Когда мир кажется страшным местом. Как разговаривать с детьми о том, что нас пугает - Эбигейл Гевирц
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Мама признает страхи Вилли нормальными («Большинство детей испугались бы») и разделяет их («Я бы тоже испугалась»).
Вилли: Я сначала вообще не понял, о чем они говорят; это были старшеклассники, они обсуждали это в автобусе, когда мы возвращались из школы. А потом они сказали, что у него была пневматика, и тогда один из детей сказал: «Такое постоянно случается с черными детьми. Мы всегда будем в опасности». И тогда я действительно испугался. А Дэррил сказал, что мама больше не разрешает ему играть на улице. Мам, а играть на улице правда опасно?
Мама: Ого, теперь я представляю, как страшно тебе стало в тот момент! Как ты ощущаешь страх в своем теле?
Мама отражает страхи мальчика и дает ему возможность определить, что и в какой части своего тела он чувствует.
Вилли: Я как будто проглотил живую рыбу и она стала бултыхаться тут. (Показывает на свой живот.) А мои ноги вдруг стали очень тяжелыми – мне показалось, что я не могу двигаться, ну, вот если бы мне нужно было бежать, я бы точно не мог. И я почувствовал напряжение, вот здесь, и я подумал, что говорить не смогу. (Тянет руку к горлу.)
Мама: Ты очень хорошо замечаешь в своем теле признаки страха!
Вилли: Почему это случилось с тем мальчиком, мам?
Мама: Это хороший вопрос, Вилли. На самом деле мы не знаем наверняка, как это произошло и почему. Мы с твоим папой знаем только то, что показали в новостях. Это правда, что у парня, в которого стреляли, был пневматический пистолет, но не похоже, чтобы он направил оружие на полицейских. Мы просто не знаем подробностей. Сейчас множество людей пытаются выяснить, что произошло. Хотя ты слышал об этом, это не значит, что такое происходит часто. Полиция нужна, чтобы защищать граждан этой страны, и в основном они справляются со своей работой. Но иногда – нечасто – полицейский может совершить ошибку.
Вопрос Вилли: «Почему?» – ставит маму в тупик. Она отвечает самым прямым образом, каким только может, опуская детали, которые могут расстроить Вилли или напутать его в его возрасте. Например, она не вдается в подробности того, как был ранен мальчик и было ли ранение тяжелым.
Вилли: Это же очень-очень большая ошибка! Как такое могло случиться?
Мама: Опять же, это хороший вопрос, и на него трудно ответить. Иногда во время срочного вызова полицейским приходится очень быстро реагировать. Может быть, кто-то позвонил им и сказал: «Во дворе соседнего дома человек с пистолетом». И во время звонка этот человек не сказал полиции или, может быть, не знал о том, что это пневматический пистолет и что он в руках ребенка. Полицейские должны были реагировать очень быстро, и, возможно, они не поняли, что человек с пистолетом на самом деле просто ребенок и что оружие у него пневматическое, а не настоящее. И может быть, когда полицейские кричали этому мальчику бросить оружие, он не услышал их или повернулся на крик, держа пистолет так, что им показалось, будто он направлен на них, и поэтому они выстрелили в него. Видишь, как много мы можем не знать о произошедшем. Даже полицейские могут испугаться, а когда люди напуганы, они совершают ошибки. Потому что страх иногда мешает нам ясно мыслить.
Мама не хочет сворачивать разговор или заставлять Вилли чувствовать, что есть вопросы, которые он не может задать родителям. Ее главный посыл заключается в том, что страх может повлиять на способность человека принимать решения. Конечно, нет уверенности, что все произошло именно так, но в отсутствие фактов она чувствует, что лучший способ начать отвечать на вопрос Вилли: «Как это могло случиться?» – это предположить, что произошла ужасная ошибка.
Вилли: Мне стало страшно, когда я представил это, мам.
Мама: Да, ты прав, это страшно, потому что такое с гораздо большей вероятностью может произойти с темнокожими мальчиками и мужчинами, чем с белыми.
Мама видит здесь возможность для того, чтобы начать информировать Вилли о повышенных рисках, с которыми сталкиваются черные и цветные мальчики и мужчины.
Вилли: Почему?
Мама: К сожалению, в этой стране существует долгая история расизма, начавшаяся с рабства. Помнишь? Мы с тобой говорили о рабстве. И даже после того как рабство отменили, правила, которые отделяли черных людей от белых, продолжали существовать. Люди с темным цветом кожи не могли посещать школы для белых или сидеть там, где хотят, в автобусах или в кино. Они даже не могли пользоваться одними и теми же туалетами или фонтанами.
Вилли: Это так несправедливо! Почему с ними обходились так?
Мама: Это произошло, потому что белые люди, которые всем управляли, хотели и дальше всем управлять. И поэтому они придумали правила, которые бы показывали мнимое преимущество и достоинство людей, похожих на них, и в то же время устанавливали правила, которые подчеркивали их неприязнь и неуважение к темнокожим (и к другим цветным людям). Это продолжалось так долго, что в конце концов люди действительно начали верить в то, что белые значительно превосходят темнокожих. И даже сейчас люди иногда делают предположения, даже бессознательно, о черных детях. Например, считают, что они чаще попадают в неприятности, чем белые дети. Полицейские – такие же люди, как и все остальные… так что иногда они тоже могут так думать. Хотя большинство белых людей, которые становятся полицейскими, хотят помочь детям и семьям, иногда они не относятся ко всем людям одинаково просто из-за их расы. В случае с нашей расой они могут автоматически предположить, что мы совершим преступление или что мы уже сделали что-то плохое. Наша задача – убедиться, что при общении с ними мы проявляем уважение и не даем им повода думать, что мы опасные преступники.
Послушай, Вилли, ты уже почти юноша, и есть некоторые вещи, которые тебе следует запомнить, чтобы оставаться в безопасности. Во-первых, ты всегда должен останавливаться, когда кто-то, например учитель или полицейский, просит тебя это сделать. Ты никогда, никогда не должен убегать от полицейского. Ты не должен держать руки в карманах. Ты также не должен делать резких движений или быстро тянуться к чему-то, что другие люди могут ошибочно принять за оружие (это может быть даже бумажник или мобильный телефон). И мы не позволим
