Наваждение Монгола (СИ) - Гур Анна

– Хочу, чтобы ты прочувствовал все то, на что обрек меня. Сначала потерял невесту, затем репутацию, а в эту самую секунду теряешь все свое состояние. Все скрытые офшоры, все имущество, записанное на левые фирмы и подставные организации. Завтра с утра все узнают, что ты банкрот. А ты пойдешь в тюрьму и будешь сидеть не как я, за то, чего не совершал, а понесешь наказание перед законом за все свои преступления. Считай это моей прихотью.

– Ты чертов выродок!

Машинально подмечаю, как рука Айдарова шарит по полу и осколкам, словно ищет оружие, но Монгол лишает его этой возможности, присаживается на корточки и заглядывает в лицо человеку, который с ним одной крови.

– Я не отцеубийца, Мурат. А смерть – это благодать. В первые дни, когда меня допрашивали твои люди, желторотый пацан мечтал только об одном. Сдохнуть. И именно тогда я поклялся именем матери, что ты прочувствуешь все то же самое, на что обрек меня.

С каждым словом Монгола лицо Айдарова становится все бледнее, больше нет того Мурата, каким он предстал передо мной, когда захотел сломать мою жизнь. Сейчас я вижу скулящего и поверженного врага, для которого уготовили ровно ту участь, на которую он обрек собственного незаконнорожденного сына.

Вой сирен становится все ближе и ближе.

Монгол поднимается, поворачивается спиной к Айдарову и в следующую секунду с моих губ почти срывается крик, так как Мурат подрывается, чтобы нанести удар со спины, но Палач быстрее, одно движение и Айдаров отправляется в нокаут.

Монгол застывает. Его взгляд остановился на мне. Он словно не решается подойти, ведь сейчас я знаю все.

Всю зловещую историю его судьбы. Земля начинает уходить из-под ног. Плакать хочется, эмоции душат. Я стала свидетелем всей этой ужасающей драмы, и оправдать или же признать виновным Гуна не могу.

Никто не заслуживает такого отношения. Никто не заслуживает такой боли.

Иногда обстоятельства заставляют людей идти на определенные поступки, но Айдаров, кажется, был рожден чудовищем.

А Монгол…

Я не знаю. Сердце разбивается на куски. Он ведь снова спас меня. Айдаров бы меня не пощадил. По их традициям я порченый товар.

Меня похитил другой мужчина, и пусть не тронул, но моя судьба в руках Мурата была предрешена.

Стоим с Монголом на расстоянии нескольких шагов, и я смотрю этому раненому зверю в глаза. Моргнуть не могу. Сердце переполняется разными чувствами. Здесь и боль, и сожаление. В душе разливается горечь, тело сковывают удушающие эмоции, а из глаз льются слезы.

Именно сейчас я вижу Монгола таким, какой он есть. Без прикрас. Неидеальный герой. Человек, прошедший сложный путь.

И прямо сейчас Гун не делает ничего. Просто смотрит мне в глаза, а я понимаю этот его взгляд. Опять он дает мне выбор. Быть с ним или на этом наши пути расходятся.

Айдаров становится прошлым. Монгол уверен в своих шагах. Более того, он пришел к финалу своей мести. Может, она не такая, как он ее задумывал изначально…

Хотя…

Как знать?!

Только Гуна выдает взгляд. Сейчас он смотрит на меня как дикий хищник с многочисленными кровоточащими ранами.

И опять в нем ощущаю какую-то благородность на грани безумия.

Робин Гуд тоже был антигероем, но все же он совершал добро. Вот и сейчас я уже в который раз обязана Монголу своей жизнью…

Мысли струятся в голове, летят, но сердце бьется с каждой секундой все быстрее. Прикрываю веки. Делаю глубокий вдох и лечу к Гуну, бегу и падаю в крепкие объятия.

А он словно этого и ждал. Чувствую сильную хватку на ребрах, как сжимает меня, вдавливая в широкую грудную клетку, как пальцы зарываются в мои волосы.

И шепот в самые губы:

– Алаайа… Моя Алаайа.

Отцепляет меня от себя, а я ахаю, сирены все ближе.

– Нам пора…

Проговаривает четко, и берет меня за руку, ведет прочь из этого особняка, прочь от прошлого, которое остается за закрытыми дверями.

Садится в одну из припаркованных машин, забираюсь рядом. Прежде чем завести мотор, мужчина бросает на меня взгляд и щелкает ремнем безопасности, надежно приковав меня к пассажирскому креслу.

