Категории
Самые читаемые
RUSBOOK.SU » Проза » О войне » Судьба Алексея Ялового - Лев Якименко

Судьба Алексея Ялового - Лев Якименко

Читать онлайн Судьба Алексея Ялового - Лев Якименко

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 64 65 66 67 68 69 70 71 72 ... 121
Перейти на страницу:

Одни пытались ползти, прорывая в снегу траншейки, прикрываясь жалкими саперными лопатками. Другие вскакивали, чтобы, петляя, ринуться вперед.

Его напарник Вилли едва успевал подносить и перезаряжать ленты. К стволу нельзя было прикоснуться, так он накалился.

Винклер давал им подняться и затем коротким огненным росчерком укладывал на стылую землю. Выкрики, стоны, ругательства, всхлипывания раненых, кружащий голову запах сгоревшего пороха и просачивающийся снаружи острый душок свежей крови возбуждали его до немого яростного ожесточения.

Пулемет был установлен в прирубе. В толстых сосновых бревнах прорезали бойницу — и дот готов. По крайней мере Винклер чувствовал себя здесь, как в доте. «До тех пор, пока они не ударят из пушек прямой наводкой», — мрачно заметил Вилли. Но Вилли всегда был пессимистом. Как все юмористы. Похоже, что у русских пушек не было. У тех, которые атаковали их деревню. Лишь к рассвету начали стрелять их минометы. Но вреда особого они не приносили. Правда, они поднимали султаны снега, перемешанного с землей, затрудняя прицельный огонь.

Непонятно, как им удалось просочиться, прорваться в деревню.

То тут, то там начали раздаваться глухие взрывы гранат. Внезапно умолк пулемет, установленный прямо в избе.

— Они обошли нас! — крикнул Вилли. И выскочил из глухого темного прируба.

Когда замешкавшийся Винклер (вытаскивал замок из пулемета) выскочил за ним, уже было поздно. Через распахнутую дверь он увидел выбегающих из-за сарая с винтовками наперевес тех, в серых шинелях. Он метнулся в избу. Там никого не было. Ни Кранца, ни Шмидта. Это они предали их с Вилли! Бежали, бросили! Вместо того чтобы с фланга отсечь русских…

Под окнами раздались резкие винтовочные хлопки. «Вилли?» Он не хотел этому верить и почти был уверен, что это стреляли по Вилли. И он заметался по избе, почти убежденный, что и ему сейчас конец. И тут он вспомнил о подполе. Он нырнул в спасительную темную глубину, забился, зарылся в картошку…

Эти томительные часы в подполе равны были целой жизни. Сначала он опасался, что его тут же откроют, найдут… Над его головой оглушительно топали, ходили, разговаривали русские солдаты. Эти уверенные хозяйские шаги давили, глушили его, лишали надежды. В иные минуты он испытывал к ним удушающее чувство ненависти. О, если бы ему снова в руки оружие! Он бы выставил из подпола пулемет, он бы… Он задыхался от безнадежной, не находящей выхода ярости.

В такие минуты он вспоминал почему-то горящие факелы, праздничные флаги и фюрера на балконе старой ратуши. Они, школьники, стояли недалеко от балкона, и он хорошо видел фюрера. Впервые в своей жизни. Он поразился тому, как преображалось это лицо с низким лбом, удлиненным носом, глубоко сидящими глазами. Эти глаза, казалось, мгновенно расширялись, они притягивали, мистическая сила их подчиняла тысячи, десятки тысяч замерших в послушных рядах на площади.

Он не помнил, о чем тогда говорил Гитлер, но навсегда, казалось, в самой крови осталось чувство хмельного величия, необыкновенных перемен, которые ожидали Германию и каждого из них, ее сыновей.

— Крысолов из Гаммельна созывает своей дудочкой детей, — мрачно заметил отец на его рассказ и, шаркая туфлями, пошел в спальню.

Он тогда не придал этим словам никакого значения. Отец ему казался человеком из другого века. Он даже позволял иногда снисходительно посмеиваться над социал-демократическим прошлым своего Vater’а. Оно казалось ему нереально далеким, из тех времен, когда ездили в каретах, женщины носили широкие юбки с фижмами, подкованные башмаки и цветастые чепчики.

Воспоминания не утешали в этом безнадежном заточении, в этом одиночестве. Они сами становились дополнительным источником страданий.

Почему-то чаще других ему вспоминалось происшествие, случившееся с ним в этой же деревушке месяца полтора назад, когда в ней еще были жители. Потом их выселили.

Вилли, давний друг, еще со школьных лет, это было счастьем, что и на войне они были вместе, пригласил его принять участие в дружеской пирушке.

— Будут хорошенькие девочки! Хватит на всех, — сказал Вилли невозмутимо, как будто речь шла о самом обычном после двух месяцев беспрерывных боев. Вилли умел устраивать маленькие праздники!

Винклер шел по зимней деревенской улице, поскрипывая начищенными сапогами. В чистом свежем белье, в отглаженном мундире, выбритый, надушенный, припудренный, он чувствовал себя действительно по-праздничному, легко и весело. Избы зияли черными провалами окон, света нигде не было. В мертвенном с фиолетовой дымкой сиянии месяца все казалось призрачным, заброшенным, вымершим. И лишь клубящиеся белесые столбы, встающие прямо над трубами, говорили о жизни, о присутствии людей.

