Ангелы - Марианн Кейс

– Почему со сценаристом хуже переспать, чем с режиссером?

Эмили с Ларой заржали.

– Потому что в Голливуде сценаристы не имеют власти, – объяснила Эмили. – Они – амебы в пищевой цепочке Голливуда, на площадке занимают место даже ниже по рангу, чем поставщики провизии.

– Потом, – Лара закусила губу, – когда я подумала, что хуже уже не будет, меня бросила моя подружка. Она узнала о моей измене с режиссером. У меня не было работы, не было денег, не было девушки, не было самоуважения, даже рисовых крекеров, и тех не было. Широкая и длинная черная полоса. – Она улыбнулась и добавила: – Это было так ужасно, что даже не передать. Моя мечта разбилась. Я знала, что проиграла, и сердце разрывалось на кусочки. Я представляла, как мне придется ехать домой в Портленд на автобусе. И ощущение было, что я – величайшая неудачница в истории человечества. Итак, перед вами ужасная история Лары-актрисы.

– По крайней мере, ты никогда не снималась в порнухе, – утешила я.

– Ой, еще как снималась, – сказала она с удивлением. – Я даже вписывала это в резюме. Недолго правда.

– Это еще не мораль истории, – поторопила Эмили. – Не будем отвлекаться.

– Мораль истории в том, что я думала, что никогда больше не буду счастлива, – сказала Лара. – Мне было двадцать шесть. Я выдохлась. И даже легла под нож пластического хирурга. Я пожертвовала годами жизни. Использовала до капли свою надежду, и мне было нечем похвастаться. Я ненавидела себя и хотела собственной смерти.

– Она даже пыталась перерезать вены, – сообщила Эмили.

– Но даже это я сделала неправильно. Ты знаешь, что резать надо вдоль, а не поперек?

– Да.

– Умнее, чем я. Но вот в чем самое важное. Моя жизнь реально стала налаживаться. Я решила распрощаться со своими мечтами, так как они убивали меня. И перестала требовать от себя невозможного. Изменила свою позицию и решила сфокусироваться на том, что у меня было, а не на том, чего не было. Самое главное – я решила, что больше не стану страдать.

– И ты решила продолжить образование, – подсказала Эмили.

– И я решила продолжить образование. А через два дня после того, как я получила степень, меня наняла на работу кинокомпания. Так что я получила место в киноиндустрии. Мне хотелось работать перед камерой, а не за сценой. Стать актрисой не вышло, зато теперь я работаю с проектом полностью. Да, иногда я вижу какую-нибудь девушку на голубом экране, и мне хочется оказаться на ее месте, – сказала Лара. – Но большую часть времени я не мечтаю о карьере актрисы. Я люблю свою работу, за исключением того момента, когда мне чуть пинка не дали за то, что упустила кошмарный сценарий «Двух трупов». Мне нравятся фильмы, в создании которых я участвую. И у меня есть подружка. Вот так-то.

– Мне нравится эта история, – вздохнула Эмили. – Она заставляет верить, что у меня все будет в порядке несмотря ни на что. И у тебя, Мэгги.

Мы несколько минут молча грелись в зареве надежды. И впервые услышали, что за изгородью кто-то разговаривает. Козлобородые тоже коротали вечерок на заднем дворике.

Один из них сообщил:

– … слегка твердые и зеленоватые. Остальные застонали и начали охать «вот, блин!».

– И ссать больно, как будто бритвой режут, – добавил первый голос, чем вызвал новые стоны.

– Венерическое заболевание, – прошептала Эмили, ее лицо выражало отвращение. – Тихо, послушаем. У одного из них ЗППП.

Ну да, дальше разговор зашел о жжении во время мочеиспускания и визите к врачу.

– Который? – спросила Лара. – Итан? Кертис?

– Держу пари, это Итан.

– По голосу не похож.

– Кертис – конкретный урод, кто с ним спать-то будет?

– Ты бы удивилась, но с уродами тоже кто– то спит.

Мы еще чуток послушали. Кто бы это ни был, у него был не пенис, а просто зона военных действий, а доктор только усугубил его страдания, так как просунул бедняжке что-то типа зонтика и открыл его внутри. За забором вопли ужаса пронзили ночное небо. Да я и сама ощутила первый позыв к рвоте.

– Это не Луис, – настаивала я. – Он такой душка.

– А кто же тогда?

– Нужно выяснить, – заявила Эмили, подтащила свой шезлонг к забору, встала на него и высунула голову. – У кого из вас это? У тебя, Луис? Я удивлена.

Она повернулась к нам, не слезая с шезлонга:

– У Луиса! Они приглашают нас зайти. Пьют там текилу. Девчонки, это же супер!

Несмотря на ее сарказм, казалось, что она не прочь пропустить стаканчик. Лара тоже. Ну а мне вообще было море по колено. Почти все, что я делала в Лос-Анджелесе, было необычным и новым, и здесь исключения не наблюдалось. Мы шли по их темному дому, и тут я чуть не умерла от страха, увидев в углу двухметровую фигуру. Оказалось, это картонное изображение Дарта Вэйдера. Самое ценное имущество Кертиса.

– У меня еще есть С3РО и костюм Чубакки, – похвастался он. – И три оригинальных постера.

Господи, какой эксцентричный тип. Чтобы рассмешить его, я сказала весело:

– Так ты у нас трекки.

– Так это же герои «Звездных войн», – ужаснулся он. – А трекки – поклонники «Звездного пути».

Я услышала, как он тихонько буркнул с презрением:

– Ох уж эти бабы. И то правда.

Они вытащили старый цветастый диван на задний двор, где устроился Луис. Вокруг него витал дух его нехорошего заболевания. Он прикрыл дрожащими руками пах. А может, просто хотел отразить надоедливые взгляды. И Эмили, и Лара, и я пристально и долго пялились на «нездоровую область».

– Вы, девочки, смотрите так, будто у вас глаза-рентгены, – нервно заметил он.

– Тебе лучше в это поверить, – грозно подмигнула ему Лара.

Итан раздал маленькие стопки для текилы. Около меня он задержался.

– Ты какая-то другая, – задумчиво сказал он.

– Ага, без колготок на голове, – отозвался Луис.

– Нет, еще что-то, – Итан замолчал, пихнул Кертиса и зашикал на него, как мамочка: – Вали с дивана, пусть дамы сядут.

Согнав Кертиса с дивана, он возобновил изучение моего лица.

– Ты случайно не сбрила усы?

– Она брови выщипала, – подсказала Лара.

– А, точно!

На нас спустилась теплая нежная ночь. Все было прекрасно, пока не разразился спор, кому достанется червяк со дна бутылки.

– Стоп, – ругала я Лару и Эмили, пока они дрались за гусеницу. – Это же бутылка Итана. Он и должен ее съесть.

Потом мы пошли домой и спали крепким сном.

27

Когда я проснулась, то обнаружила маленькую женщину ростом метр двадцать, которая возила тряпкой по полу в моей комнате. Кончита, как я понимаю.

– Прости, что я тебя разбудила, – просияла она.

– Я уже не спала, – соврала я, хватая какую– то одежду.

На кухне Эмили второпях надевала сандалии.