Сокровище Нефритового змея (СИ) - Лайм Сильвия

Ужасная история, от которой кровь стыла в жилах. Я в очередной раз пришла к мысли, что Стеклянный каньон – слишком жестокое место для жизни.

– Актор имеет право на наследство отца, а тот жил во дворце и принадлежал к царским стражникам. Поэтому мне позволили остаться вместе с ним.

Признаться, у меня как кирпич с груди упал. Значит, Джерхан все же не имел отношения к тому, что Элина осталась во дворце. И все же проклятая ревность не желала отпускать.

– А… скажи, пожалуйста, – проговорила я, кусая губы и пытаясь придумать, как спросить то, что в приличном обществе спрашивать не принято. – Ты нравилась Джерхану? У вас были… близкие отношения?

Слова приходилось вытаскивать из себя клещами.

Элина осмотрелась по сторонам, словно нас кто-то мог подслушать, затем вздохнула и, наклонившись ко мне, негромко проговорила нечто невероятное:

– Я никогда не спала с Великим Айшем.

– Что?.. – выдохнула я, не веря своим ушам.

– Тс-с-с, – зашипела на меня женщина. – Да, ни разу. Великий Айш большую часть жизни проводил в человеческой ипостаси. И лишь на редкие праздники перевоплощался в хекшаррахния. На моей памяти за полгода это случилось, наверное, всего два раза. И в это время Айш ко мне не приходил, у него находились другие дела. Когда же он оказывался свободен, то снова превращался в человека.

– И о том, что у вас ничего не было, никто не знал? – не могла поверить я.

– Никто. Надеюсь, что и не узнает, если ты понимаешь, – внимательно посмотрела она на меня.

– Конечно, я не расскажу. Но… почему так вышло?

– Не знаю, – пожала плечами Элина. – Но полагаю, что Великий Айш меня пожалел. Не такое уж он чудовище, как все думают, – вздохнула она, снова принявшись вязять травки. – Он ведь тоже заложник обстоятельств. Тоже наш с тобой земляк. Думаю, он знал, что если явится ко мне в своей паучьей ипостаси, то я умру на месте.

Она поежилась и вздрогнула.

– Понятно, – задумчиво протянула я. – А что же другие алы? Которые были до тебя и после. С ними, получается, у Айша тоже ничего не было? Поэтому никто так и не принес ему дитя?

Элина дернула головой, убрав назад пышные черные волосы.

– Не могу сказать точно. Но я имела возможность поговорить с той алой, что была до меня. И с несколькими, что после, ведь я осталась во дворце и многое видела.

Я аж дышать перестала от любопытства.

– Так вот, первая опаивала себя снотворным, когда ей говорили, что к ней должен явиться Айш, – продолжала Элина. – В результате она не помнила ничего, что происходило потом. А наутро Айша уже не было, как, впрочем, и следов того, что к ней кто-то вообще приходил.

Я могла только удивленно моргать, приоткрыв рот от изумления.

– Вторая, что была сразу после меня, оказалась шаррвалькой. Местная девушка, она почитала Айша, как бога. Говорила, что секс с ним делает ее ближе к Красной матери. Фанатичка, одним словом. – Элина брезгливо вздрогнула. – При этом она говорила, что ночь любви с пауком не приносит ей физического наслаждения, а в человеческой ипостаси Айш не приходил к ней никогда вообще. В общей сложности, по рассказам этой алы, у них случалась связь не более пяти раз за все полгода. В остальное время она вообще не видела его.

Элина вздохнула, отложила пучок травы, чтобы взяться за перебор грибов, а затем продолжила:

– Третья снова была шейсаркой. И она сошла с ума. Ее увезли из дворца через месяц после того, как Дерваль выкрал ее из дома, приподнеся тираанским жрецам.

Я припомнила мерзкого мужчину, что вместе с Ильхамесом вел меня в Стеклянный каньон, и испытала легкий приступ раздражения. Скольких же женщин он похитил?

– Она сошла с ума… насовсем? – спросила я, чувствуя жалость к бедной девушке. Однако одновременно с тем ощущая и непонимание. Отчего она сошла с ума? Разве ей причиняли боль? Обижали ее? Я чувствовала, что это было невозможно. А значит, ее просто потряс вид хекшаррахния, как тут звали наполовину человека, наполовину паука. Девушка просто испугалась, ведь в Шейсаре пауки были пособниками демонов.

