ЦУНАМИ - Анатолий КУРЧАТКИН

Небо над стеклянной крышей ресторана постепенно погасло, словно бы черная щель разверзлась над головой, в зале зажегся свет. Когда наконец вышли из ресторана, на улице было совсем темно.

Но вечер еще весь был впереди.

Крис, последние полчаса поглядывавший на свои массивные часы из розового золота на запястье, объявил, что должен еще сегодня побывать в родном посольстве. Нелли сообщила, что устала и хотела бы провести остаток дня дома. Дрон, слушая ее, сощурился, казалось, он хочет возразить, но когда он раскрыл рот, то сказал, что присоединяется к жене.

— Довезете меня до посольства, Тони? — спросил Крис.

— А вы могли подумать иначе? — обдал его улыбкой Тони.

Он припарковался где-то в отдалении от ресторана, нужно еще дойти, и Дрон с Нелли решили не ждать его, отправиться до своего «AdmiraI suites» пешком.

— Можно тебя? — прежде чем уходить, взял Рада под руку, повлек его обратно в ресторан Дрон. Они зашли внутрь, и Дрон вытащил из кармана кошелек. — Сходи купи себе брюки. — Он извлек из кошелька две тысячедолларовые банкноты, подумал, достал еще одну и протянул Раду. — Может быть, даже две пары, на всякий случай.

Первое желание было — отвести его руку в сторону: от тех нескольких тысячных купюр, которые Дрон дал раньше, кое-что еще оставалось. Но тогда Рад рисковал вскоре вновь оказаться без денег. На месте Дрона, пригласи он кого-то так, как пригласил Дрон, выдал бы ему сразу по приезду всю предполагаемую сумму трат, а не выцеживал бы вот так, по купюре, как милостыню.

Рад взял деньги.

Выходить из машины у «Jade Pavilion» вместе с Радом Крис не стал.

— Вы меня извините, Рад, — задерживая руку Рада в своей, деловито проговорил он, — опаздываю. Уж вы там сами все. Проявите хватку. Мы, я понимаю, часто теперь будем встречаться?

Понять ассоциативный скачок его мысли было несложно. Что значили его слова, из чего проистекали — вот что невозможно было понять.

— С удовольствием, Крис, — ответил Рад со светской бессмысленностью.

В «Jade Pavilion» на доске у входа под написью «WeIcome to Jade Pavilion Hotel» магнитными буквами было набрано его имя. «Бой» — здоровенный малый в гвардейском красном мундире — ухватился за его чемодан, только он переступил порог. И потом уже, держась чуть поодаль, не отходил от Рада ни на шаг. В номере «бой» быстрыми автоматическими движениями показал, как и где зажигается свет, включил кондиционер, продемонстрировал работу телевизора. Врученные ему Радом двадцать бат мгновенно остановили его, будто выключился некий завод, он поклонился, и дверь за ним закрылась.

В многоэтажном царстве шопинга под названием «Emporium» около метро «Фром-фонг» Рад пробыл до самого закрытия. Дрон давал ему деньги на двое брюк — двое он и купил. Брюки унесли в мастерскую подшивать, он зашел в одно из кафе, заказал большую чашку капучино и долго сидел сначала за барной стойкой, потом, когда освободился столик в дальнем углу, за столом в одиночестве, и только в голове появлялись какие-то мысли, тотчас удалял их — будто нажимал на кнопку «DeIete».

В дополнение к брюкам Рад купил себе плавки. И потому, что в Паттайе, судя по всему, они могли понадобиться. В этом смысле то была совершенно разумная покупка. Но он купил их еще и потому, что ему требовалось сделать что-то, о чем Дрон не просил. И это уже был никак не разумный акт.

Глава тринадцатая

Бич-роуд бурлила народом, будто кипящая кастрюля. Прогуливались с чинным видом пожилые пары в панамах и шляпах самых невероятных форм. Пасли своих «мамочек» отцы семейств с помятыми каждодневной заботой о благосостоянии семьи лицами. Одинокие мужчины и женщины с одинаковым сомнамбулическим выражением глаз шныряли галсами во всех направлениях — словно стремясь за некой добычей. Стремительно проносились, пронизывая собой толпу летучими стрелами, будто и впрямь выпущенные из лука, студенческого вида бодрые молодые люди с разноцветными рюкзаками на спинах. Звучала английская, тайская, немецкая, японская и бог знает какая еще речь, — улица была вся, как в облаке, в звуках голосов и реве автомобильных и мотоциклетных моторов. В барах за выставленными на тротуар столиками под большими зонтами сидели тайцы, европейцы, китайцы, японцы, негры — весь мир, шоколадно-кофейные, белые, желтые, черные, как антрацит, тянули из высоких стаканов через трубочки соки, прихлебывали из чашечек кофе, чай, и этот же веер цветов был на бечевке пляжа, что двадцатиметровой полосой песка тянулся под парапетом набережной. Многие были в шортах, с чем тайская нравственность по причине экономической важности курорта вынуждена, по-видимому, была мириться. Бывшая рыбачья деревушка давно не помнила своего прошлого и стригла купоны выпавшей ей удачи.

