Любви все звания покорны. Военно-полевые романы - Олег Сергеевич Смыслов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
А на следующий день маршал Жуков позвонил Маргарите Георгиевне и сказал, что эта встреча слишком дорого ему стоила: «теперь ему придется зарегистрировать с Александрой Диевной брак, которому он столько лет противился». При этом он добавил, что с 41-го года его интимные отношения с Александрой Диевной прекращены, так как с начала войны он живет с прекрасной, преданной ему женщиной – Лидой Захаровой».
Несмотря на регистрацию брака, Георгий Константинович все чаще стал целыми днями где-то пропадать и поздно возвращаться домой. Последний адъютант маршала И. А. Прядухин хорошо помнит, как в связи с этим «Александра Диевна начала допытываться у шофера, где он был.
– В Кремле! – каждый раз отвечал тот.
Сегодня – в Кремле, завтра – в Кремле…
– Да что это он каждый день туда повадился? – насторожилась жена и призвала мужа к ответу.
Врать было уже невозможно, и Георгий Константинович признался в том, что у него другая женщина. Когда в июне 57-го у Галины Александровны родилась Маша, Жуков поднял вопрос о разводе. Но Александра Диевна была против, и в результате Георгий Константинович расписался с Галиной лишь в 64-м году».
В 1993 году Мария Георгиевна расскажет в беседе писателю В. Капову о том, как непросто ее родителям давалось счастье: «Да, им обоим пришлось повоевать за свою любовь. Георгия Константиновича вызывал Хрущев, отношения отца с мамой обсуждались на Президиуме ЦК. А маму, бедную, и с работы грозились уволить, и из партии выгнать, если она “не одумается”. Мама была талантливым врачом, ее очень любили больные, работала она в госпитале имени Бурденко. И вот ее как военнообязанную вызывает “на ковер” начальник Главпура. Она уже была в то время в положении (родителям удалось оформить брак лишь после моего рождения). Представляю, что она должна была чувствовать, идя к начальнику на проработку… Но, знаете, в ней всегда было чувство собственного достоинства… Дословно помню фразу, которую она сказала: “Я шла с гордо поднятой головой». В этом – моя мама. В то время мои будущие родители не могли быть все время вместе. Расставаясь, они писали друг другу теплые, я бы даже сказала, поэтичные письма».
Из письма Г. К. Жукова Галине Александровне из Гурзуфа:
«Галина, любимая! Как жаль, что нет здесь тебя: небо голубое, море зелено-голубое, теплое, ласковое и манящее в свои объятия. Родная моя! Мне тебя не хватает, без тебя я скучаю. Пусть тебя хранит моя любовь, моя мечта о тебе».
Из письма Г. К. Жукова Галине Александровне из Карлсбада: «В каком настроении ты вернулась в Москву? Я так давно о тебе ничего не знаю. Надеюсь, что все у тебя хорошо. А как ты? Все та ли – нежная, ласковая, доверчивая и часто наивная, но до конца преданная? Когда я уезжал, ты говорила, что пришлешь мне только одно письмо, может быть, пришлешь еще. Я так их люблю читать, они такие содержательные и душевные. С тобой или без тебя, днем или ночью, всегда о тебе думаю, чувствую тебя в сердце, в душе и в окружении. Даже глядя на море, всегда вижу тебя – то лучезарной, то печальной, то всегда горячо мною любимой, всегда желанной, всегда нежной. Надеюсь, что встречу тебя здоровой и жизнерадостной. Скучающей и горячо любящий. Георгий».
О Галине Александровне Семеновой Александра Диевна узнала совершенно случайно. Когда Жукова сняли со всех постов, в том числе и министра обороны, из его рабочего кабинета на квартиру были перевезены хранившиеся там документы. Александра Диевна разбирая их, наткнулась на фотографию неизвестной женщины и потребовала от мужа объяснений. И Георгий Константинович открыл все карты.
По рассказу сына Маргариты Георгиевны, Георгия, «узнав о рождении Маши, Александра Диевна пришла в ярость и пригрозила написать в ЦК КПСС. Он отказался и еще упорнее стал просить о разводе. Тогда-то, в июне 1957 года, Александра Диевна и подала в ЦК КПСС заявление на имя Хрущева, требуя убрать Галину Семенову с ее незаконнорожденной дочкой подальше от Москвы и обязать мужа вернуться в ее семью».
«В результате того заявления и возникли два персональных дела, – продолжает рассказ сына Маргарита Георгиевна. – Провести расследование по делу Жукова Хрущев поручил тогдашнему секретарю по идеологии Екатерине Александровне Фурцевой. Она-то мне… и поведала подробности на третий день после смерти отца… Галина Александровна была понижена в воинском звании. Возникла угроза ее увольнения из армии. Только личное вмешательство министра обороны Жукова спасло ее от репрессий и выселения из Москвы. Как рассказала мне Фурцева, отец приехал в госпиталь Бурденко на партсобрание, где обсуждалось персональное дело Галины, и заявил коммунистам: “Не лезьте в мою личную жизнь!”… Хрущев несколько раз требовал у отца порвать с Галиной». А при обсуждении вопроса на Президиуме ЦК КПСС сказал: «За внебрачную связь мы с военных погоны снимаем!»
Из записной книжки Георгия Константиновича Жукова:
«Можно сказать, что ни я, ни Галина в такой обстановке никогда не отдыхали. Мне было приятно, когда Галина радовалась хорошему отдыху, поездкам по Болгарии, но, к сожалению, время летело очень быстро и приближался конец отдыха. Галина мрачнела, у нее на сердце становилось тяжкое состояние. Летели в Москву вместе на моем самолете. По прибытии в Москву мне позвонил Булганин и сказал, что Никита неодобрительно высказался на Президиуме ЦК о том, что я отдыхал в Варне с Галиной. Это меня возмутило, и в горячке я по адресу Никиты высказал ряд резких слов, которые Булганин тут же постарался передать Хрущеву, с которым у меня вскоре состоялся на эту тему примирительный разговор. Никита сказал: «Я не возражаю против Галины, но рекомендую не торопиться». Тогда я не понял, что он своим “благожелательством” хочет иметь в моем лице верного друга, который поддержит его в борьбе за власть».
Так оно и вышло, но брак с Александрой Диевной Жукову удалось расторгнуть только 18 января 1965 года, чтобы через несколько дней