Впрочем, я не знала, кого жалеть больше. Девушку, которую испортило ее воспитание, или Джерхана, который был вынужден смотреть, что происходит с его соотечественницами, стоит лишь ему оказаться рядом. Наверняка он думал, что едва ли не уничтожает их своими руками. Ломает психику, а может, и причиняет боль. Не зная, что творит его паучья ипостась, он мог напридумывать себе все что угодно!

Это было ужасно.

Ведь на самом деле Айш был прекрасен… И все, что он делал, было прекрасно.

Я покраснела, едва мне пришло это в голову. К счастью, Элина не заметила перемены в моем настроении.

– Четвертая девушка тоже была шаррвалькой, и, по рассказам, ее ужасно возбуждала именно паучья ипостась Великого Айша, – продолжила снова моя собеседница. – Она пыталась заставлять его превращаться из человека в хекшаррахния, соблазняла, вроде бы даже опаивала какими-то травами, которые должны были ускорить оборот. В общем, через три месяца Айш ее выгнал, заявив, что его алой, к сожалению, она больше быть не может. Ужасный позор для девушки, но полагаю, что он держался как мог, раз выносил эту ящерицу целых три месяца!

Элина ухмыльнулась и покачала головой.

Я была в шоке.

– Дальше я уже не слишком запоминала, что там происходило с алами, – говорила женщина. – Мне стало не до них.

– Понятно, – кивнула я. – Спасибо тебе большое, ты сильно помогла мне.

И это была правда. Я узнала из рассказа Элины главное: Джерхан никогда не стремился спать с девушками, которых ему присылали. Наоборот, он всячески пытался этого избежать. А еще: даже из истории всего-навсего четырех девушек мне стало ясно, что с каждым годом Джерхан и впрямь перевоплощался все чаще и чаще. Сперва всего два раза за полугодие, затем пять, и так по накатанной.

Выходит, он прав, что боится, перевоплотившись, никогда больше не вернуться в тело человека? Может ли это быть правдой?

Если принять во внимание, что я считала своим долгом соединить обе его ипостаси воедино, это был плохой прогноз. Я-то думала, что предложу ему потренироваться, например. Стать хекшаррахнием, а потом обратно… И так, постепенно, он бы, может быть, стал управлять собой…

Но если оборот может не иметь обратного эффекта, это все меняло! И это была катастрофа!

Пока я впадала в панику, дверь кухни открылась, и туда вошла низкорослая, чуть полноватая женщина в таких же бабушах, как у меня, только без меха. Оглядев нас с Элиной, она широко улыбнулась, ее глаза немного удивленно расширились, а затем она проговорила:

– Вот не зря поднос я несла с едьбой-то вкусненькой!

И шлепнула на стол то самое, без чего мой желудок уже начинал грустно урчать. Завтрак!

– Угощайтесь, Элина и вы, ала любезная, – проговорила эта женщина, глядя на меня. – Это, конечно, не деликатесы теларанские, но все ж таки хорошая пища!

А я с изумлением уставилась на поднос, где в глубоком блюде лежали два добрых десятка пирожков. Пирожков!

В голове сразу же закрутились шестерёнки, как в дорогих часах на уличном базаре в Шейсаре: для пирожков нужна мука, которая делается из перемолотых зёрен пшеницы. А ещё нужны яйца от куриц. Вот только ни того, ни другого в Стеклянном каньоне не было! Да, пару раз мне приносили вместе с грибами подозрительный серый хлеб, но это было крайне редкое событие.

– Откуда у вас такое богатство? – ахнула я, боясь протянуть руку к булочкам. К выпечке я с детства неровно дышала.

Незнакомая женщина ухмыльнулась, присаживаясь рядом и упираясь локтем о стол.

– Да ты не стесняйся, – бросила она, подхватывая пирожок и отправляя его в рот.

Элина с улыбкой сделала то же самое.

Я наконец позволила себе взять угощение и с трепетом откусила.

Внутри оказалась начинка из какого-то незнакомого растения с жареными грибами. По вкусу напоминало пирожок с луком и яйцом.

Я чуть язык не проглотила от восторга.

– Выращиваем мы на окраинах каньона особый вид грибов, – проговорила тогда чудо-женщина, которую я уже на руках была готова носить. – Их ножки и шляпки твердые, почти как камень. И, растирая их в пыль, получаем мы муку, из которой выходят дивные пирожки.