Сокровище Нефритового змея (СИ) - Лайм Сильвия

«Мое имя Истеачлаваинкт, – прощелкал паук, снова пару раз согнув свои маленькие ножки. Это было ужасно похоже на то, что паук веселился. – Но бедняжка Актор ни в жисть этого не произнесет!»

Паук ещё разок спружинил, и окончательно стало ясно, что он смеётся.

Впрочем, это и впрямь выглядело забавно: такое трудное имя я и сама не произнесла бы ни за что на свете.

«А почему же вас, пауков, так странно зовут? Вот и хельсарх Джерхана носит совершенно невыговариваемое имя», – мысленно ответила я пауку, внимательно вглядываясь в его красные глазки. Я всё ещё не была уверена, что у меня получится так легко ментально разговаривать с этими прекрасными существами. И поэтому снова очень удивилась, когда многоногий друг меня прекрасно понял.

«А что ты хотела, красавица? Паучий род включает в себя сотни тысяч детей! Коли всех бы звали одинаково, какая бы в том была польза? Каждый паук – личность, и каждый должен носить единственное в своем роде имя…»

– Ты что, разговариваешь с Шушу? – ахнул вдруг в стороне Актор, отвлекая меня от действительно интересной беседы. По всему выходило, что паучьи имена вообще никогда не повторяются! Удивительно! И как здорово придумано, надо заметить!

– А ты знаешь, что его зовут не Шушу? – хитро улыбнулась я, подмигивая ошарашенно открывшей рот Элине и удивлённо прижавшей руки к груди Шерити.

– Знаю! – воскликнул мальчик, даже слегка подпрыгнув от возбуждения. – Я иногда слышу отголоски его слов, но редко очень! – Он даже немного скуксился. – Жрец Ильхамес говорил, что есть у меня дар слуха паучьего, но слабый очень. А я надеюсь когда-нибудь его развить! Говорят, если выйти на поверхность, то под солнца светом силы и способности нашего организма вырастут тоже!

– Правда? – удивилась я.

И тут уже мне покивала добродушная шаррвалька, прижав к себе Актора за плечо.

– Считается, – проговорила она, – что все мы станем более сильными и здоровыми, когда на поверхность выйдем. И, возможно, тот таинственный орган, что за магию отвечает, тоже работать будет лучше. И наконец-то появятся среди нас маги и волшебники, и много станет паучих ворожей, и сможем мы слышать наших маленьких братьев, – закончила она, тоже аккуратно протянув руку к пауку Актора и погладив его.

А я слегка нахмурилась, вспоминая, что в Шейсаре хоть и было много солнца, но количество волшебников среди людей это не увеличивало. Впрочем… У нас существовала масса других колдовских рас: и феи, и гоблины, и дракайны, и гарпии, и сирены. Ну и наги, конечно же. Без них никуда. Возможно, в словах Шерити и присутствовала доля правды.

Не узнаем, пока не проверим. Но как же помочь шаррвальцам выйти на свет солнца так, чтобы при этом не начать войну?..

От напряжения мыслительного процесса у меня даже голова слегка разболелась.

– Проблема в том, что этот вопрос не должны решать мы, простые люди, – продолжала тем временем Элина, полностью повторяя мои соображения. – Ведь от нашего решения ничего не зависит. И мы в любом случае будем вынуждены поступить так, как за нас решит совет теларанских тысячников во главе с Великим Айшем.

Она нахмурилась.

– И смогу ли я еще когда-нибудь обнять своих родных, тоже зависит от них. Но если стоит вопрос о войне, уж лучше я никогда их больше не увижу, – мрачно закончила она.

Шерити порывисто вздохнула и, качнувшись к девушке, обняла ее.

Мне стало неловко, что я присутствую при такой личной сцене, но неожиданно Шерити протянула ко мне руку и прижала к себе так же, как и Элину. А затем к нам ко всем подбежал Актор и прилип сбоку, распахнув руки.

У меня воздух застрял в груди. Что-то щемящее сжало сердце. В объятиях почти совсем незнакомых людей я вдруг почувствовала себя… как дома.

В глазах стало мокро, но я поторопилась проморгаться, пока никто не заметил. И улыбнулась, освобождаясь от объятий.

– Мне пора уходить, – сказала я, не без труда выдавливая слова. Говорить почему-то стало трудно.

