Падение царского режима. Том 1 - Павел Щёголев

Председатель. – Вы оба были тут?

Хабалов. – Да, мы оба были.

Апушкин. – В какой роли были вы, после того, как ген. Беляев приказал принять распоряжение над войсками Занкевичу? Вы остались в распоряжении ген. Занкевича? Почему вы остались?

Хабалов. – Занкевич принял начальство над теми войсками, которые были тут…

Апушкин. – Перед этим вы сказали, что вам прямо не было сказано, что вы отстраняетесь; а раньше вы сказали, что ген. Иванов назначен на ваше место… Вопрос сводится к следующему: сначала последовало назначение Иванова, а затем последовало распоряжение Беляева принять распоряжение над войсками ген. Занкевичу: как же вы понимали вашу роль, в связи с этим распоряжением и с назначением Иванова на ваше место? Для меня неясна ваша роль в последующих событиях, с тех пор, как последовало распоряжение передать командование ген. Занкевичу.

Хабалов. – Я не знаю… Я оставался здесь, и обращались ко мне.

Апушкин. – Ген. Занкевич говорил: «Пойдем, займем Зимний дворец», а вы оставались в распоряжении ген. Занкевича?

Хабалов. – Нет, этого не было…

Апушкин. – Значит, было двоевластие? Занкевич, вы… И затем был еще ген. Беляев?

Хабалов. – Был ген. Беляев…

Председатель. – Продолжайте, пожалуйста, генерал. Вы остановились на приезде великого князя и на том, кто присоединился к вашему мнению.

Хабалов. – Он вызвал двоих: меня и ген. Беляева. Великий князь высказался…

Председатель. – Т.-е. вы были у него в Зимнем дворце?

Хабалов. – Да; великий князь высказался за то, чтобы мы не занимали Зимний дворец. Я задал вопрос: куда же итти с остальными войсками? И тут, на этом совещании, в котором принимали участие ген. Беляев, Занкевич и я, мы трое решили: нельзя ли в Петропавловскую крепость? Я звонил по телефону, вызвал бар. В.И. Сталя,[*] помощника коменданта, с тем, чтобы спросить его: есть ли возможность пройти в крепость через Троицкий мост? Есть ли возможность сделать это без боя, а если с боем, то какие там силы около крепости, и занята ли крепость? Он сообщил, что крепость не занята, но на Троицкой площади имеются вооруженные толпы; что там имеются бронированные автомобили, что там имеются, кажется, орудия, что на Литейном мосту… т.-е. нет, не на Литейном, а на Троицком мосту имеются баррикады… Тогда я передал ген. Занкевичу, что надо пробиваться: попробуем пробиться!

Председатель. – К Петропавловской крепости?

Хабалов. – К Петропавловской крепости… И занять эту крепость, пока последнее убежище… Ген. Занкевич ответил отрицательно, указывая на то, что при том колеблющемся настроении офицеров Измайловского полка, который составляет теперь главные наши силы, производить атаку невозможно, что это кончится неудачей, а поэтому надо остановиться на том, чтобы занять Адмиралтейство. Тогда мы перешли в Адмиралтейство. На следующий день…

Председатель. – Когда вы попали в Адмиралтейство?

Хабалов. – Ночью.

Председатель. – Ночью с понедельника на вторник, с 27-го на 28-е?

Хабалов. – С понедельника на вторник.

Председатель. – Пожалуйста, продолжайте…

Хабалов. – Здесь мы предполагали обороняться, заняв для обороны фасады, выходящие к Невскому. Артиллерия была поставлена во дворе, а пехота была размещена по второму этажу; пулеметы поставлены также во втором этаже на подходящих для обстрела углах… Короче говоря, мы готовились к обороне. События показали, что и оборона наша безнадежна. У нас не только не было патронов, почти не было снарядов, но, кроме того еще, и есть было нечего! С величайшим трудом достали мы там небольшое количество хлеба, которое и роздали нижним чинам. А дальше добывать этот хлеб представлялось совершенно невозможным: надо было доставать с бою! Что касается сотни казаков, которых мы расквартировали в казармах Конного полка, они остались без сена: лошадей напоить негде, пришлось разрешить сходить в их казармы Конного полка… Они прошли туда, прошли благополучно, там попоили лошадей; но когда они шли назад, по ним стреляли, двух лошадей убили… Затем все время раздавались единичные выстрелы. Но по Адмиралтейству постреливали, а из Адмиралтейства не отвечали! Наконец, около 12 часов, адъютант военного министра…

Председатель. – В 12 час. ночи?