Море, откидываясь от тихо лижущего песок уреза к ясному, словно графитом проведенному горизонту, лежало в чаше залива такой неправдоподобной, насыщенной синевы, что казалось отпечатанным на лучшей фотобумаге фирмы «Кодак». Метрах в семистах-восьмистах от берега к этому листу фотобумаги было приклеено несколько десятков яхт, и то, что они там паслись, перегородив залив своей цепью от одного его края до другого, делало море словно бы продолжением кипящей кастрюли Бич-роуд — оно тоже клокотало народом, только эта бьющая ключом жизнь не просматривалась отсюда в подробностях.

Крис, приставив ладонь ко лбу козырьком и глядя на сверкающий снегом гималайских вершин строй яхт, произнес, обращаясь к Дрону:

— А может быть, он устроит встречу на какой-нибудь из этих красавиц?

Дрон вслед Крису тоже приставил ладонь ко лбу, чтобы солнце, палившее из зенита, не слепило глаз.

— Замечательная мысль, — сказал он, отнимая ладонь ото лба. Залез в карман и извлек оттуда складень мобильного. — Во всех смыслах было бы хорошо, согласен.

Он отошел в сторону, к кокосовой пальме в гроздьях зреющих орехов, что росла у обрыва набережной, набрал номер и, повернувшись лицом к яхтам, вновь приставив ладонь к глазам, замер, ожидая соединения.

— О ком они? — спросил Рад Нелли по-русски. — Что за встреча? При чем здесь яхта?

Нелли посмотрела на него материнским взглядом отгоревшей любовницы.

— Охота тебе над этим задумываться?

Радиоволны, невидимо прошив собой атмосферу, отразившись от спутника, несущего свою одинокую вахту на привязи земной гравитации в ближнем космосе, попали на земную антенну, пронеслись от одного ретранслятора к другому, и где-то, на каком-то конце земного шара, неизвестно где — может, на другой его стороне, а может, в двух шагах отсюда, — у того, кому звонил Дрон, телефон ожил, призвав хозяина к разговору.

Дрон, ожидающе стоявший с мобильным у уха, пришел в движение, повернулся и неторопливо двинулся вдоль края набережной в направлении другой пальмы у набережной кромки. Губы его энергично шевелились — он разговаривал.

— Нелли, я схожу с ума, — проговорил Рад, все так же по-русски.

— Не волнуйся, — отозвалась Нелли, — Дрон ничего не забыл. Значит, не настало время для окончательных выводов. Он их сделает, не сомневайся.

Дрон, с трубкой возле уха, энергично жестикулируя, дошел до дальней пальмы, развернулся и пошел обратно. Не дойдя до пальмы, около которой набирал номер, приостановился, отнял трубку от уха, закрыл ее и, засовывая на ходу в карман, двинулся обратно к их компании.

— Заказ принят, — подходя, объявил он Крису.

Они выехали из Бангкока вскоре после завтрака, дорога неожиданно заняла меньше времени, чем предполагал Тони, и, устроившись в отеле, уже минут двадцать варились в этой кастрюле Бич-роуд, осматриваясь в ней и обвыкаясь. Нужно было что-нибудь сделать, чтобы врасти в эту жизнь, но для ланча еще было рано, а прогуливаться по бульвару, уподобясь пенсионным парам и отцам семейств со своими половинами, — тоже как-то не грело. Можно было бы прямо сходу вкусить моря, но выяснилось, что никто к тому не готов. И если Рад потому, что, выходя из гостиницы, не надел плавок, то у всех остальных купальных принадлежностей просто не было.

— Я не собирался в Паттайю, — развел руками Крис. Дрон посмотрел на Нелли:

— А почему у нас в чемодане их нет?

Нелли в ответ молча пожала плечами: а это только мой чемодан?

— Я элементарно забыл, — с улыбкой признался Тони — словно в невинном и даже милом прегрешении.

На высоте, получилось, оказался один Рад.

— Откуда у тебя плавки? — изумился Дрон. — Привез из Москвы?

— Дали вчера в «Импориуме» в нагрузку к брюкам, — сказал Рад.

— В самом деле? — Нелли почти поверила. Дрон неожиданно взъярился.

— Не-ля! — он перешел на русский. — Простодушие — достоинство идиотов. Украл он эти плавки, не ясно?

У Нелли сделалось высокомерное выражение лица.

— Хамюга! — тоже по-русски произнесла она, отворачиваясь от Дрона.

Рад почувствовал себя виноватым.