А я улыбаюсь. Забота. Она чувствуется в жестах. В мелочах. Не говоря уже, что, бросив взгляд на особняк, я вижу, как один человек устроил настоящую войну.

Заводит двигатель и выруливает на дорогу, и уже спустя минуты вижу, как к особняку Айдарова мчат полицейские машины, а за ними следом и фургон телевидения.

Что-то щелкает в голове, кошусь на сидящего рядом уверенного мужчину.

– Ты это все спланировал?

Задаю вопрос и Гун ухмыляется. Вскидывает бровь чуть иронично. Опять такой же игривый.

– Не все. Многое пошло не так, – косой взгляд на меня, – например, ты, Ярослава.

Ехать в неизвестность с этим мужчиной нестрашно. Усталость сказывается, а еще накрывает саваном спокойствия и понимания, что с Монголом я в полной безопасности.

Мысли могут быть разные, а вот сердце не обманешь. Рядом с ним оно стучит то громко, то неровно, но вот конкретно сейчас, после пережитого ужаса в доме Мурата, меня отпускают тревоги, и я отдаю свою судьбу в руки это странного, непонятного мужчины.

Его невозможно разгадать, понять, но вместе с тем он притягивает, манит, а еще я ему нужна. Такая, какая есть. Слегка шебутная, непутевая, излишне любопытная, но Монгол приходил за мной из раза в раз, спасая, защищая и почти умирая за меня.

Один против армии.

Он вырвал меня из лап шакала.

В салоне тепло, меня накрывает терпким мужским запахом с примесью сандала, и этот аромат теперь ассоциируется у меня с одним единственным словом – безопасность.

Глаза слипаются и стоит прикрыть веки, как я уплываю в сладкую дрему.

Не знаю, сколько я сплю, но глаза резко распахиваются и тело сладко ноет, немного поворачиваю голову из стороны в сторону.

– Выспалась?

Задает вопрос, когда встречаюсь с хитрым взглядом раскосых глаз.

Не знаю, почему смущаюсь. Может, от того, как он на меня смотрит. Будто сожрать готов. Поправляю вырез кофточки, краснею, наверное. Почему-то кажется, что я сейчас уязвима и раскрыта до предела. А по взглядам, которые на меня бросает мужчина, может, и вовсе голая.

– Д-да… – отвечаю запоздало.

– Хорошо. В ближайшее время тебе силы понадобятся.

Говорит многозначительно, а я опять понимаю, что чего-то не улавливаю.

– Почему?

Задаю вопрос и получаю косой взгляд в ответ. Мотает головой и улыбается. А я на секунду залипаю на этой открытой и доброй улыбке. Словно лучик света пробивается сквозь тучи и озаряет все вокруг.

– Какая же ты…

Замолкает, а у меня опять бунтарский дух дает о себе знать

– Какая я?! Глупая, да?!

Спрашиваю насупившись. Опять ловлю непонятный взгляд желтых глаз.

– Необыкновенная, Алаайа, моя необыкновенная девочка…

И опять этот взгляд, от которого внутри кипяток и жар, отворачиваюсь. Рассматриваю проскальзывающий за окном городской пейзаж и лишь спустя долгое время задаю вопрос, как нарыв срываю. Не хочу, чтобы между нами оставалась недосказанность:

– Айдаров, он?

Сжимает руль сильнее. Так, что костяшки белеют.

– Мой отец, родителей не выбирают, ведь так говорят?

– Не выбирают.

– Он сбитый стрелок. Ярослава. Боятся его не стоит. Айдарова ждет суд и срок. Все махинации вскрыты, все его бесчинства.

Сжимает руль крепче.

– Что ты сейчас чувствуешь?

Выдыхает сквозь сжатые зубы и отвечает:

– Ничего. Месть плохое чувство, Ярослава, а во мне нет твоей святости, чтобы прощать родственников, которые виноваты передо мной.

Бросает на меня тяжелый взгляд и я понимаю, о чем он говорит.

– Куда мы едем?

– А куда ты хочешь? Чего сама хочешь?

Опять вопрос и это все странно, непонятно даже. Я прекрасно изучила Монгола за время нашего общения. Он делает для меня поблажки. Не указывает, а спрашивает…

– Я хочу быть с тобой.

Откровение слетает с губ и я отворачиваюсь к окну, но меня тянут за прядку, заставляют повернуться обратно.