Дракон Его Величества - Наоми Новик

— Нам не дано знать, что могло бы случиться, — сказал Лоуренс. — И я не уверен, что такая замена сделала бы Левитаса счастливым. Даже умирая, он хотел видеть одного только Ренкина, как ни странно это для нас.

Ночевал он снова рядом с Отчаянным, закутавшись в несколько одеял по случаю заморозков. Проснувшись на рассвете, он увидел, что голые верхушки деревьев гнутся на запад. Ветер задул со стороны Франции.

— Отчаянный, — тихо позвал Лоуренс. Дракон тут же поднял голову и понюхал воздух.

— Ветер переменился, — сказал он и уткнулся Лоуренсу в плечо.

Капитан позволил себе полежать еще пять минут, поглаживая нежную чешую драконьего носа.

— Ты ведь никогда не страдал по моей вине, правда?

— Никогда, Лоуренс, — очень тихо ответил Отчаянный.

Наземная команда прибежала сразу, как только Лоуренс позвонил в колокол. Снятую броню сложили здесь же на лугу, под брезентом, боевую сбрую оставили на Отчаянном. Пока его облачали в доспехи, Грэнби проверял портупеи у всего экипажа. Лоуренс, пройдя инспекцию наравне со всеми, перезарядил пистолеты и пристегнул шпагу.

По холодному белому небу скользили серые тучи. Приказа от командующего пока еще не было. Отчаянный по просьбе Лоуренса посадил его на плечо и встал на задние лапы. За деревьями виднелась темная полоса океана, в гавани покачивались суда. Холодный соленый ветер бил прямо в лицо.

— Спасибо, Отчаянный, — сказал капитан, и дракон опустил его вниз. — Будем поднимать экипаж на борт, мистер Грэнби.

Когда Отчаянный поднялся в воздух, наземная команда издала мощный клич, больше похожий на рев. По всему запаснику прокатилось эхо — это взлетали другие драконы. Максимус затмевал всех остальных своими гигантскими размерами и красно-золотым колером, Викториатус и Лили тоже выделялись среди желтых жнецов.

Флаг Лентона развевался на Обверсарии, золотой углокрылке. Чуть крупнее жнеца, Обверсария заняла место во главе эскадрильи. В скорости и грации движений она лишь ненамного уступала Отчаянному. Всем крупным драконам предписывалось действовать самостоятельно, и Отчаянный не должен был подстраиваться к общему ритму. Он выбрал себе позицию ближе к ведущей.

Встречный ветер уносил прочь все звуки. Лишь крылья Отчаянного хлопали, подобно тугим парусам, да поскрипывала тяжелая сбруя. Среди экипажа царило напряженное, неестественное молчание. Враг уже показался. Французские драконы на таком расстоянии выглядели как птичья стая — не то чайки, не то воробьи.

Шли они на большой высоте, примерно в девятистах футах над уровнем моря, куда не доставали даже самые длинные стволы перечниц. Внизу белели паруса в облаках дыма: эскадра Английского канала безуспешно палила в небо. Большинство кораблей разместилось у самого берега, хотя подходить к нему так близко с подветренной стороны было очень опасно. Если бы французам пришлось садиться у прибрежных утесов, они могли еще, пусть ненадолго, попасть под обстрел.

Мортиферус и Эксидиум со своими звеньями, летевшие от Трафальгара на бешеной скорости, все же никак не успевали домой до конца этой недели, и каждый авиатор в точности знал, какими силами располагает противник. Простые подсчеты с самого начала показывали, что на победу нечего и надеяться.

Видеть эти силы воочию было, однако, еще страшней. По воздуху двигалось двенадцать легких деревянных гондол, таких же, как на чертеже Ренкина. Каждую несли четыре дракона и четверо же охраняли. Лоуренс никогда не слышал о таком громадном воздушном войске — разве что в эпоху крестовых походов, когда драконы были мельче и добывать для них корм было легче.

Этой мыслью Лоуренс поделился с Грэнби — достаточно громко, чтобы экипаж его слышал:

— Долго такую кучу драконов не прокормить. Вряд ли он сможет предпринять вторую попытку.

Грэнби слегка оторопел, но не замедлил с ответом:

— Полностью с вами согласен. Не устроить ли нам небольшую разминку? До встречи, я думаю, осталось не менее получаса.

— Прекрасно. — Лоуренс поднялся на ноги. Надежная портупея, несмотря на ветер, позволила ему повернуться кругом. Авиаторы избегали его взгляда, но определенный эффект был налицо: спины распрямлялись, шепотки прекращались. Никто не хотел показывать своего страха при капитане.

— Мистер Джонс, будьте добры поменяться местами, — сказал Грэнби в рупор. Верховые и низовые, продрогшие на ветру, пришли в движение и немного согрелись. Идя в строю, они не могли провести настоящие стрельбы, но лейтенант Риггс проявил похвальную смекалку и приказал своей команде дать несколько холостых залпов. Пальцы Данна побелели от холода. Перезаряжая ружье, он выронил рожок с порохом, и Коллинс, перегнувшись далеко вниз, едва успел поймать пропажу за шнур.

Когда загремели выстрелы, Отчаянный оглянулся назад, но тут же без всяких напоминаний повернулся обратно. Он летел без усилий — такой темп он мог выдерживать чуть ли не целый день — и дышал почти не чаще обычного. Единственной помехой для него был избыток боевого задора: приближаясь к противнику, он сделал рывок, но одного прикосновения Лоуренса хватило, чтобы вернуть его в строй.

Французские защитники прикрывали транспорты движущейся стеной — крупные драконы вверху, более мелкие сплошной массой внизу. Лоуренс предполагал, что прорыв этой оборонительной линии даст англичанам некоторую надежду. Носильщики, в основном средневесы пешеры-райе, работали на пределе сил и вряд ли могли оказать серьезное сопротивление.

Но у британцев было всего двадцать три дракона против сорока с лишним французских бойцов, и четверть этого числа составляли сизари и винчестеры. Прорыв обороны представлялся делом почти невозможным, и любой дракон, пробившийся на ту сторону, был бы оторван от своих и вынужден действовать на свой страх и риск.

Лентон на Обверсарии поднял сигнал ближнего боя. Сердце Лоуренса забилось сильней — он знал, что это пройдет лишь после начала битвы.

— Выбери себе цель, Отчаянный, — сказал он в рупор. — Постарайся прорваться к любому из транспортов. — В этом драконьем скопище он доверял инстинкту Отчаянного больше, чем своему. Лоуренс был уверен, что Отчаянный разглядит малейшую брешь во французском строю, как только она появится.

Вместо ответа дракон пошел, как таран, на одну из крайних гондол. Трое французских защитников сомкнулись у него на пути, но он внезапно сложил крылья и ушел вниз. Французы устремились за ним. Отчаянный притормозил, пропустив их мимо себя, сделал несколько мощных взмахов и поднялся прямо к незащищенному брюху левого передового носильщика. Лоуренс видел, что этот дракон, мелкий пешер-райе, тащит свой груз через силу, хотя крыльями пока машет ровно.