Могол - Алан Савадж
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Братьев Хумаюна видно не было, но рядом стоял явно его сын. Ричард удивился: неужели это тот самый хилый мальчик, которому дали удивительное имя Акбар, и решил — такого не могло быть. Акбар только родился, когда он в последний раз был в Кабуле, значит, около семи лет тому назад. Этому же мальчику было лет пятнадцать, не меньше.
— Это мой сын, — пояснил Хумаюн, поймав любопытный взгляд Ричарда. — Его зовут Мирза Мухаммед.
Ричард понял: это сын одной из наложниц.
— Будь благословен, — сказал он. — А господин Камран?
Хумаюн нахмурился.
— Не говори мне об этом негодяе. Он восстал против меня, желая отнять мой трон, и сейчас скрывается где-то в горах. Если он вернется, я отрублю ему голову. Ну а как ты, Блант-бахадур? Сначала я слышал, будто ты умер. Затем узнал, что ты вернулся без армии. Потом дошел слух, что ты сборщик налогов у Ислам-шаха... а сейчас стоишь передо мной как патанский бандит. Чем объяснить все это?
Ричард рассказал ему то же, что раньше рассказывал Сикандр-шаху, только представив другую сторону монеты.
— Я слышал, что у Хему очень сильная армия, — сказал наконец Могол. — В его армии тоже завелись пушки. Неужели они будут нацелены на раджпутов?
— Раджпуты относятся к нему как к узурпатору. Но они могут и оказать ему поддержку, потому что боятся тебя больше, чем его.
— Ну а что ты хочешь мне предложить? У тебя, вижу, нет армии.
— Я принес вам три весьма ценных известия. Во-первых, я очень хорошо знаю Хему. Он напуган и совершенно не способен понять, какой кусок имел безрассудство ухватить. Теперь ему не выстоять против решительной атаки, у него сил не больше, чем было у Махмуда Лоди.
— Человеческая отвага — довольно относительное качество, Блант-бахадур. Поставленный перед катастрофой, он будет драться как загнанная в угол крыса. А что ты еще мне скажешь?
— У меня есть предложения и более конкретные. Во-первых, возможность союза с Сикандр-шахом.
— С этим бандитом? Разве не его патаны устраивают набеги в глубь моих земель, грабя и выжигая все на своем пути?
— Таков образ жизни патанов. Их жестокость вызвана нуждой. Сикандр хочет направить энергию патанов против своего настоящего врага, да и вашего тоже — против Хему.
— А что он хочет взамен?
— Быть властителем Пенджаба, которым и так уже владеет, и ничего больше. Только Сикандр может контролировать этот дикий народ.
Хумаюн фыркнул.
— А третье твое известие?
— Самое важное из всех. Я обещаю вам поддержку губернатора Агры и его армии.
Хумаюн нахмурился:
— Прабханкара?
Ричарду стало ясно, что он хорошо разбирается во внутренней жизни Делийского королевства.
— Он верен мне, а не Хему. Дайте мне время. Я пошлю ему письмо. Тогда в случае вашего нападения Прабханкар поднимет восстание в тылу Хему, и тот не сможет организовать защиту Делийского королевства.
— О Аллах, что за фантастический план!
— Который, замечу, непременно привлек бы внимание вашего отца.
— Да, думаю, что ты прав. Но начинать войну... — Хумаюн поднялся и, подойдя к окну, посмотрел на валивший, покрывая все кругом, снег.
«Бабур, должно быть, перевернулся в могиле», — подумал Ричард.
— Вернуть Дели — разве это не цель всей вашей жизни?
Несколько минут Хумаюн не отвечал. Затем спросил небрежно:
— Этот город так же красив, как и тогда, когда я его оставил?
— Он стал еще красивее.
— А дворец цел?
— Дворец построили новый.
— А моя библиотека? Она сожжена, уничтожена, развеяна по ветру?
— Ваша библиотека до сих пор существует и нетронута. На зависть всему Индостану.
Хумаюн обернулся.
— Она уцелела?
— В том же виде, в каком вы ее оставили.
— О Аллах! Это удивительно! Посылай своего гонца в Агру, Блант-бахадур. И готовься выступить вместе со мной. Мы отправимся в поход на Дели ранней весной.
План Ричарда постепенно воплощался в жизнь. Еще до окончания зимы Хумаюн и Сикандр подписали договор о возвращении Делийского королевства. К этому времени Ричард получил ответ от Прабханкара. В апреле армия Могола — в который уже раз! — выступила на юг. Мирза был оставлен управлять Кабулом, точно так же, как Бабур оставил Хумаюна четверть века назад. Камран не возвращался для примирения с братом, и Хумаюн предпочел держать Аскари и Хиндала рядом с собой. В Пешаваре к ним присоединился Сикандр со своими патанами. Ричард и Питер опять увидели своих жен.
Блантов огорчало полное отсутствие известий от Саида, но это только возбуждало мстительное чувство к Хему.
Махмуд тоже пошел на войну в качестве отцовского тавачи.
Через неделю в лагере Хему царил полнейший разброд. Дезертир сообщил, что город Агра принял сторону Могола.
Хему поспешно покинул свой лагерь и направился на юг.
Моголы и патаны преследовали его. Позади у него остались целых два года мирной жизни, и вот теперь он бежал к раджпутам искать убежища.
— Мне нужна его голова, — сказал Ричард.
— Сомневаюсь, что он проживет слишком долго, — заверил его Хумаюн.
На следующий день Могол вошел в Дели под одобрительные возгласы толпы.
Затем последовало обычное в таких случаях церемониальное разорение покинутого гарема Хему. Ричард интересовался только возвращением Исканды с сыном. Ее слезное и радостное воссоединение с семьей несколько притупило боль утраты, вызванную смертью Саида, который, как стало сейчас известно, был пойман и убит прислужниками Хему.
Победа Могола казалась полной. Раджпуты были в замешательстве. Султанат заметно пострадал от Хему и его сборщиков налогов. Даже те, кто знал Ричарда одним из таковых, помнили также, что тот собирал налоги честно. Для Хумаюна он стал незаменимым человеком, сумевшим одержать победу, о которой тот мечтал десять лет, но по вялости характера не сделал ничего для достижения ее. Ричарда сразу же послали в новый поход через всю страну для уничтожения могольской власти. Вот когда наконец он достиг побережья Бенгальского залива.
Прабханкар получил звание бахадура и остался в должности губернатора Агры.
Единственное огорчение доставил Сикандр, объявивший независимость Пенджаба почти в тот же момент, когда Дели был вновь захвачен. Он заявил, что это — часть договора, заключенного с Моголом. Хумаюн призвал Бланта мобилизовать армию и выступить против него. Патаны потерпели поражение, и Сикандр бежал в горы Афганистана.
— Я не понимаю его, — признался Ричард. — Для выступления ему следовало бы выбрать время, когда вы стояли лицом к лицу с Хему.
— Он стал патаном, а все патаны сумасшедшие, — весело сказал опьяненный победой Хумаюн. — Но мы будем преследовать его.