Ему показалось, он на самом краю мира. Там дальше — бесконечная снежная пустыня, безжалостные ледяные ветры.

И он испытал мгновенное кружащее голову чувство, которое редко посещало его в этой стране. Подобное тому, что испытал он в первые часы в Париже. Чувство безраздельной власти. Чувство победителя, вставшего над миром.

И тут же, казалось без всякой связи, он подумал о том, что ожидало его у Вилли. И какие там будут девочки. И где только Вилли ухитрился раздобыть хорошеньких? Он, даже застонав от томящих предчувствий, припустил прямо рысцой.

Что задержало его? Что привлекло внимание? Что толкнуло его к покосившейся черной избенке? Мигнувший огонек, обнаженная женская рука, она мелькнула в окне, торопливо поправляя отошедшую плотную занавеску.

Упругим неслышным шагом по желтеющей узкой тропке он прошел в глубину двора, прямо к крыльцу, почему-то задерживая дыхание, нажал на скобу входной двери, в сенцах на него неприятно пахнуло свежим навозом, он поморщился — как они могли жить рядом со скотом! — и, уже не таясь, рванул дверь в избу.

Он увидел сразу стол в углу, покрытый белой вязаной скатертью, чадящую плошку возле икон и девушку, удивленно повернувшуюся на стук. Она расчесывала волосы. Длинные мокрые пряди закрывали ей уши, щеки.

Наверное, после бани. Сегодня ведь суббота. Русские всегда моются по субботам. Он также сообразил, что родители ее, должно быть, сейчас в бане и она одна в доме.

Ему бросились в глаза обнаженные призывно-белые коленки — ноги ее были сунуты в старые разношенные валенки, — острые груди торчком. Легкое короткое платьице, казалось, было накинуто прямо на голое тело.

Он подходил к ней все ближе, почему-то расставив руки, словно готов был поймать, схватить ее, если она попытается бежать к двери.

Она прижалась к столу и замершими глазами смотрела на него. Чем ближе он подходил, тем отчетливее видел, что перед ним совсем молоденькая девчушка, лег шестнадцати, не больше, с острым носиком и припухшими губами.

— Mädchen, Mädchen, — выдохнул он звенящим, напряженным голосом.

Он схватил ее за рванувшуюся назад талию, попытался приподнять, но она, отклоняясь, вдруг дико закричала, сжатым кулаком ударила его что было сил в лицо, и еще раз, и коленкой со всего размаха в пах.

Его словно отбросило назад, приседая от боли, не помня себя от ярости, он рванул пистолет и раз за разом выстрелил в белое, заметавшееся перед ним лицо с распущенными волосами.

Он выскочил из дома, ртом жадно хватанул режущий морозный воздух, постоял, прислушиваясь. Было по-прежнему тихо. Лишь сухо потрескивали намороженные ветки на дереве. Он пошел было по дорожке. Но внезапно что-то решив, повернул к дому. В пристройке он набрал сухого сена. В избе, возле стола, мучительно выгибаясь, всхлипывала и хрипела девушка. Кровь дымилась на чисто выскобленном полу.

Винклер подложил сено под дрова у печи, зажег его, подождал, пока разгорелось, и затем вышел из дома. Выбравшись на наезженную дорогу, он еще раз посмотрел на избу. В одном из окон мигнул кровяной отсвет. Не оглядываясь, он пошел к тому дому, где его ждали Вилли и девочки.

«Война есть война, — пытался утешить он себя, вспоминая это нелепое происшествие. — Мы приучились без промедления пускать в ход оружие. А может, она партизанка? Кто ее знает. Каждый русский может быть партизаном».

Но гнетущее, прямо какое-то мистическое чувство неизбежного возмездия не оставляло его в этом подвале, в этой дыре.

К жестоким предчувствиям прибавились вскоре мучения холода, а затем и всевластные судороги голода.

Это было какое-то нереальное существование, как в бреду, между жизнью и смертью. Он несколько раз порывался выйти, но всякий раз крохотная надежда на возможную контратаку останавливала и согревала его…

И как неожиданно все повернулось!

Поначалу, когда этот у печи (холодеющей спиной, беззащитным затылком Винклер все время чувствовал его настороженную враждебность), когда этот вытолкал его из подвала, несколько раз больно ткнув дулом автомата, Винклер решил, что это все. С поспешной готовностью он назвал бы в эти минуты все части, обороняющие рубежи (он был уверен, русские и так их знают), вооружение, он готов был даже указать некоторые артиллерийские и минометные батареи. Лишь бы не свершилось то страшное, непоправимое. Он перенес там, в преисподней, в мрачной сырой тьме такие муки, что только жизнь могла искупить их.

1 ... 64 65 66 67 68 69 70 71 72 ... 121
Перейти на страницу:
На этой странице вы можете бесплатно скачать Судьба Алексея Ялового - Лев Якименко торрент бесплатно.
Комментарии
Открыть боковую панель
Комментарии
Вася
Вася 24.11.2024 - 19:04
Прекрасное описание анального секса
Сергій
Сергій 25.01.2024 - 17:17
"Убийство миссис Спэнлоу" от Агаты Кристи – это великолепный детектив, который завораживает с первой страницы и держит в напряжении до последнего момента. Кристи, как всегда, мастерски строит