Ночная смена - Стивен Кинг

— Прикончишь? Меня? Ты разве не понял, что я давно мертвый?

Он вышел из класса. Эхо его шагов еще долго звучало в коридоре.

— Что ты читаешь, дорогой?

Джим перевернул книгу переплетом к жене, чтобы та могла прочесть название: «Вызывающий демонов».

— Фу, гадость. — Она отвернулась к зеркалу поправить прическу.

— На обратном пути возьмешь такси?

— Зачем. Всего четыре квартала. Прогуляюсь — для фигуры полезнее.

— Одну из моих учениц остановили на Саммер-стрит, — соврал он. — Вероятно, хотели изнасиловать.

— Правда? Кого же это?

— Диану Сноу, — назвал он первое пришедшее на ум имя. — Учти, она не паникерша. Так что ты лучше возьми такси, хорошо?

— Хорошо. — Она присела перед ним, взяла его голову в ладони и заглянула в глаза. — Джим, что происходит?

— Ничего.

— Неправда. Что-то происходит.

— Ничего серьезного.

— Это как-то связано с твоим братом?

На него вдруг повеяло могильным холодком.

— С чего ты взяла?

— Прошлой ночью ты стонал во сне, приговаривая: «Беги, Уэйн, беги».

— Пустяки.

Но он лукавил, и они оба это знали. Салли ушла.

В четверть девятого позвонил мистер Нелл.

— Насчет этих ребят ты можешь быть спокоен, — сказал он. — Все они умерли.

— Да? — Он разговаривал, заложив пальцем только что прочитанное место в книге.

— Разбились на машине. Через полгода после того, как убили твоего брата. Их преследовала патрульная. За рулем, если тебе это интересно, был Фрэнк Саймон. Сейчас он работает у Сикорского. Получает, надо думать, приличные деньги.

— Так они разбились?

— Их машина потеряла управление и на скорости в сто с лишним врезалась в опору линии электропередачи. Пока отключили электроэнергию, они успели хорошо прожариться.

Джим закрыл глаза.

— Вы видели протокол?

— Собственными глазами.

— О машине что-нибудь известно?

— Краденая.

— И все?

— Черный «форд-седан» 1954 года, на боку надпись «Змеиный глаз». Между прочим, не лишено смысла. Представляю, как они там извивались.

— Мистер Нелл, у них еще был четвертый на подхвате. Имени не помню, а кличка Крашеный.

— Так это Чарли Спондер, — тотчас отреагировал Нелл. — Он, помнится, однажды выкрасил волосы клороксом и стал весь бело-полосатый, а когда попытался вернуть прежний цвет, полосы сделались рыжими.

— А чем он занимается сейчас, не знаете?

— Делает карьеру в армии. Записался добровольцем в пятьдесят восьмом или пятьдесят девятом, после того, как обрюхатил кого-то из местных барышень.

— И как его найти?

— Его мать живет в Стратфорде, она, я думаю, в курсе.

— Вы дадите мне ее адрес?

— Нет, Джимми, не дам. Не дам, пока ты мне не скажешь, что у тебя на уме.

— Не могу, мистер Нелл. Вы решите, что я псих.

— А если нет?

— Все равно не могу.

— Как знаешь, сынок.

— Тогда, может быть, вы мне…

Отбой.

— Ах ты, сукин сын, — Джим положил трубку на рычаг. Тут же раздался звонок, и он отдернул руку, точно обжегся. Он таращился на телефонный аппарат, тяжело дыша. Три звонка, четыре. Он снял трубку. Послушал. Закрыл глаза.

По дороге в больницу его нагнала полицейская машина и умчалась вперед с воем сирены. В реанимационной сидел врач с щетинкой на верхней губе, похожей на зубную щетку. Врач посмотрел на Джима темными, ничего не выражающими глазами.

— Извините, я Джеймс Норман, я хотел бы…

— Мне очень жаль, мистер Норман, но ваша жена умерла в четыре минуты десятого.

Он был близок к обмороку. В ушах звенело, окружающие предметы казались далекими и расплывчатыми. Взгляд блуждал по сторонам, натыкаясь на выложенные зеленым кафелем стены, каталку, освещенную флуоресцентными лампами, медсестру в смятом чепце. Пора его крахмалить, барышня. У выхода из реанимационной, привалясь к стене, стоял санитар в грязном халате, забрызганном спереди кровью. Санитар чистил ногти перочинным ножом. На секунду он прервал это занятие и поднял на Джима насмешливые глаза. Это был Дэвид Гарсиа.

Джим потерял сознание.

Похороны. Словно балет в трех частях: дом — траурный зал — кладбище. Лица, возникающие из ниоткуда и вновь уходящие в никуда. Мать Салли, чья черная вуаль не могла скрыть струящихся по щекам слез. Отец Салли, постаревший, точно обухом ударенный. Симмонс. Другие сослуживцы. Они подходили, представлялись, пожимали ему руку. Он кивал и тут же забывал их имена. Женщины принесли кое-какую снедь, а одна дама даже испекла огромный яблочный пирог, от которого кто-то сразу отрезал кусок, и когда Джим вошел в кухню, он увидел, как взрезанный пирог истекает янтарным соком, и подумал: «Она б его еще украсила ванильным мороженным».

Руки-ноги дрожали, так и подмывало размазать пирог по стенке.

Когда гости засобирались, он вдруг увидел себя со стороны, словно в любительском фильме. Увидел, как пожимает всем руки и кивает головой и приговаривает:

«Спасибо… Да, постараюсь… Спасибо… Да, ей там будет хорошо… Спасибо…»

Гости ушли, и дом снова оказался в его распоряжении. Он остановился перед камином. Здесь были расставлены безделицы, скопившиеся за их совместную жизнь. Песик с глазками-бусинками, выигранный Салли в лотерею во время их свадебного путешествия на Кони Айленд. Две папки в кожаном переплете — его и ее университетские дипломы. Пластиковые игральные кости совершенно невероятного размера — Салли подарила их ему, после того как он просадил шестнадцать долларов в покер. Чашка тонкого фарфора, приобретенная женой на дешевой распродаже в Кливленде. И в самой середине — свадебная фотография. Он перевернул ее лицом вниз и уселся перед выключенным телевизором. В голове у него начал созревать план.

Зазвонивший через час телефон вывел его из дремы. Он потянулся за трубкой.

— Следующий ты, Норм.

— Винни?

— Мы ее шлепнули, как глиняную мишень в тире. Щелк дзинь.

— Я буду ночью в школе, ты меня понял? Комната 33. Свет включать не стану. Темно будет, как тогда в тоннеле. И с поездом я постараюсь что-нибудь придумать.

— Что, дядя, не терпится поскорее закруглиться?

— Да, — сказал Джим. — Так что приходите.

— Может быть.

— Придете, — сказал Джим и повесил трубку.

Когда он подъехал к школе, уже почти стемнело. Он поставил машину на привычное место, отпер своим личным ключом заднюю дверь и поднялся в офис английского отделения на втором этаже. В офисе он открыл шкаф с пластинками и, перебрав около половины, нашел нужную: «Звуковые эффекты». На третьей дорожке стороны А была запись под названием «Товарный поезд 3:04». Он положил пластинку на крышку переносного проигрывателя и достал из кармана плаща захваченную из дома книгу. Нашел отмеченное место, перечитал, покивал головой. Выключил свет.