Кладоискатель и сокровище ас-Сабаха - Юрий Гаврюченков

Де Мегиддельяр повернул ручку и вошел в комнату. Человек, сидевший за компьютером, обернулся. Он был ненамного крупнее Эррары и, судя по огромным фиолетовым подушкам под глазами, являлся тем самым клерком, которому Слава зарядил лбом в переносицу. Тяжело было узнать в лицо этого бедолагу, но можно было идентифицировать по травмам.

Приор спросил что-то по-испански. Клерк резво оторвал зад от кресла и залепетал в ответ, нерешительно придерживаясь рукой за край стола. Де Мегиддельяр заговорил брюзгливо и устало. Должно быть «Чивас ригал» дал о себе знать. Клерк отвечал, испуганно косясь на нас из заплывших щелочек. Скромно обставленная комнатка испанских рыцарей блистала чистотой. Пахло разогретым компьютером.

– Хорхе Эррара уехал, – окончив допрос, пояснил нам де Мегиддельяр, – неизвестно, куда. Может быть, сторожить вас, Илья Игоревич. Не появляйтесь сегодня у себя дома. Эррара на все готов, чтобы завладеть сокровищем, которое вы так легкомысленно носите на себе. Оно ему жизненно необходимо. Эррара надеется получить свой приорат.

– Его могут так повысить из-за исмаилитских реликвий? – Похоже, что вещи ас-Сабаха стоили куда дороже, чем я мог вообразить.

– Карлик, который сумел далеко плюнуть, все равно не станет великаном, – печально сказал де Мегиддельяр, повернулся и вышел из комнаты.

Мы переглянулись со Славой. Корефан подмигнул.

Я посмотрел на свою правую руку. Что было в этих украшениях такого, из-за чего члены ордена предавали начальство и братьев и вступали в тайные союзы с врагом?

Де Мегиддельяр спустился в холл и завернул к двери под лестницей. Достал связку ключей, отпер два замка. Хенаро Гарсия вежливо подтолкнул клерка в спину, чтобы следовал за приором.

Мы сошли в подвал. Де Мегиддельяр включил свет.

– Вот здесь, – сказал он. – Здесь находится медитационная комната медиума. Здесь хранится Бафомет. Приготовьтесь, господа, сейчас вы его увидите.

Подвал в новорусском коттедже я почему-то представлял себе с цементным полом. Заливается же в качестве фундамента бетонная подушка. Однако испанские рыцари и тут ухитрились соблюсти обет добровольной бедности – пол был земляной, половину подвала занимал дощатый помост. Поверх досок бросили толстый синтетический коврик. Напротив помоста в землю был врыт шест высотою в рост человека. На шест была насажена мумифицированная голова пожилого мужчины, изрядно закопченная, но впоследствии тщательно очищенная. Веки и губы были зашиты нитками. Бережно расчесанная седая бородка клинышком придавала голове сходство с рассеянным академиком из довоенного фильма, не хватало только пенсне и черной профессорской шапочки. От головы попахивало тухлятиной.

Слава и я потоптались у легендарного Бафомета. Я не мог поверить, что инквизиторское пугало, которым трибуналы Святейшего Обвинения стращали обывателей в четырнадцатом веке, существует в наши дни и вдобавок активно используется!

– Значит, это были не сказки, – пробормотал я. – Бафомет действительно существует.

Я вдруг понял, что существует не только Бафомет, но и тамплиеры. К тому же их немало, судя по рассказам Гоши Маркова и де Мегиддельяра. Жизнь повернулась ко мне удивительной и пугающей стороной. Древние тайные общества не были мифом. Существовал Бафомет и существовали тамплиеры. И они не были самозванцами – самозванцы не хранят в подвале мумифицированные головы для решения задач прикладного характера. Рыцари Алькантары не были тамплиерами, но являлись продолжателями средневековых традиций. Чтобы в этом убедиться, я должен был увидеть доказательство своими глазами.

– Это наш оракул, – сказал приор. – Хорхе Эр-рара изготовил его в Москве, когда мы еще не выбрали город, в котором остановимся.

– Кого для этого потребовалось убить? – угрюмо поинтересовался я. – Кого из светил российской науки вы угробили?

– Это голова академика Фламенко, – сообщил де Мегиддельяр.

– Академика Фламенко?!

– Да.

Я расхохотался.

– Ты чего, Ильюха? – забеспокоился Слава.

– Довольно неподходящий объект для Бафомета! – хихикнул я, отворачиваясь от головы. Смех был нервный, и я судорожно сжал браслет. – Академик Фламенко – это же знаменитый ученый-разоблачитель, срывавший покровы, скрывающие постыдные тайны мировой истории. Не удивительно, что Эррара получал от него путаные телепатемы с налетом мудрости, в которых затем не мог разобраться. У вас ведь были проблемы с показаниями оракула? – обратился я к приору.

– Э-э... некоторые затруднения возникали, – согласился де Мегиддельяр. – Я относил это к способностям Хорхе.

– Со способностями у Хорхе было все в порядке. Просто Эррара ошибся, погнавшись за научным званием. – Я не стал знакомить де Мегиддельяра с существованием в России массы левых академий с громкими названиями, тема была слишком велика для разговора в подвале. – В общем, российская наука урона не понесла, и слава Богу! Жаль только, что Эррара не добрался до учеников академика.

Посмеиваясь, я выбрался из подвала. Хенаро Гарсия забрал мумифицированный трофей и погнал несчастного клерка, как овчарка гонит отбившуюся от стада овцу. Мы вышли на свежий воздух. Де Мегиддельяр запер дом.

– Я могу попросить вас похоронить голову? – спросил он.

– Сначала я хотел бы получить наши деньги, – мягко ответил я.

– Пожалуйста. – Де Мегиддельяр вытащил бумажник и отсчитал деньги. У бедного рыцаря что-то еще оставалось.

– Я возьму башку, – сказал Слава.

Мы вышли за ворота. Я забрался на водительское кресло и наблюдал, как Хенаро Гарсия заталкивает в «мерседес» клерка. Де Мегиддельяр величественно стоял рядом. Это был уставший идальго. Печальный великан.

– Кидай ее назад, между сиденьями, – брезгливо сказал я.

Слава забросил на пол голову академика Фламенко, я включил зажигание.

Мы помчались на похороны. Сердце, голоса которого рекомендовали слушаться Петрович и Слава, подсказывало захоронить жертву в кладбищенской земле. В Парголово я свернул и через десять минут остановился возле Северного погоста.

– У тебя лопата есть? – спросил корефан.

– Нету.

– Руками придется рыть.

– У нас есть ножи, – сказал я.

– Тогда пошли. – «Афганец» подцепил за бороду голову академика, и мы выбрались из машины.

Постояли, осмотрелись. До ворот кладбища было еще далеко, людей не наблюдалось.

– Ну что, пошли? – спросил «афганец». Ему, как и мне, страшновато было нести голову по открытой местности.

– А фигли делать? – сказал я. – Пошли, раз приехали.

Между деревьями, где валялись старые памятники и пользованные оградки, мы и решили похоронить голову-оракул. Северное кладбище растет, подпитываемое мертвецами города Питера, и скоро доберется сюда. Слава опустился на корточки, достал пику и принялся бешено рвать ею землю с корнями дикорастущих трав. Когда он разрыхлил приличный участок, я начал отгребать руками землю. Довольно быстро мы выкопали глубокую круглую яму. Под слоем дерна земля оказалась мягкой, лесной. Слава бережно уложил голову академика Фламенко на дно могилы, и мы быстро засыпали ее ногами. Притоптали и замаскировали дерном.