Эмма и незнакомец - Линда Миллер
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Джубал?
Гардероб совершенно не волновал Эмму. Она встала и нашла в шкафу простое синее ситцевое платье, потом достала из комода свежее белье. Не уточняя положение Джубал, Эмма прошла за украшенную ширму в дальнем конце комнаты и оделась.
Обед был подан в большой столовой, украшенной тремя люстрами и длинным блестящим деревянным столом и рядом стульев.
Эмма подумала: «Странно, что такие красивые веши сохранились во время вражеской оккупации». И Сайрус, видимо, прочитал ее мысли, потому что улыбнулся, встав при появлении Люси и Эммы, и сказал:
— Нам повезло, что нашими победителями были джентльмены.
Макон, который не удосужился приподняться, развернул свою салфетку и вслух выразил свое презрение.
— Джентльмены, — фыркнул он.
Пока Сайрус отодвигал для Эммы стул, она намеренно притворилась, что не видит Макона, и обратила свой взгляд на худого неуклюжего мальчика, который сидел напротив нее. У него была копна густых каштановых волос и большие серые глаза. Казалось, что ой так же рад видеть ее, как Макон был бы рад увидеть батальон янки.
— Вы, должно быть, Натаниел, — вежливо сказала она.
Он пристально посмотрел на нее. Потом, бросив вызывающий взгляд на Сайруса, заявил:
— Стивена повесят, и поделом.
— Выйди из-за стола, — ровно произнес Сайрус, даже не посмотрев на мальчика.
Натаниел отшвырнул стул и выскочил из комнаты.
— Ты и меня выгонишь из-за стола? — холодно осведомился у деда Макон.
— Если придется, — ответил Сайрус.
Макон замолчал, а Люси постаралась отвлечь всех своей болтовней. Даже для Эммы, которой нравилась эта женщина, было утомительно слушать ее.
Она была благодарна, когда Сайрус перевел разговор на семейный бизнес.
— В основном мы занимаемся хлопком, — рассказывал он, — хотя у нас есть интерес и в дереве. И в золоте.
— В федеральном золоте, — горько подчеркнул Макон.
Сайрус не обратил на него внимания.
— К счастью, при первых признаках войны мы перевели наши капиталы в Европу. Поэтому пострадали немного.
Люси снова вмешалась в разговор.
— Эмме необходимы новые платья, — заявила она, смутив свою невестку, которая почувствовала себя оборванной сиротой из приюта. — Все ее вещи совсем не подходят.
— Полагаю, что твои подходят? — заметил Макон, презрительно оглядывая свою жену с головы до ног.
Люси слегка побледнела и поправила блестящий светлый шиньон на затылке. Она не смотрела ему в глаза.
— У нее совершенно другие потребности, — напряженно сказала она.
— У Эммы будет все, что ей надо, — вмешался Сайрус, и его тон положил конец перебранке между Люси и ее мужем. Они снова перестали обращать внимание друг на друга.
Затянувшийся обед наконец закончился, к огромному облегчению Эммы. Ей хотелось остаться одной, чтобы подумать о Стивене и трудностях, которые ждали их впереди, и, может быть, написать письмо Кэтлин в Чикаго.
Она уселась за стол в комнате, которую они со Стивеном, как она надеялась, скоро будут занимать вместе, пытаясь сочинить письмо и мучаясь болями, которые разрушили ее самые сокровенные мечты. Ручка двери вдруг стала дергаться. Понимая, что Сайрус, Джубал или Люси постучали бы, Эмма замерла за столом и затаила дыхание.
Эмма не сомневалась, что визитером был Макон, и не была уверена, что у него нет ключа. Все-таки в этом доме он прожил всю свою жизнь.
Ручка снова повернулась, потом раздался негромкий осторожный стук.
— Эмма, — позвал голос. Он был мужским, но слишком молодым и неуверенным, чтобы принадлежать Макону.
Она подкралась к двери.
— Натаниел?
— Да, — послышался ответ.
После минутного колебания — Натаниел даже не поклонился при встрече с ней — она отперла и распахнула дверь.
Юноша стоял в коридоре, копия юного Стивена. Ее собственные сыновья, если ей суждено иметь их, будут, возможно, очень похожи на Натаниела.
— Я совсем не имел в виду то, что сказал за обедом про Стивена, — проговорил он с несчастным видом.
Эмма отступила, чтобы впустить его в комнату, хотя на ней был только халат и волосы были распушены. Она расчесала непослушные пряди, но не стала заплетать их в косу.
— Однако, — проницательно заметила она, — вы за что-то сердитесь на него. За что?
Натаниел помолчал, кадык нервно двигался на шее, — Он не должен был убегать вот так — после того, как Мэри нашли мертвой. Теперь все думают, что он виноват.
— Не все, — сказала Эмма, складывая руки на груди. — Я не думаю, и Сайрус. Или Люси.
— Люси! — Натаниел презрительно фыркнул. — Она просто сумасшедшая. Какое это имеет значение, что она считает?
— Вы очень грубый молодой человек, — прямо сказала ему Эмма. — Не уверена, что вы мне нравитесь.
Удивительно, но Натаниел обиделся.
— Никто не принимает Люси всерьез, — сказал он, на этот раз смягчая аргументы. — У нее есть комната, в которой стоит колыбель и все такое, но нет ребенка. Всем известно, что она помешанная.
— Какая комната? — спросила пораженная Эмма.
— Там внизу. Я бы показал вам, но она держит ее запертой почти все время, — он замолчал, передернувшись. — Это странно.
Эмму заполнили жалость и сострадание. Она решила быть другом Люси несмотря ни на что.
— Ей нелегко живется с таким мужем, как Макон. Натаниел нервно провел языком по губам.
— Как только вы увидите Стивена, — хрипло сказал он, бросая взгляд на дверь, — скажите ему, что я сохранил все его вещи. Я хорошо заботился о них.
Эмма кивнула и, как только Натаниел ушел, снова заперла дверь. Потом вернулась к письму. Она пошлет его как можно быстрее и положит чек на семьсот пятьдесят долларов на счет в банке.
Если Стивена осудят, ей понадобятся деньги, чтобы убежать из Нового Орлеана.
Тюрьма была ужасным местом, пахнувшим потом и гнилью. Эмма держалась за руку Сайруса, пока они ждали разрешения войти в комнату свиданий. Она твердо решила не плакать при Стивене, иначе бы разрыдалась. По совету Люси, рот и нос Эмма прикрывала носовым платком.
Когда она увидела мужа, на нем была вчерашняя одежда, но он снял пиджак и галстук. Волосы были взъерошены, потому что он часто проводил по ним рукой, а в глазах появилось затравленное выражение.
Однако при виде Эммы он улыбнулся и перегнулся через стол поцеловать ее. Она не стала говорить ему, что в ней еще не растет ребенок, сознавая, что должно быть что-то, придающее ему силы в эти тяжелые дня.
— С тобой все в порядке? — спросил он.
— Нечего говорить обо мне, — весело укорила его Эмми. — Как ты? Они не обижали тебя?
Стивен покачал головой, но Эмму это не успокоило. Он сел по другую сторону длинного обшарпанного стола, которым отделялись посетители от заключенных. Эмма и Сайрус последовали его примеру.