Громовая жемчужина - Анна Гурова

Коридор закончился темным тупиком. Из сумрака, который не могли развеять слабые лучи света, на пришельцев смотрели огромные ярко-желтые глаза с вертикальными зрачками. Пальцы княгини стиснули руку Сахемоти.

– Страж сокровищницы. В детстве мне казалось, что он вот-вот бросится на меня…

Сахемоти с интересом рассматривал росписи. Морские мотивы сменились горами. Два высоких черных холма – по обе стороны двери, – и над каждым восходит полная луна. Но ярче лун светились глаза дракона-вани, оскаленная морда которого украшала дверь в княжескую сокровищницу. Сахемоти, усмехнувшись, подумал, что он сам бы испугался, наткнись в темноте без предупреждения на такую дверь.

Мысли Касимы были, между тем, далеки и от вани, стража дверей, и от сокровища, которое он охранял. Она стояла, прижавшись плечом к локтю Сахемоти, и ей казалось, что она может простоять так вечно.

«Что же это? В первый раз в жизни я робею перед мужчиной! Всё должно быть наоборот! Кто я, а кто – он… Но всё же есть в нем нечто, вызывающее почтение…Странное, противоестественное желание не приказывать, а смиренно просить…»

Замк`а на двери не было. Вместо него зеленела княжеская печать. Касима отпустила руку своего спутника и подтолкнула его вперед.

– Откройте эту дверь, мастер Звезда. Дракон тут ни при чем – боюсь, у меня просто не хватит сил сдвинуть ее с места.

– А то, что дверь опечатана – это ничего?

– Ах, не беспокойтесь. Это моя собственная печать. Поставлю новую.

Дверь тяжело пошла вбок, словно крышка древнего сундука. Печать с хрустом переломилась на две половинки. Касима и Сахемоти вошли внутрь.

Сокровищница была не так уж мала, но казалась тесной из-за загромоздивших ее ларей и сундуков. Они стояли в глубоких нишах, на помостах вдоль стен и просто на полу. И лица… Казалось, что низкая зала полна народу. Здесь не было театральных масок, но куда ни глянь, отовсюду смотрели лазуритовые, яшмовые, агатовые глаза драгоценных бронзовых статуэток. Со стен и потолка на вошедших смотрели мужчины, женщины, звери и удивительные небывалые существа. Всё пространство стен, не занятое их фигурами, было сплошь испещрено символами древнекиримского алфавита.

Прямо напротив двери на стене были нарисованы три фигуры в старинных многоцветных одеяниях, с буйными длинными волосами. Высокая, царственная женщина в центре держала в руках золотое зеркало. Справа мужчина со свирепым уродливым лицом заносил меч, словно для атаки. Слева стоял беловолосый копьеносец, чье безмятежное лицо контрастировало с угрожающей позой. Сахемоти взглянул на троицу, и его бросило в жар. «Сестра-Солнце. Брат-Ветер. И первое реальное свидетельство, что я – не моя же собственная выдумка… Ну, здравствуйте… родственники».

Сахемоти склонил голову перед росписью, как перед алтарем. Касима хмуро поглядывала на него сбоку.

«Разве он красив? Ничуть! Он и на мужчину-то не похож. Эти седые космы, повисшие вдоль лица, придают ему сходство с горной ведьмой. А глаза, бесцветные и неподвижные, как зимние озера… Долговязый, тощий, руки паучьи… правда, не скажешь, что он неловок, – Касима с замиранием сердца вспомнила танец между двух костров. – Не мужчина и не женщина, не старый и не молодой…Неужели ему всё равно, как он выглядит в глазах людей? Вот именно – всё равно, – поняла вдруг она. – Ему не нужны внешние признаки мужественности – мастер Терновая Звезда может позволить себе быть каким хочет. Наверно, это и есть самое привлекательное в мужчине. Сила и тайна – вот они, корни власти…»

– Где же зеркало? – спросил Сахемоти, поворачиваясь к ней.

Касима вздохнула, прошла в глубину зала, осмотрелась, наклонилась – и с трудом вытащила из ниши объемистый сверток. Сахемоти поспешил к ней. Вместе они развернули ткань. Шелк на сгибах был твердый, как кожа.

Перед ними лежал диск из полированной рыжей яшмы с золотыми искрами, скользкий и тяжелый. По краю диска были вырезаны необычные символы, похожие на многоногих раздавленных жуков. Полированная поверхность вбирала свет и превращала его в скопление бликов и теней.

– Оно?

– Кажется, да. Я ведь только слышал о нем…

Сахемоти осторожно провел пальцами по полированной поверхности, по шершавому краю.

– Здесь знаки языка, которым никогда не пользовались в этом мире…

– Такого каменного зеркала больше нет ни у одного рода, – с гордостью сказала Касима. – Скорее всего, на островах Кирим оно единственное. Разве что в каком-нибудь монастыре… или в императорской сокровищнице…

– Если это то зеркало, которое я ищу, то второго такого нет нигде в Среднем мире, – пробормотал Сахемоти. – Взгляните, княгиня.

Он взял диск и медленно повернул его против света. Касима с удивлением поняла, что зеркало меняет цвет в зависимости от угла наклона. Только что оно было блестяще-золотистым; потом приобрело цвет и прозрачность темного гречишного меда; в камне словно проросли моховые прожилки; проступили красные кровеносные сосуды; вспыхнули золотые искры…

– Это священная яшма, – тихо сказал Сахемоти. – Ее волокна содержат в себе все элементы видимого и невидимого мира. Видите, ее структура напоминает клубок ниток. Потяни за любую – что вытянешь, неизвестно…

Сахемоти поставил зеркало на край ближайшего ларя и опустился перед ним на колени.

– Неужели такое зеркало было в каждом древнем театре? – недоверчиво спросила Касима.

– Театр был всего один, при дворе правителя. Зеркало передавалось по наследству, из поколения в поколение… но однажды линия была прервана. Я очень надеялся, что князья Касима сохранили зеркало, хотя бы просто как памятник старины или семейную реликвию. И может быть, к лучшему, что они забыли о его предназначении.

– А в чем его предназначение?

– Я уже говорил. Зеркало – сердце театра, источник превращений. Оно изменяет того, кто в него смотрит. Вытаскивает на свет его сущность. Если в него смотрит актер в маске, оно оживляет маску… Так говорят предания, – уточнил Сахемоти.

– А без маски в него смотреться нельзя?

– Не думаю, чтобы вы увидели там что-то занимательное.

Княгиня упрямо вздернула подбородок, села на пол рядом с Сахемоти и уставилась в полированную поверхность.

– Да уж, мудрено в нем что-то увидеть, – со смехом сказала она через мгновение. – Даже свое отражение. Сплошь мелькание и туман. Лучше уж смотреться в лужу…

Сахемоти, не обращая внимания на болтовню княгини, всматривался в мутно-блестящую поверхность. В переплетении пестрых линий перед ним маячили их расплывчатые лица, одинаково смутные. Он думал, что почти не покривил душой перед Касимой – действительно он раньше не видел яшмового зеркала. О свойствах этого зеркала он знал немало, но далеко не всё. То была вещь не для людей, а для богов. Подобно оружию, она была почти бесполезна в руках профана, а неосторожному и самонадеянному могла принести серьезный вред.