Розовое дерево - Кэндис Кэмп

— Итак, юная леди, насколько я понимаю, мы скоро станем свидетелями знаменательного события. Рождение новой жизни — удивительная вещь! Возможно, вам сейчас так не кажется, но позже вы все поймете. — Выражение его лица было одновременно торжественным и добрым. — А мы этому поможем. — Он огляделся. — Но здесь темно, точно в пещере! Мне нужно больше света.

— Я принесу еще лампы, — быстро предложила Миллисент.

— Не думаю, что это очень поможет. Здесь нет окон. Сейчас уже рассвет. За окном должно светать. Нам нужно перенести ее в комнату, где есть окна.

Миллисент в раздумье смотрела на него.

— Но куда? Все спальни наверху. Она не в состоянии подняться по ступенькам.

Доктор нахмурился. И тут вмешался Алан:

— Мы можем перенести Опал в мою комнату. Наверное, это самая светлая комната во всем доме; окна выходят на восточную сторону. И, кроме того, там есть кровать.

Миллисент выглядела неуверенной, во доктор сказал:

— Отлично! Есть кто-нибудь в доме, кто сможет перенести даму в другую комнату?

— Я не… Джонни не должен прийти в ближайшее время. Я смогу ее поддерживать, если она попробует сама идти, — ответила Миллисент.

Было очевидным, что мистер Мортон, щуплый и невысокий, не сможет приподнять даже кого-нибудь гораздо легче Опал.

— Думаю, это придется сделать нам вместе, — согласился доктор и наклонился к Опал. — Если вы, мэм, можете идти, я и мисс Миллисент будем поддерживать вас по обе стороны.

Опал кивнула и медленно выпрямилась, помогая себе руками. Она выглядела такой хрупкой, что Алан задохнулся от жалости.

— Нет, постойте! — быстро произнес он, подъезжая к кровати. — Я ее перевезу.

Доктор Мортон удивленно приподнял брови, и на лице сестры Алан увидел то же выражение сомнения.

— Я смогу, — уверил их Алан. Он подался вперед, одной рукой обхватил Опал за плечи, другую положил ей под ноги.

— Не бойся! Я постараюсь быть осторожным.

Когда он приподнял Опал с кровати и посадил себе на колени, его мускулы напряглись. Ее вес оказался много легче того, который приходилось поднимать его рукам в последнее время. Его же сейчас беспокоило одно: не причинить ей дополнительной боли.

Опал сдавленно застонала, но все же помогла Алану, приподнявшись с постели, а оказавшись у него на коленях, доверчиво прильнула, положив голову ему на плечо. У Алана потеплело на сердце; казалось, оно прыгало внутри, наполняя его самими разнообразными эмоциями. Он осторожно развернул свое кресло и повез Опал к выходу.

Миллисент и доктор Мортон следовали за ним. Когда он подъехал к своей кровати, Милли поспешила помочь переложить Опал. Алан был доволен, что его кровать такая низкая и удобная.

Несколько неохотно он уступил место доктору. Его руки показались непривычно пустыми.

— Отлично, Миллисент, открой шторы, — приказал доктор Мортон, снимая пальто и аккуратно вешая его на стул. — Сейчас нам предстоит кое-что сделать здесь. — Он обернулся к Алану. — Спасибо за помощь, но, мне кажется, вам пришло время выйти и оставить нас одних.

— О, да, конечно!

— Нет! — выдохнула Опал и протянула к Алану руку. — Пожалуйста, — сказала она, задыхаясь, — не оставляй меня!

— Глупости, — жестко сказал доктор Мортон. — Мужчине не место при родах, по крайней мере, если он не врач. Мисс Миллисент поможет мне, и мы прекрасно со всем справимся, уверяю вас.

— Я?! — воскликнула Миллисент, глядя на доктора.

Ее руки соскользнули с ручки ящика комода, который она только что выдвинула. — Но, доктор, я никогда… я имею в виду, что у меня абсолютно нет опыта в… в таких вещах. Я же незамужняя женщина… — закончила она шепотом.

— Ну что ж, сегодня у вас появится такой опыт! Мне необходима еще одна пара рук; к тому же у нас нет времени, чтобы сходить к кому-нибудь из ваших родственниц. Ребенок вот-вот должен родиться. Нужно принести несколько простыней и полотенец.

Миллисент побледнела и взглянула на Алана. Глаза ее были полны ужаса. Алан тоже посмотрел на нее. Он знал, что чувствует сестра; он сам был похож на комок нервов и не представлял, как сможет уйти за дверь и ждать там. Но еще страшнее было остаться с врачом и помогать ему, осознавая, что ты абсолютно не понимаешь, что делать и что в любую минуту можешь допустить ужасную ошибку.

— Пожалуйста, Милли, — спокойно произнес Алан. — Ты должна помочь.

Миллисент выпрямилась, глубоко вздохнула, и на лице ее появилось выражение спокойствия.

— Конечно.

Она быстро вышла из комнаты за всем, что попросил принести доктор. Алан выехал вслед за ней, мягко притворив за собой дверь.

Алан не знал, сколько уже ждал в гостиной; казалось, прошла целая вечность. За дверью были слышны крики и стоны Опал. Он подумал, что сойдет с ума. С каждым новым криком Опал он сжимал кулаки с такой силой, что, наконец, его ногти оставили на ладонях более глубокие следы, чем ногти Опал. Но почему же он ничего не делает?! Самым ужасным было сидеть здесь и чувствовать себя совершенно бесполезным, в то время как Опал страдала всего в нескольких метрах от него.

Доктор Мортон был хорошим, опытным врачом, и Алан это знал. А Миллисент, как бы неопытна она ни была, все же способна спокойно оказать необходимую помощь. Опал не могла и мечтать о лучшем. Но чем больше он пытался себя успокаивать, тем труднее становилось отгонять от себя мысли о том, сколько женщин умирало во время родов или вскоре после них. Опал была права. Если ребенок начнет идти неправильно, врач ничем не сможет помочь.

Наконец, раздались возбужденные голоса Миллисент и доктора и ужасающий крик Опал, а потом он услышал необычайно тоненький писк новорожденного.

Сердце Алана, казалось, замерло. Он поднял голову и взглянул на двойные махагоновые двери, отделяющие гостиную от его спальни, будто бы его взгляд мог каким-то образом проникнуть сквозь них, если он будет очень старательно смотреть. Он услышал, как победно-радостно засмеялась Миллисент, как заговорили все и сразу. Хотелось закричать, чтобы они рассказали ему, что произошло.

Он быстро пересек гостиную. В это время дверь его спальни распахнулась, и выбежала Миллисент. За те мгновения, пока дверь была открыта, Алан услышал смех Опал вперемешку со всхлипами.

— Что случилось? Уже все?

Миллисент улыбнулась ему. Волосы ее, обычно аккуратно и гладко причесанные, были все так же собраны в косу, как и тогда, когда она вскочила ночью с кровати, но сейчас растрепались и в беспорядке свисали прядями на лицо. У лба волосы были мокрыми от пота; на лицо прилипло несколько влажных прядок. Рукава блузки были расстегнуты и закатаны до локтей. Выбежав из комнаты, она продолжала полотенцем вытирать руки. Воротник тоже был расстегнут, а сама блузка выбилась из юбки, которую Милли второпях натянула ночью. Но необычным был не только внешний вид. Что-то новое и непривычное было в выражении ее лица: мягкая линия губ, блеск влажной кожи, светящиеся глаза. Все это заметно изменило ее. Она казалась горячей, усталой и какой-то полной жизни и энергии.