Любимая игрушка Зверя (СИ) - Ангелос Валерия

Оборачиваюсь и тону в зеленых глазах точно в ядовитом омуте. Без надежды выбраться. Без шанса разорвать губительные путы.

- А ты здесь откуда? – пораженно выдыхает Михаил и отпускает меня.

От неожиданности отпускает. Исключительно на автомате действует. Приказу не следует, едва ли вообще осознает нависшую над ним угрозу. Зато я осознаю. Четко и до боли, без тени сомнений понимаю, насколько все серьезно.

Зверь и прибить может. Просто сорвется. Одно неосторожное движение, фраза, чересчур наглый взгляд. Да что угодно. Это как играть со спичками, когда вокруг разлит бензин.

Я соскальзываю с дивана. Встаю между мужчинами, разделяю их друг от друга. На всякий случай. Черт. Как бы чего не вышло, даже представлять вероятный кошмар не хочу.

- Я за своей женщиной пришел, - спокойно произносит Никита.

- Что? – спрашивает супруг. – Что это за бред? Охренеть заявка прилетела. Ирка, что он такое несет?

Застываю. Губы разлепить не удается. Полный ступор. Абсолютный. Меня потряхивает от жесточайшего волнения, от обрушившегося на плечи дикого шока.

- Можешь и дальше жить здесь, - невозмутимо продолжает Ник. – А Иру я забираю. Детей тоже увезу. Ты ничего хорошего этой семье не принес. Слабак и трус. Ты их недостоин.

- Чего? – выдает муж. – Ты сдурел?

Зверь подступает вплотную ко мне, обхватывает за талию и рывком впечатывает в мускулистое тело. Дыхание из груди выбивает. Воздух напрочь крадет.

- Она моя, - заявляет холодно и жестко. – Забудь, что у тебя жена была.

Крупные ладони по спине проходятся. Границу не переходят, ниже поясницы не опускаются. Вроде бы все выглядит прилично. Только ощущение гадкое. Точно собственность меня помечает, клеймит. И я не против. Однако когда мы вдвоем. В темной подсобке. В ограниченном пространстве лифта. За ширмой в кабинете гинеколога. В любом месте. Но без посторонних зрителей, без свидетелей, без лишних наблюдателей.

Наедине. Тет-а-тет. Все ему готова позволить. На все согласна. А здесь и сейчас зарождается бунт, мятеж.

- Ира, - хрипло роняет супруг. – Наврала мне? Ну про ту ночь. Выходит, Кирпич был прав? Зря ему ряху начищал? Выходит, ты… ты еще тогда?

- Нет, - отвечаю сдавленно. – Тогда – нет.

- Отлично, - голос мужа дрожит от ярости. – Значит, потом. Давай, расскажи все подробности. Детали обрисуй. Ты меня в деле видела. Прямо под Тинкой. А я ваш спектакль пропустил. Вперед. Выкладывай, как рога наставляла.

- Миша, - бормочу через судорожный вдох. – Прекрати, пожалуйста. Остановись, пока не стало слишком поздно. Хватит уже. Прошу тебя.

- Хватит? – истерический смешок режет слух. – Поздно?

Горячие объятья дурманят разум. Едва ли соображаю, отдаю отчет в происходящем. Руки этого мужчины действуют на меня самым порочным и греховным образом. Пара секунд и я уже ему все прощаю. Мальчишеский поступок, самоутверждение за мой счет, желание получить очередной трофей в коллекцию.

Зверь не привык, что ему отказывают. Не привык упускать вещи, которые присвоил и отметил лично. Быть его игрушкой – тюремный срок без права на амнистию.

- Бред! – вдруг орет Михаил. – Ты и он. Полный бред. Я не верю. Просто не верю. Это что? Это розыгрыш такой? Вы специально сговорились? Хотите поиздеваться?

- Пасть захлопни, - ледяным тоном приказывает Никита.

Мое тело горит под его пальцами. Естественная реакция. Ничего не исправить, не изменить, не побороть. Но кровь в жилах стынет от неприкрытой угрозы. Давящее чувство сковывает изнутри, как в железных тисках сжимает.

- Послушай, ублюдок, - цедит супруг, потеряв ощущение реальности, не заботясь о том, чтобы адекватно оценить расстановку сил. – Это мой дом. Я тут хозяин. И это моя жена. Моя. Ясно тебе? Убирайся. Проваливай отсюда. Пошел вон. Или я ментов вызову. Тогда пробкой вылетишь, силой тебя вышвырнем. У меня есть пара важных приятелей. Лучше со мной не связываться. Вот по-хорошему свали!

Зверь мягко отстраняет меня, усаживает в кресло, которое находится за его спиной, будто ограждает от зарождающегося посреди комнаты шторма, прячет от надвигающегося на нас конфликта. А потом делает шаг в направлении Михаила.

