Княжья воля (СИ) - "Константин"

— Ты, должно быть, пришел спросить будем ли мы драться за вас? — спокойно спрашивает Эйнар, когда я в сопровождении Джари подошел к стапелю с недостроенной ладьей прояснить животрепещущий вопрос.

Ишь, какой проницательный, прямо телепат!

Хирдманы Эйнара в полном составе собрались на палубе одного из кораблей, сосредоточенно проверяют экипировку, их командир стоит передо мной в шлеме и со щитом за спиной, он спрыгнул с борта, заметив наше приближение. Бросил внимательный взгляд на стройный стан араба, вероятно, в попытке оценить его воинские способности.

Вообще-то, Большеухий мне нравится. Не суетливый, обстоятельный, спокойный как удав. Двигается медленно, но уверенно, толстые ноги ступают тяжело, хрустко вминаясь в уже утоптанный снег. Думаю, если посадить Эйнара перед детектором лжи и начать задавать неудобные вопросы, хитрая машинка задымится от переклина, дан уделает полиграф и бровью не поведет. Из той породы дяденька, по глазам видно. А вот с ним хитрить бесполезно, он сам как детектор, лукавство чует как хищник кровь. С ним нужно напрямик и максимально честно…

— Это так, Эйнар. Нас тут не шибко много и ваши мечи нам бы не помешали. Помоги еще раз, коль уж ты теперь здесь. Я в долгу не останусь…

В этот момент я готов был пообещать отдать всю свои сбережения, лишь бы заручиться поддержкой данов в предстоящей схватке, но вовремя вспомнил, что казна осталась в захваченной корчме и осекся, похвалив себя за осторожность.

Эйнар заметил мою неуверенность и скривил правую сторону прячущихся в бороде губ в подобии ухмылки.

— Чем будешь расплачиваться обсудим после, а сейчас скажу, что ваших врагов слишком много и стен вам не удержать. Похоже, у них нашелся еще один толковый вождь взамен убитого тобой, бесхозная толпа так себя вести не станет. Поэтому я и мой хирд станем биться на стенах неподалеку от башни, не удержимся — отойдем к воротам. Ворота — наша единственная возможность выбраться отсюда.

— Ты собираешься выходить из крепости? — искренне изумился я.

— Я несколько раз проделывал подобное и ничего — жив, как видишь. — Эйнар крепко треснул по моему плечу лопатообразной ладонью, подмигнул, сморщился в ободряющей гримасе. — Иди к своим, Стяр, поговорим после боя, если богам будет так угодно.

Дан отвернулся и полез по сходням обратно к своей бригаде.

Прошло еще с четверть часа, снова выскользнул на видное месяц. За это время у меня загривок взопрел сновать по лодейному двору, налаживать оборону, в обустройстве которой у меня не было даже самого малого опыта, благо, сработала генетическая память накопленная в русском человеке за тысячи лет войн. Именно по этой причине каждый здесь лучше меня понимал что делать, оставалось только проконтролировать, одобрить и подбодрить.

У склада с мачтами и корабельным такелажем вновь встречаемся с Сологубом. Он как и я, носится по вверенной территории, руководит подготовкой к отражению штурма.

— Где встать думаешь, Стяр? — быстро спрашивает десятник, сурово сдвинув брови и отведя взгляд, точно не ко мне обращается. Вот ведь обидчивый…

Сам бы я предпочел находиться неподалеку от землянки куда мы с Враном отвели гражданских. Только баб да детвору, ибо всех мужиков мобилизуем на борьбу с оккупантами. Всех, кроме Яромира, его я оставляю в землянке, держать вход, если сунутся чужие. Понятно, что одного Яромира мало, но враги попадут внутрь только через его труп, а это еще постараться нужно… Там среди прочих и Млада моя. Лицо, небось, до сих пор от слез мокрое, так ревела, когда я вернулся…

— Нужно держать башню, — говорю. — И ворота, а всех стрелков наверх поставить. Эйнар тоже будет неподалеку от башни.

Сологуб одобрительно крякает, трет пальцами озябший шнобель, лицо его светлеет. Неужто полагал, что я совсем деревянный и не понимаю важность надвратной башни? Это же единственное здешнее строение выше человеческого роста, господствующая высота, стратегическая точка. Вход на башенную площадку можно удерживать сколько угодно долго, просто обороняя узкую и единственную лестницу, ведущую наверх. Оборонять до прихода помощи или пока красного петуха не запустят.