Хабалов. – Нет, дня.

Председатель. – Во вторник 28-го февраля?

Хабалов. – Да.

Председатель. – В Адмиралтействе находились вы и ген. Беляев?

Хабалов. – Ген. Беляев, ген. Занкевич и я.

Председатель. – Около 12 часов, значит, явился адъютант…

Хабалов. – Капитан 2-го ранга или подполковник – фамилии я не помню – и заявил от имени морского министра, что морской министр требует, чтобы очистили немедленно здание Адмиралтейства, так как, со стороны восставших заявили, что если мы в 20 минут не очистим, то с Петропавловской крепости будет открыт артиллерийский огонь… Положение казалось безнадежным… С той маленькой горсточкой, которая была у нас, обороняться было немыслимо!

Председатель. – А сколько у вас было сил численностью?

Хабалов. – Я думаю, что было около тысячи полторы – не более… Надо было очистить Адмиралтейство. Теперь явился вопрос. Что же? Если мы выйдем с оружием и будет отступать от города, проходя через город, несомненно, что это приведет к нападению со стороны толпы, и к ответу – со стороны этих (т.-е. бывших под командою Хабалова) войск… Т.-е. выйдет кровопролитие и кровопролитие безнадежное, в смысле какого-нибудь успеха… Поэтому здесь, так сказать, в совете (порядка здесь было очень мало: советчиков было очень много, командиров, тоже может быть, слишком много…. или слишком мало!), в совете решено было так: сложить все оружие здесь в самом здании Адмиралтейства, просить принять на хранение, а затем выйти обезоруженными, – именно на тот конец, что по обезоруженным стрелять не станут и обезоруженные отвечать не могут, – следовательно, будет избегнуто лишнее кровопролитие. Так и было поступлено. Артиллерия оставила свои замки и орудия, пулеметные роты оставили свои пулеметы…

Председатель. – Скажите, пожалуйста, генерал, сколько было у вас орудий?

Хабалов. – Всего было два, – без снарядов, как я докладывал… Снарядов было всего 80. Так что на одну батарею было мало, не только на две, – бесполезно было посылать их… Мы пытались достать на станции Кошелевке, где были снаряды, но попасть на станцию Кошелевку не было никакой возможности. Таким образом, эти войска постепенно так и разошлись… Вот, собственно, этим и кончается все то, что я говорил… Затем мы были арестованы, я был задержан в Адмиралтействе в этот же день.

Председатель. – В Адмиралтействе?

Хабалов. – Да.

Председатель. – Сдачи этого отряда не было, а просто разошлись?

Хабалов. – Просто разошлись, – постепенно, оставив орудия… Сдачи не было. Кому же сдаваться? Сдаться можно было, если бы были войска, а тут кому было сдаться? Сдаться было некому… Но и выйти вооруженными, так как стреляли, нельзя было.

Председатель. – Генерал, а, в частности, вас кто задержал?

Хабалов. – Меня задержала толпа нижних чинов, которая осматривала это здание.

Председатель. – И генерала Беляева тоже?

Хабалов. – Нет, уехал. Все разъехались… Я остался там.

Апушкин. – Когда вы потеряли связь с генералом Беляевым?

Хабалов. – Должно быть тогда, когда генерал… уехал…

Апушкин. – Вы говорите, что было совещание, на котором было много советчиков, – было решено положить оружие, и после этого вы потеряли связь, каждый стал действовать на свой страх и риск?

Хабалов. – Да…

Председатель. – Генерал мы сделаем маленький перерыв.

Председатель. – Позвольте поставить вам несколько вопросов. Что вы знаете, ближайшим образом, относительно распоряжения охранять порядок – в смысле пулеметов?

Хабалов. – В смысле пулеметов? Я решительно ничего не знаю относительно каких-то особенных пулеметов…

Председатель. – О пулеметах в руках полиции?

Хабалов. – Понятия не имею! Думаю, что их не было… Дело в том, что 23-го полиция отвечала за порядок на улицах.

Председатель. – У вас было введено осадное положение в Петрограде?