Всего один шаг. Короткий. Но жуткий.

Муж отшатывается. Невольно. Будто резко очнулся от смелости. Понимает наконец, что с таким противником тягаться не стоит. Сомнет и не заметит, будто катком пройдется.

Чемпион по боям без правил. Первый в этом кровавом и безжалостном спорте. Бешеный и безумный воин, не ведающий поражений.

Однажды Миша узнал силу его удара. Вряд ли захочет испытывать удачу снова. Даже гнев не затмит инстинкт самосохранения. Или я ошибаюсь? Недооцениваю масштаб ярости, которая захлестывает супруга?

- Заставь меня уйти, - тихо произносит Никита.

И эта фраза воспринимается гораздо серьезнее, чем если бы он орал и сыпал угрозами. Опасность. Острая, явная, неприкрытая. Мой пульс впадает в абсолютное неистовство. Тело прошибает ледяная испарина, плоть моментально раскалывает на части озноб.

- Пожалуйста, - выпаливаю и вскакиваю на ноги, приближаюсь к мужчине, цепляюсь дрожащими пальцами за крепко сжатый кулак. – Не надо.

Он смотрит на меня и криво ухмыляется, буквально скалится. Качает головой. А после поворачивается к Михаилу.

- Ты подпишешь документы на развод, - чеканит мрачно. – Сегодня же. Мой юрист прибудет сюда через час. Чтоб без фокусов, без всякого дерьма.

- Нет! – восклицает муж. – Ничего я подписывать не стану. Ирина моя законная жена. И пусть у нас есть проблемы, это не значит…

- Ирина моя женщина, - обрывает хлестко.

Супруг застывает, не решается ни единого слова произнести. В его глазах вспыхивает боль, которую он не пытается скрыть. Губы белеют, подбородок дрожит.

Не помню, чтобы прежде видела Мишу таким. Слабым? Беспомощным? Уязвимым? Долгое время муж казался для меня идеалом мужчины.

А теперь я смотрю на него. Прямо. В упор. Смотрю и совсем не узнаю человека, которого полюбила, еще давно, самой первой и невинной, чистой любовью. Смотрю и тщетно ищу утраченные черты.

Интересно. Что сам Михаил видит? Шлюху? Падшую женщину? Блудницу, предавшую семью?

Он все понимает. Осознает, хоть и с опозданием. До него доходит тот факт, что не лгала, говорила чистую правду про свою измену.

- Миша, - произношу я. – Тебе лучше уйти.

- Ира, нет, - шепчет он, мускулы его лица нервно дергаются. – Ты сама сказала. Это моя квартира. Я могу здесь жить. Я…

- Я ошиблась, - поджимаю губы, сдерживаю рвущиеся наружу слезы. – Уйди, пожалуйста. Прямо сейчас уйди. Я не могу тебя видеть. Не хочу. Прошу, убирайся подальше.

- Нет-нет, - лихорадочно мотает головой. – Ты не можешь так со мной поступить. Ты не можешь…

- Оглох? – резко спрашивает Зверь. – Проваливай. Живо. Делай, что она сказала. Или помочь?

- Ира, - запинается. – Я собраться должен. Мне вещи нужны. И вообще…

- Ну ты где-то жил без вещей, - истерически усмехаюсь. – Целую неделю продержался. Значит, не пропадешь, справишься как-нибудь.

- Двигай отсюда, - отрывисто произносит Никита. – Может, тебя проводить?

- Да, - вдруг выдаю я, ловлю и смело выдерживаю взгляд ядовитых зеленых глаз, улыбка не сходит с моих губ. – Ник, проводи моего мужа. И сам тоже не возвращайся.

- Ты о чем? – щурится.

- О том, что тебе следует покинуть эту квартиру, - заявляю твердо. – Немедленно.

- Ты собираешься и уезжаешь со мной, - холодно произносит Зверь, отказываясь принимать мое мнение всерьез. – Твои дети…

- Нет, - отрезаю тихо, но четко. – Никто никуда не поедет. Кроме вас с Михаилом. Причем сейчас. Сию же минуту. Вы оба убирайтесь. Проваливайте прочь. Отстраняюсь от него, опять усаживаюсь на диван. Кусаю губы, пытаясь побороть подступившие к горлу рыдания. Сжимаю кулаки так сильно, что ногти врезаются в ладони. Держу спину прямо. Смотрю на мужа, после на любовника.

Внутри пустота. Зияющая бездна.

- И знаете, можете делать все, что угодно, - выдыхаю наконец. – Набить друг другу морду. Молотить кулаками сколько влезет. Хоть убейтесь там. Просто делайте это подальше от дома, где живут мои дети.