— Добро, тогда на тебе вежа и ворота, а я с Чусом на дальней стороне встану, если собьют, будем пробиваться к тебе.

Сологуб направляется к готовым лодьям лично проследить за выполнением приказа облить их горючей смесью. Я возвращаюсь к башне, где у ворот Ясень с Прастом руководят раздачей оружия каждому у кого пусты руки. В дело идет все, чем можно нанести ущерб человеческому организму, включая заостренные колья, деревянные дубины-палицы и плотницкие топорики. Я посылаю Невула и еще двоих с луками на башню, откуда можно держать под прицелом не только наружу, но и все нутро лодейного двора. Мадхукар уже давно там с толстыми связками стрел, уж он-то знает где самая выгодная позиция для стрелка. Там же два Глыбиных плотника с ковшами кипяченой смолы, приготовились прижигать супостата у ворот.

Покоцанный в схватке у корчмы Вран вместе с Торельфом занимают место на деревянном настиле справа от башни. Нести щит Вран не может, раненая левая рука перевязана и висит вдоль туловища сложно неживая, но этот парень с одной действующей рукой не уступит любому куршу даже трехрукому. В этом я уверен, так как считал Врана сильнейшим бойцом в своем десятке. С Торельфом в паре ему будет в самый иаз. Джари и Стеген встают со мной слева. С недавних пор араб постоянно держит меня в поле своего зрения. Вероятно, решил заделаться личным телохранителем, ни на шаг не отходит как служебный пес. Я поначалу чувствовал дискомфорт от столь навязчивого внимания, но быстро забил: а пускай не отходит, мне же лучше.

Отражаемое ночным небом зарево пожара уже почти полностью пропало, конкурирующая фирма благополучно догорела, по причине своей достаточной удаленности от других деревянных зданий, не причинив вреда соседним строениям. Большой, но единственный костер не в силах осветить все внутреннее пространство крепостицы, видимость на стенах дрянная, угадывается лишь силуэт стоящего метрах в пятнадцати соседа. Я знаю, что там дальше рассредоточились Эйнар и его люди, но даже с ними плотность защитников не вдохновляет. Остается надеяться, что свои впотьмах не сцепятся с чужими, но это уже вопрос десятый.

Мне не давали покоя слова дана. Эйнар рассчитывал встретить первых врагов на стенах, успокоить самых борзых, затем, когда станет туго, отходить к воротам. Ума не приложу как дан собирается покидать окруженную неприятелем крепость. Открыть ворота — значит запустить внутрь стен толпу обозленных врагов. Скорее всего на том этапе количество куршей в крепости будет значительно превышать наружный контингент и можно будет выскользнуть. Но, вот незадача, Эйнар клятву верности никому из нас не давал, захотел — пришел, захотел — ушел, мне же с Сологубом за вверенных людей отвечать и покидать тонущий корабль в последнюю очередь, а не шкуру драгоценную спасать. Не наемники мы, люди княжьи…

Костром у стапелей командует Юрок. Пацан в защитной кожаной куртке с нашитыми железяками, на поясе топорик, в случае чего — сможет отмахаться и дать деру. С ним двое городских из тех, что помоложе. Им всем поставлена задача поддерживать огонь под закопченным котлом и таскать на башню кипящие средства защиты.

Занять места на стенах едва успели. Словно по какому-то сигналу курши полезли разом и отовсюду. Думаю, что кроме принесенных с подола лесенок, там, под стенами они сооружали нечто вроде живых пирамид — вставали друг дружке на плечи, хватались за зубцы частокола и подтягивались на руках вверх.

— Рубииии!!! Перрруун! Одиииин! — многоголосо взревел гарнизон крепостицы. Застучали, залязгали удары по шлемам, по пальцам, по перекинутым через частокол ногам, свистнули первые стрелы. Заорал под воротами кто-то щедро политый пузырящейся смолой. Я от души рубанул по шапке с перекрещенными железными пластинами, которая первой появилась над острокольем в моем секторе. Пластины с хрустом вмялись в череп, голова пропала, за ней тут же появилась другая, рядом еще одна и еще…