас там зарекомендовал себя товарищ Машеров? Только без вот этих вот виляний. Я не Сальери, чтобы Моцартам в бокалы яд подсыпать.

— Только положительные отзывы. В период перед трагической гибелью в автокатастрофе — большой авторитет, развивается промышленность, на селе сохранены мелкие хутора, что препятствует оттоку в города, относительно хорошее снабжение товарами народного потребления — из соседних регионов ездят.

— Ну, вот вам один из возможных продолжателей после меня. Возражения у вас есть?

— Никаких, честно говоря.

— Мне было особенно важно услышать это от вас… — Берия слегка повернулся в кресле, чтобы взглянуть на правый монитор, и щелкнул переключателем. — Собственно, вопросы, которые я хотел задать вам, я задал. Теперь жду ваших, если они есть.

"Что же спросить-то? Надо что-то важное, ключевое… От чего зависела судьба всего народа"

— Лаврентий Павлович, вы, наверное, единственный из людей, которых мне довелось видеть, которые хорошо лично знали товарища Сталина… Скажите, на ваш взгляд, почему Сталин, зная о планах Гитлера, не нанес превентивного удара по Германии? И почему нападение Гитлера оказалось для него такой неожиданностью? Ведь наверняка же он видел и цинизм, и коварство фюрера, и то, что он на нашу страну зубы точил. Почему так получилось?

— Превентивная война… Это хорошая мысль. И эти планы военные прорабатывали. Только вы ведь наверное помните изречение Ленина, что война есть продолжение политики иными средствами?

— Конечно. Еще в школе учили.

— Вот. А теперь представьте политические последствия такой войны. Никакого ленд-лиза, Рузвельт бы выступил на стороне Гитлера. Потому что мы — агрессоры, а Гитлер — жертва. Вы же знаете, что бы ни случилось, у Запада будут виноваты русские, потому что наша страна богата природными ресурсами и Запад хочет их скушать. Потом, думаете, в Европе в этом случае были бы рады освободителям? Ни в коем случае. Их бы запугали кровавыми комиссарами. В армию Гитлера с удовольствием пошел бы польский народ, чешский, болгарский, французский, все бы думали, что, воюя за рейх, они защищают свою родину от русских варваров. А как у нас смогли бы объяснить, как это Германия вдруг ни с того, ни с сего, стала нам врагом, и мы на нее напали? Пошла бы масса недовольных войной, как в шестнадцатом, дезертирство, подняли бы голову националисты по всем республикам, да тут еще и продовольственные трудности… И кончилось бы это все тем, что армии наши завязли бы в Польше, пошло бы разложение войск, в конце концов — переворот и развал страны. И тогда уже немецкие танки могут по шоссе идти до Урала и дальше.

— То-есть, как в первую мировую.

— Именно так. А в вашей реальности Гитлер напал — жестоко напал, это стоило множества потерь, — но это сплотило страну, и вы избежали участи вымереть рабами.

— А почему тогда война оказалась неожиданной?

— Знаете, в то время политика всех держав была очень циничной. Англия и Франция сдали Гитлеру Чехословакию, Бек торговался с Риббентропом о совместной войне с СССР за Украину и выход к морю… А нашей стране жизненно важна была отсрочка на год, может, на два. Наверное, у вас теперь это знают. Новые заводы на Урале еще не построены, новую боевую технику еще доводить надо, у нее куча недостатков, армия автоматическими винтовками не насыщена… Превентивная война в таких условиях, а тем более какие-то завоевательные операции в Европе — полный бред. Короче, с Гитлером начались негласные переговоры о возможности участия СССР в совместной с Германией высадке в Британии где-то в 1943 году. Конечно, это был блеф, но Сталин считал, что Гитлер мыслит рассудительно и захочет одновременно и расправиться с Англией, и ослабить СССР. Видимо, поэтому, в июне 1941 года Сталин у вас и не ждал нападения. А Гитлер мыслил авантюрно, импульсивно. Только в вашей реальности он самоубийственно напал на СССР, а в нашей — так же непредсказуемо и внезапно бросился искать в нем стратегического союзника. Да так, что Британия начала бомбить Бакинские нефтепромыслы, и тогда всерьез пришлось пригрозить высадкой. Я понятно объяснил?

— Да, — согласился Виктор, несколько придавленный обрушившимися на него неизвестными фактами, с учетом которых начало войны выглядело в совсем ином свете, чем он привык считать.

— Есть ли у вас другие вопросы?

— Нет, спасибо, — ответил Виктор, решив, что при дальнейших вопросах окажется, что он настолько много узнает, что его могут обратно в Россию и не выпустить.

— Тогда остается вам пожелать счастливого пути на родину. Хоть и недолго были, но след оставили… Знаете, у меня Серго все заводит эту вашу песню про черного кота. — он немного помолчал и добавил: — Ну, будем надеяться, все обойдется. У вас с Гитлером справились, у вас атомную войну не допустили, — чем мы хуже? Всего вам доброго! Да, извините, что руки подать не могу. Врачи запретили, говорят, при простуде иммунитет снижается, а они боятся, что у вас в будущем могут быть какие-то мутирующие вирусы. Приходится подчиняться.

— Все нормально! Всего доброго! Удачи вам!

28. Стиль будущего.

"Ну, и где же знаменитые обещания стереть в лагерную пыль?" — думал Виктор, проходя с Кулигиным обратный путь по тем же коридорам. "А может, это такая политическая игра? Продемонстрировать, так сказать, сталинизм с человеческим лицом? Хотя, собственно, кому продемонстрировать? Можно подумать, что меня сразу же после возвращения обступят репортеры. "Сколько раз Берия обещал вас стереть в лагерную пыль?" "Скажите, кто из исторических деятелей имел больше женщин — Берия или Распутин?" Да и нашу прессу обычно интересует не человеческое лицо, а другие части тела. В общем, кто их разберет, этих политиков…"

"Мечта" оказалась на той же стоянке и с теми же попутчиками. Взревел двигатель, и они снова выехали в тот же лабиринт объекта.

— К поезду успеете, и еще куча времени будет, — добродушно объяснил Кулигин. — Не обиделись, что сразу не сказали, куда везем? Тут некоторые, как узнают, куда их везут, прямо в машине обделываются. Особенно из партийных и хозяйственных управленцев. Наобещать сорок бочек арестантов, умных людей оттирать, по чужим головам лезть, деньги народные разбазаривать — на это смелости хватает, а как отвечать — сразу кишка слабая. А шоферу потом мыть, и запах не сразу выветривается. Вот и приходится не говорить.

— Понятно. — сказал Виктор, а про себя подумал: "Это сколько же у нас дерьма разгребать придется…"

— Ну что, прямо к Киевскому?

— Скажите, а сейчас есть какие-нибудь дежурные универмаги, где можно часы посмотреть?

— А как же! "Транзит", на Комсомольской, как раз по пути. Часовой отдел у входа направо.