– Если хочешь, к нам приходи, когда будет скучно, – улыбнулась Шерити, и ее светло-голубые глаза с сеткой морщинок ласково прищурились.

Словно два маленьких солнца.

Пока окончательно не разревелась, я кивнула и направилась к выходу, лишь по дороге сообразив, что у меня на плече сидит Хрустальный паук с непроизносимым именем.

– Ой, я чуть не прихватила вашего друга, – спохватилась я, размышляя, как бы снять красавца.

– Шушу сам решает, куда пойти, – весело бросил Актор, сцепив руки за спиной и покачиваясь на пятках. – Похоже, хочет он прогуляться с тобой.

Я удивленно посмотрела на бледного паука, а тот воззрился на меня десятками своих красивых красных глазок.

«Ну, что смотришь, вези меня давай», – прострекотало у меня в голове, снова заставив вздрогнуть с непривычки.

Мне ничего не оставалось, как кивнуть и, скрывая неловкость, покинуть небольшую комнатку, смежную с кухней дворца.

«Ну-с, куда пойдем? – пощелкивал паук. – Таки, может, гульнем в саду теларана? Он большо-о-ой, краси-и-и-вый».

Я молчаливо усмехнулась.

«В саду так в саду. Признаться, там я еще не была», – ответила мысленно.

В ушах слегка шумело. Так необычно проявлялся паучий слух. Теперь я это понимала, а в детстве мне казалось, что я просто-напросто схожу с ума.

«Ну вот и славненько, – продолжал паук, – довезешь меня до третьего куста на пятой тропинке после шестого поворота. Там у моей подруги нора прямо в камнях».

«А разве у пауков бывают норы?» – удивилась я, двигаясь по коридорам дворца в направлении, которое должно было вывести меня к выходу.

«Конечно, – прошуршал паук. – Мы живем везде, где вздумается. И в воде, и на земле, и в норах, и в сетях собственной паутины».

«Здорово, – восхитилась я невольно. – Вообще, это так удивительно, что я разговариваю с тобой… Никогда прежде я не могла представить, что буду общаться с пауками. Раньше у меня и не получалось. Лишь тут, в Стеклянном каньоне, я стала слышать ваши голоса».

«Конечно, – проговорил паук. – Невозможно услышать нас, если ты боишься или ненавидишь. Но коли страх исчез, твое сердце становится открыто для наших голосов. Как и для голоса Красной матери…»

Меня слегка встряхнуло от этой новости. Признаться, голос большой божественной паучихи я была еще не готова услышать.

«Ой, а ты не хочешь переодеться перед выходом на улицу?» – спросил вдруг паук.

«А что, я плохо выгляжу?» – изумилась я, оглядывая свое платье, подбитое черным мехом, и мягкие бабуши.

«В моде Стеклянного каньона ты мало смыслишь, – как-то необычно фыркнул у меня в голове паук. Только через мгновение я поняла, что это, по всей видимости, смех. – Ты ходишь в дворцовом халате, но на улице желательно появляться в более традиционных платьях».

«Да ну, какая глупость! – невольно вырвалось у меня. В Шейсаре у меня было всего три сарафана на все случаи жизни. – В этом халате мне вполне комфортно!»

«Ну, как хочешь, – хмыкнул Шушу. – Пойдем смешить других пауков. А если вдруг встретим Великого Айша и он рассмеется, скажи ему, что я тебя предупреждал».

Я прикусила губу. При воспоминании о Джерхане щеки сами собой как-то невольно нагрелись…

«Ладно, я переоденусь», – бросила я и быстро свернула к дверям теларана. Благо мы как раз проходили недалеко от них. А паук словно знал, что так будет.

Он запружинил на своих тощих лапках и промолчал.

У себя в комнате я быстро скинула неудачный наряд, найдя в шкафу, утопленном в стене, другое красивое платье. Темное, что было довольно неожиданно для одежды шаррвальцев. Оно оказалось усыпано мелкими черными камнями, и, когда свет камина падал на их грани, темный наряд начинал сверкать, как настоящая драгоценность.

Признаться, идея с переодеванием стала нравиться мне гораздо больше. Нажав на скрытый механизм в теле большого металлического паука, я посмотрела на себя в появившемся зеркале.

«Не хватает украшений, да?..» – мелькнул в голове шелестящий и пощелкивающий голос, что стал значительно тише прежнего.