Закон меча - Валерий Большаков

Сухов насупился. Подождав, пока гридь пройдет мимо, он пристроился к толпе ополченцев, не имевших ни малейшего понятия о строе. Все перли, как им моглось и хотелось. Ополченцы переговаривались:

– Эх, врежем свеям!

– Видать, награбили добра…

– Ниче, не убегут! Лодьи дорогу-то перекроют!

– Во-во! Все нам достанется!

– Все, что останется! Или ты мыслишь, что гридь с тобой поделится? Ага, жди!

– Ниче! Всем хватит!

Полное радужных надежд, ополчение топало в бой. Обходя громадный валун, Олег двинул напрямки, через кусты, и споткнулся о свежий труп. И очень удивился. На траве лежал воин явно не северного обличья – волосы длинные, волнистые, цвета воронового крыла, а лицо смуглое, словно обожженное солнцем. Ромей? Да нет вроде… Не та амуниция. Какой у неизвестного шлем был, уже не узнать – некто, обладавший громадной физической силой, так треснул южанина по голове, что шлем на миску стал похож. А вот доспех знатный! Чешуйчатый! Одинаковые стальные пластины были сшиты вместе так, что и впрямь напоминали чешую. «Пригодится!» – решил Олег и снял доспех с южанина. Кольчуга – кольчугой, а и латы не помешают! С его-то умением…

Олег, кряхтя, напялил доспех поверх «бирни» и затянул кожаные завязки на боках. Новое железо ощутимо давило на плечи, но и защищало надежно.

– Олег! – крикнул Пончик. – Чего ты там копаешься?

– Бегу! – откликнулся Сухов, прилаживая ножны, и впрямь побежал – грузной трусцой.

А шум боя накатывал все ощутимей – воздух дрожал от лязга и грохота, густел от криков неистовства и злобы. Ополчение преодолело лесополосу, отделяющую курганы от северной окраины Альдейги, и сразу окунулось в битву.

– На врага! – послышался приказ Рюрика.

Вымотанное воинство Шаева криками радости встретило прибывших на подмогу и рассредоточилось, пропуская вперед свежие силы. Гридни Рюрика мигом построились клиньями и бросились на растерянных свеев. И пошла рубка! Редкими ручейками викинги и хускарлы все-таки просачивались между клиньев – и попадали под мечи ополчения. Хускарлы, те или сдавались, или гибли, а вот викинги ни плена не желали, ни смерти. Попробуй-ка, плени такого вояку или прибей, когда те с десяти лет к мечу приучены. Только победа в бою не силой обретается, а духом. С этим у викингов была проблема. Чужаки на чужой земле, они уже были готовы и от добычи отказаться, только бы вырваться из Гардов. Вернуться бы, отдышаться, забыться, зализать раны… Ан не выйдет!

Олег махнул катаной влево, подрезая зазевавшегося хускарла, махнул вправо, но не достал. Прянул от чьего-то меча, отбил и ударил снизу вверх, пропарывая низ живота. Свей рухнул на колени, воя и тараща глаза. Олег взбежал на взгорбок и увидел перед собой бывший Урманский конец города. Ныне улиц его будто и не было: повсюду метались сотни людей, истребляя себе подобных. Кровавая карусель…

Олега обогнали стрельцы. Защелкали луки.

Сухов отбивал «змей битвы» щитом или мечом, что не всегда удавалось: дважды стрелы тюкнули его в панцирь, а одна пробила «подол» кольчуги и царапнула по ноге.

Внезапно картина боя изменилась – «карусель» откатилась к берегу Олкоги, очищая пустырь, заваленный трупами, ранеными, утыканный стрелами, заляпанный кровью. Там, где ранее проходила Варяжская улица, торчали стены полусгоревшего дома, а на самой «улице» рубился Рюрик сын Регинхери. Олег удивился – а где ж верные бояре? Чего не защищают рейкса? Подзабыли в горячке боя? Да разве можно о таком забывать?! И тут из уцелевшего дома полезли викинги. Один, другой, третий… Шесть голов! И шесть мечей… На одного Рюрика!

Сухов, словно забыв о килограммах доспехов, помчался наперерез свеям, вопя: «Берегись! Берегись!» Но рейкс не слышал его, фехтуя сразу с двумя викингами, наседавшими на него. Олег подбежал и оглянулся – где та шестерка? Вовремя! Тяжелое копье неслось, выцеливая широкую спину Рюрика. Сухов изо всех сил долбанул щитом. Щит треснул, а копье прогудело над плечом Рюрика. Только тут рейк оглянулся, заметил Олега с выпученными глазами, набегавшую шестерку и крикнул:

– Со спины меня прикрой!

