Ломаные линии судьбы - Татьяна Александровна Алюшина

Она прислушалась, пытаясь понять, что настолько заинтересовало Игоря.

С площадки доносились голоса, одним из которых определённо был громкий и возбуждённый, но поразительным образом совсем не сипевший и не хрипевший голос Аглаи.

Шагин посмотрел в дверной глазок. Обернувшись к бабушке, приложил палец к губам, призывая соблюдать тишину, и очень осторожно, максимально тихо, чтобы не издать ни звука, начал открывать дверь. А когда та открылась на достаточную ширину, практически неслышно вышел из квартиры.

Он не видел, чем угрожала Аглае женщина: пистолетом или ножом, поскольку открытая дверь перекрывала ему обзор. Но по голосу, тону и словам Глаши было очевидно, что ей угрожают оружием и она находится на пределе нервного и эмоционального напряжения, проявлявшего себя не слезами и паникой, а возмущением и ответной агрессией.

Всё это Шагин видел-слышал, вбирал в сознание и просчитывал в доли мгновений, на ходу, практически бесшумно, целеустремленно и быстро двигаясь к незнакомке.

Но тут, внезапно, обгоняя Игоря, задев вскользь его ногу, стремительной рыжей молнией метнулся к незнакомке, угрожавшей Аглае, Валерьян. И без раздумий, звуков и заминок вцепился зубами и когтями в её лодыжку.

Женщина дёрнулась от боли, а Шагин, практически прыгнув последним огромным шагом, пробил ей в лоб нижней частью раскрытой ладони – резко, грамотно и жёстко проведя вырубающий приём.

У незнакомки закатились глаза, и она медленно и неотвратимо начала заваливаться назад.

Шагин не подстраховал от падения, не подхватил и даже не дёрнулся в её сторону, а просто застыл и смотрел, как, раскинув руки, она рухнула на пол, произведя довольно громкий звук при падении. Вылетевший из её руки пистолет металлически звякнул.

– А потому что не хрен! – воинственно прокричала Глаша, с удовольствием наблюдая торжество справедливости и падение поверженной врагини, позабыв напрочь про своё пострадавшее горло. – Тыкать она в меня будет пистолетом своим!

– Ну всё, всё… – Игорь, шагнув ближе, схватил Глашу в охапку, понимая, что вся её воинственность и бравада – лишь своеобразная защитная реакция психики на сильный стресс и вот-вот обернётся жесточайшим откатом. Поцеловав в висок, он повторил: – Всё, хорошая моя, всё. Ты её переиграла.

– А ты нокаутировал. – Аглая вдруг обмякла в его руках от резко накатившей слабости.

– Мя-а-а… – напомнил о своей роли в победе Валерьян.

– Вилличка! – Аглая выбралась из объятий Игоря, шагнула на площадку и опустилась перед котом на корточки. – Ты ж мой хороший, – погладила его по большой голове, – ты кинулся меня спасать-защищать, да? И помог Игорю. Ты настоящий боевой кот, котище и дружище! Ты мой герой!

Она всё гладила и гладила довольно мурчащего Валерьяна, принявшего наконец Аглаю в ряды своих людей.

А над их головами Игорь с Музой Павловной обменивались понимающими взглядами, ведя молчаливый диалог. Бабушка, кивнув внуку, спешно вернулась к себе в квартиру. А Игорь, отодвинув ногой рюкзак и пистолет, расстегнул и вытащил ремень из брюк, особо не церемонясь, перевернул бесчувственную даму на живот и как-то уж очень ловко и сноровисто связал ей руки за спиной.

И только после этого достал из кармана смартфон и набрал Коломийцева.

Пока Шагин коротко-информативно вводил друга в курс дела, Муза Павловна вернулась с успокоительной настойкой. Подхватив Аглаю под локоток, помогла ей подняться с корточек и заставила выпить полную рюмку. И что-то говорила успокаивающим, доброжелательным голосом, потихоньку-потихоньку под свой речитатив заводила в квартиру, вела в гостиную, укладывала на диван, села рядышком, подвинув стул, и всё гладила, гладила по голове, и говорила, говорила…

И, слушая этот тёплый, убаюкивающий голос, казалось, защищающий от всех напастей, Аглая уснула.

Она не проснулась, когда Шагин, подхватив её на руки, перенёс в кровать, не проснулась, когда в квартире появились представители Следственного комитета и всё гомонили и топтались, проводя очередные, можно сказать, ставшие уже привычными, почти обыденными для этого дома за последнее время оперативные действия.

Глаша спала и не слышала, как приходил Шагин, гладил её по голове и целовал в щёку, прощаясь перед тем, как уехать.

Ничего этого она не слышала: организм, послав всех подальше – друзей, любимых, врагов и следователей, – сказал своё суровое «хватит», глубоко и прочно погрузив девушку в сон.

Антона задержали через неделю после «нейтрализации» Шагиным Эллы и её ареста. Задержали буднично, штатно, без киношных погонь и красивых разоблачений – в штатном, рабочем режиме: вычислив, установив, проследив и арестовав.

Для Аглаи эта неделя была, наверное, одной из самых напряжённых в жизни. Потому что, во‑первых, её пострадавшие горло и шея не прошли быстро и легко, как хотелось бы Глаше, а потребовали длительного лечения. Она заимела помимо глубоких царапин и гематом, как внутренних, так и внешних, ещё и какое-то осложнение со связками.

Во-вторых, совсем непросто пришлось Аглае, когда её мама Валерия Максимовна, сердцем свои материнским почувствовав, что у дочери явно какие-то проблемы, о которых та недоговаривает, приехала с проверкой, прихватив с собой ещё и Ваську.

Ну и проверила…

Пришлось Аглае выкладывать матушке и младшему брату всю криминальную историю целиком, и объяснять своё невольное участие в этой бодяге, и отвечать на множественные вопросы.

Ну что сказать? Шок – это по-нашему!

Мама и словила этот самый шок в полной мере, зато у Васьки от возбуждения и приобщения к настоящему детективу глаза горели и энтузиазм зашка– ливал.

Да ещё Валерии Максимовне и Василию представилась случайная возможность познакомиться с Шагиным и его бабушкой Музой Павловной. Ну, уж как получилось так получилось, хотя меньше всего Глаше хотелось кого-то там с кем-то знакомить, она вообще на эту тему не задумывалась.

Ну и в‑третьих, Аглае пришлось спешно-аврально доделывать заказ и сдавать его уже начавшей не на шутку нервничать клиентке.

Словом, нескучно было – только крутись и успевай справляться с непростыми ситуациями, причём с большим эмоциональным и физическим перегрузом.

А потом задержали Антона. Элла, до этого момента упорно молчавшая и не дававшая никаких показаний, видимо, до последнего верила, что Антону удастся скрыться. Но, узнав о его аресте и под давлением множества неопровержимых доказательств, собранных следователями, она все же заговорила.

– Оба дружно расчехлились, рубанув по следственной группе каминг-аутом, и теперь дают подробные показания, торопясь слить друг друга, – усмехнулся довольный Коломийцев, откидываясь на спинку стула и отхлёбывая ароматный чай из чашки.

Прошла ещё неделя после задержания Антона, следствие находилось в стадии разгара и отработки деталей, обрастая доказательной базой. Но мотивы, причины и общая картина преступления были уже ясны, поэтому Игорь попросил, ну или