Дискорама - Алекс Орлов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Быстро заправив кровать, Ферлин выскочил в ванную и, наскоро умывшись, вернулся к себе на койку за несколько секунд до появления главврача.
— Ага! — произнес тот, первым входя в палату.
Случись такая встреча в Нуре, Ферлин, не раздумывая, достал бы револьвер, уж больно разбойничьей была рожа у главного врача, хотя говорили, что у него два диплома.
— Ну что, милейший, есть какие-то боли, жалобы, неадекватные пожелания?
— Нет, сэр, все в порядке. Вечером и ночью шею немного потягивало, но обошлось.
— Таблеточку скушал? — уточнил главврач и почесал бороду с таким остервенением, словно его донимали насекомые.
— Нет, сэр, перетерпел.
— А зря, милейший, таблеточки надобно кушать. Их для того и производят, чтобы пациент улыбался двадцать четыре часа в сутки.
Сказав это, главврач начал что-то записывать в своем блокноте. В это время в палату вошла завотделением. Теперь Ферлин смотрел на нее во все глаза, недаром боевой капитан имитировал ее походку.
— Что скажете, коллега? — не оборачиваясь, произнес главврач.
— Он идет на поправку, сэр, — сказала капитан медицинской службы и, обойдя главврача, села на койку Ферлина.
— Прилягте, больной, — сказала она и легонько толкнула Ферлина в грудь. Пришлось лечь.
В палату вошли еще две медсестры, ничуть не хуже завотделением. В руках у них были планшеты, куда они заносили каждое слово главврача и завотделением.
— Видите хорошо? — спросила завотделением.
— Да, мэм. Вас я вижу хорошо, — признался Ферлин, чувствуя, как ее взгляд припечатывает его к подушке.
— А как у вас с аппетитом?
— Все ем, мэм. Пару раз спускался в буфет…
— Чего не хватает?
— Так прямо не скажешь, мэм. Первый раз купил лимон и сразу съел, а в другой раз — шоколадку.
— Хорошо, пациент. Вы идете на поправку.
— Как у него с основной физиологией, Эванжелиста? — задал вопрос главврач.
Ферлин и подумать не мог, что все случится так быстро. Рука завотделением забралась ему в штаны, да так решительно, что у него сбилось дыхание, прежде чем он смог сделать какие-то выводы.
— Физиология в норме! — сообщила завотделением, высвобождая руку.
— О, мэм! — простонал Ферлин. — Это так неожиданно!
— Всего лишь проверка, приятель. Завтра в одиннадцать выписка, а сегодня в двадцать один ноль-ноль заключительный тест. Не задерживайся там на ужине.
— Да, мэм, конечно! — пообещал Ферлин, после чего вся бригада дружно покинула помещение, дверь захлопнулась и в палате воцарилась тишина.
— Что это было, так вас разэдак? — спросил он, ни к кому не обращаясь.
Вдруг дверь снова открылась и показался вездесущий санитар:
— Через десять минут завтрак! Не забыл?
— Не забыл, — ответил Ферлин, переводя дух. Санитар ушел, а Ферлину подумалось, что он устал от этого госпиталя, хотя все здесь было приспособлено для комфортного пребывания. Даже одноместная палата.
Потом Ферлин сходил на завтрак, а после него на процедуры — водолечение и массаж. Затем были обед, игра в шахматы, чай на террасе и спор о возможностях эвакуационного тягача «прецдорф», о котором Ферлин знал едва ли не больше, чем кто-либо. В этом споре ему противостоял майор-механик, с которым они и провели целый час в яростной словесной баталии, пока не выяснилось, что отстаивали одну и ту же позицию.
После ужина Ферлин повалялся в палате, листая журналы, которые в изобилии водились на столах в холлах госпиталя. Потом задремал и очнулся оттого, что кто-то вошел в палату.
Открыв глаза, он сея ровнее, подбив под спину подушку. Ферлин помнил, что в девять часов будет последний тест и наутро его выпишут.
К нему подошла завотделением.
— Как себя чувствуешь, боец? — спросила она как-то совсем уж неофициально.
— Ничего, мэм, чувствую, что полностью здоров — шея почти не беспокоит.
Завотделением села на край кровати, скинула медицинскую шапочку, и длинные локоны волос упали на ее плечи.
— Подвинься, — хрипло сказала она, расстегивая халат.
— Что?
— Что слышал…
— Кажется, вас зовут Эванжелиста? — вспомнил Ферлин, отодвигаясь к стене.
— Для тебя просто Эва…
— Эва? Я запомню.
— А вот это совсем не обязательно.
Путешествовать Ферлин не любил, он по натуре был скучным домоседом, но теперь, после возвращения в солдатскую молодость, без особых трудностей провел четверо суток в пассажирском лайнере, наслаждаясь новыми ощущениями в одноместном номере на второй палубе.
До люкса оставалась всего одна палуба, там для вип-пассажиров открывались чудесные перспективы, но Ферлина это не интересовало. Он перенес бы этот полет и во втором классе, так что спасибо Шепарду за первый. Или он теперь Вольф? Да, просил называть его «полковник Вольф». Да, сэр. Простите, сэр. Разумеется, сэр.
Но и тут все было шикарно. Сортир с подогреваемой дужкой, до чего, кстати, он дома не додумался. Душевая кабина с розовым кафелем, хвойный шампунь, персиковое мыло. А еще бар в счет проезда — ликер, пиво, тиссовая двадцатиградусная водка.
На алкоголь Ферлин особо не налегал, хватало и того, что он чувствовал возвращение в большую цивилизацию. Стюарды здесь были великолепно вышколены, доброжелательны и всегда готовы дать хороший совет:
«Я бы порекомендовал вам желтое полотенце, мистер Кокс, оно значительно мягче, поскольку соткано из бамбукового волокна…»
«На четвертом канале стоит выбрать «соул», мистер Кокс. Другие музыкальные каналы просто несъедобны…»
О них остались бы самые лучшие воспоминания, если бы не этот дурацкий вопрос при посадке и высадке: это весь ваш багаж, мистер Кокс?
«Да, придурки, весь!» — так и хотелось ему крикнуть всякий раз. Ну откуда было взяться у Ферлина иному багажу, если у него не скопилось ни летних костюмов, ни демисезонных пальто, ни лаковых башмаков, ни
фетровой шляпы с металлизированным венчиком на тулье. Нету ни хрена! Нету! Только пять пар трехсотлетнего солдатского белья. Совсем нового, но трехсотлетнего. Носки из той же компании — двенадцать пар. Ботинки — уже посовременнее, купил в Нуре за восемьдесят ливров. По тамошним ценам, считай, из чистого золота, но Ферлин решил, что хватит жмотиться, все же в цивилизацию едет.
А вместо костюма опять исторический артефакт — мундир юнгмастера второго класса семисотлетней давности. Сохранность идеальная, искусственная шерсть темно-синего цвета, в нагрудных кармашках какая-то электроника, правда, неработающая. Для чего она, Ферлин так и не разобрался, там даже маркировка была ка-кая-то иная — фиг разберешь.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});