Кровь Марса - Александр Лидин

Корчась от боли, он развернулся и ударил тенью. Он не хотел убивать, всего лишь оттолкнуть, отогнать, но боль не позволила сосредоточиться и остановить движение тени в нужный момент, и один из солдат, закричав, повалился на землю. Его ноги были срезаны чуть выше колен. Кровь била фонтаном. Она наполнила рот Руслана, он почувствовал ее солоноватый привкус и, как говорится, слетел с катушек.

Удары посыпались один за другим. Никто из группы захвата и выстрелить не успел, а Руслан, переполненный силой, поднялся с песка. Боль и неуверенность в себе ушли. В грудь ему ударила еще одна очередь из пулемета. Если бы он был обычным человеком, то эти пули разорвали бы его тело, разметав ошметки плоти по безжизненной пустыне, но вместо этого плоть Руслана проглотила их и отторгла, поглотив энергию удара и взрыва и с ее помощью обретя еще большую силу.

Движение тени — и стволы пулеметов были выгнуты под невероятными углами. «Вот и все, майор, и воюй дальше, как хочешь».

— Что происходит? — Руслан резко обернулся.

Перед ним стоял Ангел.

— Что происходит?

Руслан вытер кровь с подбородка, а потом широко улыбнулся. Ангел в своей новой ипостаси белого человека напоминал альбиноса. У него была белая полупрозрачная кожа, под которой паутиной проступали синие вены.

Наконец осознав, что от него ждут ответа, Руслан отвел взгляд от своего спутника.

— Пришлось повоевать.

— А кровь?

— Не моя.

— ?

— Когда убьешь своего врага, то поймешь все сам, — ухмыльнулся Руслан. — Ты закончил?

Ангел кивнул.

— Тогда в путь. В Марсбург. Тут нам больше нечего делать.

— Нечего? Мне кажется, ты чего-то недоговариваешь.

— Пусть твой симбионт посвятит тебя в детали.

Мгновение Ангел стоял неподвижно, словно обдумывая что-то или ведя ментальный диалог со своим симбионтом, а потом решительно шагнул к Руслану, сжал его руку.

— Ты хочешь сказать, что все мы стали вампирами?

— Я ничего не хочу! — фыркнул Руслан, вырвавшись. — Ты сам произнес это слово, а быть или не быть вампиром — решать тебе самому. Не хочешь, не пей кровь. — Он произнес эти слова и задумался, потому что отлично понимал: кровь, как наркотик, раз приняв, тяжело отказаться. — Каждый выбирает сам…

Но договорить он не успел. Автоматная очередь срезала их обоих. В этот раз солдаты высыпали из машины, что стояла поодаль. Видимо, майор никак не мог отступиться и признать свое поражение.

Руслан, еще толком не пришедший в себя от предыдущего нападения, замешкался, а Ангел ударил сразу, не думая, инстинктивно, как дикий зверь, который, почувствовав смертельную опасность, старается как можно дороже продать свою жизнь.

Он обрушился на солдат в вихре теней, рубя и кромсая плоть. А когда первые капли крови попали ему в рот, он на мгновение остановился, запрокинул голову к небу и взвыл, и этот рев был страшнее, чем гибель солдат, потому что в этом крике звучали те самые ноты боли и надрыва, те самые звуки животной ярости, отторгнув которые в незапамятные времена обезьяна превратилась в человека.

И пока Ангел крушил человеческую плоть, упиваясь кровью, Руслан начал осознавать, что симбионты вновь обманули его. Все мечты о человечестве, заселившем Галактику, лишь одна сторона медали, а другая — это появление самых ужасных хищников, тех, которые готовы убивать ради убийства и наслаждаться содеянным. Он открыл шкатулку Пандоры, и теперь в космос отправятся существа, жаждущие крови и несущие гибель всему живому. И какая разница, кем они будут, Владыками, готовыми смести все на своем пути, или амбициозными людьми, которые с легкостью отвергнут любые моральные законы ради сиюминутного наслаждения.

— Ты не прав, — вмешалась Красотка.

Руслан цыкнул на нее, пытаясь заставить замолчать, но она, словно не заметив этого, продолжала:

— Не цепляйся за догмы. Тебя самого благодаря вашим «моральным ценностям» считали чуть выше скота. За что ты цепляешься? За жизнь человека? Ты хочешь сказать, что жизнь отдельно взятого человека священна? Какая глупость. Ваши правители, которые проповедуют это, с детства насаждая в вас культ уважения к жизни, сами убивают сотнями и тысячами. Для них, решающих проблемы мирового уровня, жизнь одного человека ничего не значит. А раз так, то какое право имеют эти люди навязывать вам то, что вы называете моралью?

— Прекрати!

— Нет, почему же? — Красотка выдержала многозначительную паузу и продолжила: — Взгляни на это с точки зрения мутов, которые до конца жизни должны прозябать в душных нижних уровнях… — Она говорила и говорила, но Руслан ее не слушал, как бы ни ужасно было все происходящее, Красотка несомненно права. Однако все существо Руслана восставало против такой правоты. Он не хотел верить, что все именно так. Не желал! Должно же быть что-то нормальное в этом мире. Что-то доброе…

В грудь ему ударили еще несколько пуль. От ярости и безысходности он, повернувшись, не глядя хлестнул тенью и вновь почувствовал во рту обворожительный запах крови, а потом, словно позабыв про все свои сомнения, отторгнув все те принципы, что с помощью гипнообучения с детства пытались вдолбить в его голову, он шагнул вперед, развернув тени-крылья. Да, он стал вампиром-убийцей, несущим отмщение всем тем, кто загнал его и таких же, как он, в душные кубалы, тем, кто выкачал все ресурсы Земли себе в карман; теперь он отомстит им всем, а там, на небесах, если там и в самом деле есть Аллах, то он рассудит, кто достоин райских кущ, а кто адского пламени… И сжав зубы, Руслан зашагал вперед, уничтожая повинных только в том, что они родились не в том месте и не в то время.

Глава 11 На руинах Марсбурга

Рвусь из сил — и из всех сухожилий,

Но сегодня не так, как вчера:

Обложили меня, обложили –

Но остались ни с чем егеря!

Внизу, у его ног, расстилался разрушенный город. За несколько часов, что прошли с того момента, как завершились уличные бои, песок успел занести часть руин, и порой у Руслана создавалось впечатление, что кровавая резня произошла много дней назад. Мертвый город… Хотя где-то там, в глубине, в подземных коридорах и коммуникациях, еще теплилась жизнь — многим жителям удалось избежать смерти, спрятаться в глубине родной планеты. Владыки их не искали. Они рвались к космодрому, здание которого дымилось где-то на горизонте.