Случайная ночь с миллиардером - Айрин Лакс

Она испуганно прижимается к стене комнаты.

— Ты, что, боишься меня?

— Боюсь, не знаю, но что еще вы способны, чтобы получить желаемое.

— Опять на вы?

— Так будет лучше. Дистанция — это то, что необходимо именно сейчас. Отпустите меня, — она смотрит на дверь, ведущую из большой комнаты в коридор, а оттуда переводит немного беспомощный взгляд в окно.

Мне тошно. Так тошно, что она меня сейчас боится, страшится, словно я какой-то маньяк…

Отхожу в сторону.

— Я тебя не стану удерживать. Проходи… — отхожу как можно дальше.

Но Марика все равно огибает меня по огромной дуге!

— Позвонишь, как доберешься?

Вопрос падает в пустоту.

Марика просто сбегает от меня, а я, поймав свое отражение в зеркале, понимаю, почему она убежала. Я выгляжу постаревшим и сильно нахмуренным, глаза потемнели, став пугающими провалами, с расширенным зрачками.

Я не могу запугивать Марику и представать перед ней в еще более дурном свете.

Все, что я могу, это отправить охрану незаметно следовать за девушкой на некотором расстоянии, чтобы проследить за безопасностью Марики.

Мне хочется быть рядом с ней. Но возможно, она права.

Нам нужна дистанция и немного времени, чтобы разобраться в себе и успокоиться.

Глава 32

Марика

В своей квартире я появляюсь очень поздним вечером и сразу же падаю на кровать, чтобы уснуть. Прошедшая неделя вымотала меня физически, а ссора с Александром выпила все душевные силы. Как мне хватило сил добраться до дома?

Я боялась, что не выдержу напряжение и совершу такую ошибку, от которой моя женская гордость станет лишь словом и съежится до невероятно малых размеров. Но мне хватило выдержки, чтобы не опозорить себя ни скандалом, ни публичными слезами. Выдержки хватило, но осталось ли что-то после этого?

Не знаю…

Организм после всех тревог и переживаний просит о пощаде.

Я буквально валюсь на диван одетой, с макияжем, не могу заставить себя даже встать и умыться. Потому что для этого нужно идти в ванную и смотреть на отражение в зеркале и видеть там наивную дуру.

Я пытаюсь не думать, что лишь вчера утром на этом же диване спал Савицкий.

Сейчас мне кажется смехотворной забота о нем. Наверное, он тоже потом долго вытирал слезы, выступившие от смеха.

Мысли о нем — табу. Стоит забыть и не думать, не пытаться анализировать себя, не думать, как можно было предотвратить катастрофу.

Никак…

Я совершила слишком много ошибок и была очень наивной. В глубине души считала, что Оксана поступает неосмотрительно, доверившись Ефиму и отправившись с малознакомым мужчиной на пикник, далеко за город. Но сама я ошиблась куда серьезнее и не заметила расставленных ловушек, игнорировала внутренний голос интуиции.

Было множество звоночков и прямых посланий, что Савицкого во мне интересует только возможность затащить в постель и использовать! Но я хотела верить, что он лучше, чем кажется.

Как глупо…

Я придумала себе идеал и влюбилась в выдуманную версию, а теперь расстроена, что она не совпадает с реальностью.

Сдержать слезы не получается, поэтому подушка к утру становится мокрой, соленой и со следами моего макияжа.

Я безумно рада лишь тому, что есть целое воскресенье, которое я планирую потратить на снятие припухлости после целой ночи, проведенной в слезах.

Никто не знает, что я снова вернулась в Рязань. Демьян не донимает меня гиперопекой и заботой. Хорошо, что он решил дать мне передышку, иначе бы я не выдержала и снова разревелась.

Как бы брат поступил в ответ? Понесся начищать наглую физиономию Савицкого? Или пожурил бы меня, сказав, что предупреждал о таком?

Не знаю, и мне не хочется это выяснять. Не хочется осложнять жизнь своим близким людям. Меня никто не толкал в объятия Савицкого, я сама прыгнула к нему в постель и даже когда он вел себя гадко, прямо говоря о своих желаниях, предпочла обманываться.

Позавтракать у меня не получилось. От переживаний, стресса и бессонной ночи меня выворачивает наизнанку в туалете.

Потом я на протяжении целого дня передвигаюсь по дому, испытывая странную сонливость и слабость. С большим трудом заставляю себя выполнять домашние дела: занимаюсь уборкой и стиркой. За всю неделю у меня почти не выдавалось свободного времени, чтобы заняться этим.

Теперь я раз за разом складываю белье в стиральную машину, вывешиваю на балконе выстиранные вещи, тщательно мою полы и протираю пыль со всех поверхностей.

Мои мысли ужасно пустые, я не могу ни на чем сосредоточиться и даже музыка, любимая мной, проходит мимо слуха.

Вечером на мой телефон приходит сообщение от Савицкого, и сердце пропускает серию ударов.

Начинает кружиться голова. Я сижу, но у меня все равно возникает ощущение бесконечного падения.

Почему так сложно?

Я думала, что будет легче.

Но сейчас, даже не видя, не слыша Александра, от одного простого уведомления мое состояние становится даже хуже, чем было.

Я долго не могу решиться открыть уведомление и посмотреть, что там. Хожу кругами, игнорируя факт существования телефона в моем доме.

Однако в какой-то момент нервы сдают и руки сами тянутся к смартфону.

Я крепко сжимаю телефон в руке. Хочу открыть сообщение и боюсь.

Это так глупо, но мои чувства никуда не исчезли.

Пришло понимание, что я не могу за один вечер избавиться от чувств к Александру. Я по-прежнему не готова простить обман, но какое-то странное щемящее чувство заставляет меня открыть сообщение.

Руки начинают трястись, и телефон едва из них не выпадает. Я прикладываю все усилия, чтобы не выронить смартфон из пальцев.

Зрение подводит меня, строчки расплываются перед глазами, с большим трудом читаю присланное сообщение.

«Я не хотел тебя обидеть. Я долго думал над твоими словами и сейчас понимаю,