Рюрик и Олег стали спиной к спине, и пошло дело! На Сухова насели те двое, которых Рюрик не успел отослать к Одину в Вальхаллу. Рубаки они были знатные. Деморализованные, это верно, но жажда жизни и страх смерти добавляли викингам сил и упорства. Олег едва поспевал отбиваться, а уж о том, чтобы самому нанести удар, и речи не шло. Вот викинг справа, с перебитым носом и длинными усами, качнулся в сторону и ударил наотмашь, едва не опрокинув Олега. Сухова спас лишний доспех – панцирь принял на себя удар, одна из пластин лопнула, но кольчуга под ней выдержала. Уклонившись, он успел отбить удар того викинга, что бил слева, безусого, но с рыжей бородкой от уха до уха. Обратным ударом викинг вспорол панцирь у Олега на боку и сделал короткий замах, дабы покончить с вертким русом, заколов того, но не успел – напоролся на меч Хилвуда.

– Сюда! – проорал рядом знакомый голос. – Сюда!

Ладонь Рюрика хлопнула Олега по плечу, и лишь тогда он оглянулся. Кричал Хилвуд, подзывая гридней-телохранов. Из шестерки викингов уцелели трое, но ненадолго. Подскочившие гридни, красные от того, что подпустили врага к рейксу, мигом уделали выжившую троицу.

Олег медленно приходил в себя. А Рюрику хоть бы что! И ведь ни полслова не сказал. Олег ему жизнь спас, спину прикрывал, а вся награда – по плечу хлопок! С другой стороны, как еще-то? Театральные фразы типа: «Благодарю тебя, мой юный друг, ты спас меня от смерти!» у Сухова всегда вызывали острый приступ аллергии. Так что все путем…

– Бегут свеи! – крикнул Хилвуд. – Хо-хо-хо! Драпают!

– Не драпают они, – поправил боярина Рюрик, – а в крепости спешат укрыться. Теперь выковыривай их оттуда!

Пыль на поле брани оседала, шумы откатывались к крепости. Ополчение бежало вслед за отступавшими свеями, добивая отстающих и раненых, а на бывшей улице показалась делегация – впереди шел Улеб конунг, припадая на правую ногу, за ним шествовали бояре, все простоволосые, только один шапку боярскую не посеял – нес ее гордо, то и дело поправляя.

– Ну, здравствуй, зятек! – прищурился Улеб, подойдя ближе.

Рюрик поклонился ему:

– Здравствуй, конунг! Вот, поспел как будто… Хотя ты и без меня бы справился!

Улеб хмыкнул.

– А скольких бы я тогда потерял зазря? – ответил он.

– Вообще-то, да, – согласился Рюрик. – Ну что, осадим свеев?

– Ни к чему это, – усмехнулся Улеб. – Мои под шумок ход прокопали от реки, прямо в колодец крепостной. Так что, ежели кто не прочь освежиться, пущай готовится! На рассвете вылезем из колодца и ударим по свеям изнутри. Достанем гадов из-под земли!

Ближе к вечеру на опустевшем поле брани появились люди в белом, собирая человеческие тела. Павших относили в лес, раненых и умиравших доставляли к лекарям, не разбирая, свой или свей. Работы Чаре и Пончику привалило. Спасибо Дане. Ведуница взяла на себя самую тяжкую обязанность: она определяла, кого куда нести. Тех, кого еще можно было вылечить, относили к Чаре, а тех, кто не жилец, кому вышел срок, стаскивали на Велесову поляну. На поляне высилась большая деревянная статуя Велеса, но сюда сбрелись жрецы всех богов, даже те, кто возносил моления Тору и Одину. Жрецы утешали умирающих, рассказывали, как их встретят в чертогах Вальхаллы или на лугах Ирия, под сенью Мирового Древа… Каждому по вере его.

А на берегу, на фоне сверкавшей серебром Олкоги, чернела крепость. Свеев уцелело чуть более тысячи, но плена не хотел никто. Жить в цепях, прикованными к мельнице или к мехам на кузне?! Променять благородный удел воина на жалкую участь трэля?! Никогда! И свеи готовились к бою, ожидали утра, когда русы должны были идти на приступ. Вот только у русов были несколько иные планы…

Валит выбрался из сруба и потянулся. Хорошо! Тяжкая усталость покинула тело. Мышцы еще побаливали, но силы возвращались к ним, вливаясь по капле.

– Ишь, сколько их там… – проворчал Ошкуй. – Глянь, по всей стене выстроились!

Валит глянул. Над частоколом поблескивали шлемы свеев – те стояли чуть ли не впритык.

– А что ты хочешь, – хмыкнул Валит, – сколько их туда набилось! Как яблок моченых в кадушку.

– Ниче… – выговорил Ошкуй с угрозой. – Обкусаем мы те яблочки!

– Эй! – окликнул их Халид. – Готовьтесь – гостей будем принимать.

– Оттуда?! – спросил Ошкуй, кивая на крепость.

– Отсюда! – рассмеялся Халид и указал на реку. – Самых ловких пришлют конунг и рейкс. Выйдут из колодца, как из преисподней, будет свеям банька кровавая.

– А мы что же? – обиделся Валит. – Нас в сторонку, да? Копали, копали, и на тебе…

– Не волнуйся – всем работки хватит. У меня тоже свой счет к свеям имеется, и одною киркой мне расплаты не добиться…

С тихим плеском вынырнула из воды голова, могучие руки уцепились за плот.