Псоглавцы - Алексей Маврин

Дата рождения Питирима не известна — примерно те годы, когда патриарх Никон впал в немилость, был низложен и осуждён. Питирим вырос на Керженце в раскольничьих селениях, энергия и дар речи сделали его расколоучителем. Но в чём-то он не сошёлся с владыками Чёрной Рамени и бежал с Керженца, покаялся, принял никонианство и жил в монастыре в Переславле. А здесь на Плещеевом озере был «морской полигон» молодого Петра. Пётр познакомился с Питиримом, монастырским строителем, и не забыл бывшего раскольника.

Много лет спустя Пётр озаботился тем, что в его керженских лесах сидят староверы — пропадает такая сила! Пётр вспомнил Питирима. И Питирим был направлен туда, откуда сбежал, чтобы вернуть под руку державы упрямых тамошних жителей.

Питирим явился на Керженец с миром. Явился как проповедник. В руке его была книга «Пращица». Для этой книги Питирим собрал 240 самых острых вопросов, которые на прениях раскольники задают никонианам, и написал свои разъяснения. Но зря он стал тягаться со златоустами Чёрной Рамени. Раскольничий диакон Александр написал другую книгу — «Керженские ответы». От аргументов Питирима диакон не оставил камня на камне. Через несколько лет Питирим озвереет, а его солдаты выловят в лесах диакона Александра. На торгу в Нижнем Новгороде ему отрубят голову, останки сожгут, а пепел бросят в Волгу. Дискуссия кончится так же, как с Никитой Пустосвятом.

Перелом в настроениях Питирима произошёл, видимо, в 1717 году. Мельников был нрав, датируя встречу Питирима с псоглавцами на Фетовом ручье 1717 годом. В 1718 году Питирим обратился к Петру с пространным планом разгона скитов, в котором чёрным по белому было сказано: непокорных «поведено убивати». И Пётр утвердил этот план своим указом чуть ли не слово в слово.

В 1719 году на помощь Питириму была прислана армейская команда гвардии капитана Ржевского, а нижегородские чиновники и священники получили приказ всеми силами содействовать миссии епископа. И началось кровавое и огненное «Питиримово разорение».

Раскольников просто выгоняли в города, конвоировали толпами. Скиты сжигали. Если жители не хотели уходить, их сжигали вместе со скитами. Расколоучителей рвали на пытках. Поля вытаптывали. Даже из почитаемых могил выкапывали гробовые колоды и высыпали на землю кости праведников: смотрите, это не мощи, и праведники ваши — не святые! Староверы побежали с Керженца на Урал и в Сибирь, где получили прозвище «кержаки». А Питирим получил от Петра звание «равноапостольного». Керженец пылал и кричал до смерти государя.

Потом новая власть одёрнула инквизитора. Размах Питиримовых деяний сократился, хотя Питирим не сводил взгляда с Керженца. В 1738 году императрица Анна Иоанновна назначила архиепископа непременным членом Синода — и почти сразу Питирим умер.

«Поведено убивати», — повторил себе Кирилл и снова развернул файлы с «Доношением» Мельникова.

«Ночлег наш у Фетова ручья воистину можно было бы назвать безмятежным. Мы разожгли очаги, для меня и для господ офицеров были поставлены шатры, ночь выдалась ясная и звёздная. Никто не мог и подумать, что из лесной чащи за нами следят нечеловеческие глаза наших преследователей.

В третьем часу пополуночи я проснулся от звука торопливых шагов и звона амуниции. Я выглянул из своей палатки и увидел господ офицеров, которые взволнованно разговаривали с перепуганным караульщиком. Торопливо надевая одежду, я услышал, как солдат прерывающимся голосом докладывает, что разбудил господ офицеров потому, что крестьяне Л-ов и В-ин, что были оставлены поддерживать огонь, удалились в лес за хворостом, и потом из леса донеслись леденящие душу человеческие стоны и звериное рычание. Господа офицеры поспешно проверили пистолеты, вынули из костра ярко горящие ветви для освещения местности и устремились к лесу, где скрылись Л-ов и В-ин. Я присоединился к военным не столько в рассуждении помощи, сколько из ответственности перед своими проводниками. Мы пересекли поляну и углубились в заросли.

В двух десятках шагов от опушки леса нашим взорам открылась жуткая картина. Пять или шесть существ терзали мёртвые тела несчастных крестьян-раскольников. В первое мгновение мне показалось, что я вижу отощавших медведей или очень крупных волков, но я понял, что меня подводит мой опыт. Это были люди с головами собак. Я не могу сказать, имелось ли на них человеческое платье, но я совершенно уверен, что собачьи головы не были масками или же какими-либо личинами, сооружёнными из голов животных, ибо маска не способна двигать челюстями без усилия рук ряженого, а руки этих существ были у меня на виду.

И я, и господа офицеры застыли словно поражённые громом, забыв о нашем оружии. Мы были просто потрясены и не верили своим глазам. А одно из этих существ повернуло к нам морду, почерневшую от крови жертвы, и пролаяло так, что в его собачьем лае мы разобрали людскую речь.

— Заповедано! — сказало существо.

Господа офи».

Всё. Документ Мельникова закончился.

Кирилл растерянно пересмотрел файлы заново, потом подумал, что, возможно, забыл скопировать до конца, но потихоньку понял, что он действительно прочитал всё, что сохранилось от «Доношения» Мельникова. Несколько последних страниц отсутствовали даже в архиве. Во всяком случае в том его фонде, что был оцифрован и выложен в доступе.

И в этот момент зазвонил телефон.

32

Откуда телефон? Ведь Кирилл не забрал его у Сани Омского! Но телефон звонил. Кирилл вылез из-за парты, пошёл на звук и увидел аппаратик, лежавший на вещах Гугера и Валерия. Под аппарат была подсунута записка: «Кир, тебе для связи. Г.».

— Кир, это я, — сказала трубка голосом Гугера.

— Привет, — растерянно ответил Кирилл.

— Мы с Валом на карьерах.

Значит, вняли его аргументам, пошли искать автобус на карьеры.

— И что?

Трубка молчала.

— Нашли тачку?

— Почти нашли, — туманно ответил Гугер.

— Это как понимать?

— В общем, Кир, тут надо, чтобы ты пришёл, — замялся Гугер. — Они не отдадут, пока с тобой не поговорят…

— Кто они? — разозлился Кирилл. — Саня с Лёхой?

— Нет, здесь только этот с палкой, Саня. Он поговорить хочет.

— Привезите его, и поговорим.

— Он здесь хочет.

— Гугер, ты чего темнишь? — не выдержал Кирилл.

В трубке зашуршало. Видимо, Гугер передавал телефон.

— Кирилл, это Валера. Понимаешь, автобус мы не нашли. Но встретили Александра. Он сказал, что укажет нам, где стоит автобус, но для этого ему нужно поговорить с тобой. Мы не знаем о чём. Но он один. Он обещал, что шантажа не будет. А для драки его физическое состояние не годится, ты знаешь. Я думаю, опасаться нечего.