Феи Гант-Дорвенского леса (СИ) - Беляева Марина Александровна

— У нас есть лук и свекла. Как ты думаешь, подойдёт?

— А чего ж нет-то? Всяко еда…

Наступила неловкая тишина. Кейтилин продолжала стоять, не поднимая глаз, а Тилли кусала губу, ругая себя на чем свет стоит и лихорадочно думая, что же делать дальше. Извиниться? Предложить ударить? Самой стукнуть Кейтилин, чтобы не ревела? Намеренно разозлить её? Да уж если эта блаженная не прокляла её до конца жизни, то тогда она и вовсе кулаками махать не станет! Скажет что-нибудь вроде «Ой, ну ты чего, ну ты не виновата, ты же хотела мне помочь»… Идиотка! Она же волос лишилась, теперь на неё ни один парень не взглянет! Она же теперь ни замуж не выйдет, ни людям показаться на глаза не посмеет! Все над ней смеяться теперь будут!

Почему она такая добрая, почему не злится? Не даст в глаз хотя бы?

— Эй, ну вы там долго будете торчать! — раздался сердитый и пронзительный голос Имбиря. — Я утомился вас ждать, ползёте как старые клячи!

— Ничего, подождёшь, не развалишься, — сурово прикрикнула Тилли. Имбирь немного вывел её из состояния растерянности, и она даже смогла посмотреть на Кейтилин без дрожи или ужаса. — Давай, вытаскивай свеклу, мы сейчас им положим.

— Кому?! — как только речь зашла о еде, Имбирь тут же очутился рядом. Его зелёные глаза сверкали неподдельным гневом, а тонкие ручки с острыми локотками грозно уперлись в боки. — Это вы кого это кормить собрались, а?!

— Не тебя, — Тилли вложила в свой голос столько стали, сколько могла.

— Но, если хочешь, я потом тебя угощу, — мягко вмешалась Кейтилин, доставая из сумки засохшую горбушку. — Всё равно мы потом будем привал делать. Смотри, Тилли, я и кусочек хлеба нашла!

— Вы наш хлеб отдавать собрались?! — возопил в ужасе Имбирь. В одно мгновение он прыгнул, как ласка, прямо на руку Кейтилин, и вцепился в неё всеми конечностями. — А ну положи! Положи немедленно! Они же его съедят, и нам не достанется!

— А ну отцепись!

Тилли схватила Имбиря и резко потянула его на себя. Несмотря на сильный рывок, сделанный Тилли, Имбирь сопротивлялся и держался до последнего, пока девочка не додумалась принца пикси пощекотать. Это сработало, и теперь оставалось самое важное: удержать брыкающуюся, извивающуюся и кусающуюся фея в руках. А это не так-то просто!

— Тилли, что мне дальше делать? — спросила Кейтилин, держа в руках кусочек хлеба, маленькую свеклу и морковку. — Имбирь, а ну-ка прекрати!

— Просто положи у стены. А потом выродка у меня этого забери, — прорычала Тилли. — Иначе я ему шею сломаю!

На эти слова Имбирь сверкнул глазами и больно укусил Тилли. Та вскрикнула, выронив принца на землю, а тот показал ей язык и быстро побежал к выходу из пещеры, недовольно бормоча и ругаясь под нос. Кейтилин запоздало выкрикнула его имя, но его словно след простыл.

— Каков мерзавец! — воскликнула гневно Кейтилин, быстро подходя к подруге. — Ох, Тилли, он тебя сильно цапнул?

— Нормально, — глухо произнесла девочка, глядя на то, как из фиолетово-синей ранки медленно начинает течь кровь. — Поболит и пройдёт. Дай мне еду, я всё сама сейчас сделаю.

— Точно? Ты же ранена…

— Да мне ещё и не так заехать надо! — неожиданно выпалила Тилли, и Кейтилин испуганно замолчала. Её красивые глаза округлились, и Тилли ожесточенно думала о том, что даже исчезновение волос не делает Кейтилин полной уродиной. — Отдай уже, я всё сама сделаю! Если хочешь помочь, так будь добра, плюнь мне в лицо и иди наружу!

Кейтилин растерянно заморгала глядя на внезапно разбушевавшуюся Тилли. Будто заворожённая, она положила еду на землю, не сводя глаз с Тилли — как будто бы до конца не веря в происходящее. Вероятно, Кейтилин хотела что-то сказать, так как на мгновение открыла рот, но затем передумала. Её лицо приобрело решимость, девочка встала с земли и нетвёрдым шагом направилась к выходу.

— Я подожду тебя снаружи, — сказала она. — Но плевать не стану, и не жди.

— Какие мы гордые, — презрительно фыркнула Тилли вслед, но Кейтилин пропустила её слова мимо ушей.

Тилли осталась одна.

Она переложила съестное ближе к стене; в этом не было никакой необходимости, но ей срочно нужно было чем-то занять руки. Мысли путались, и в голову приходили идеи одна безумнее другой: попросить сейчас Паучьего короля забрать Кейтилин, убежать вглубь шахт и там умереть от голода, лечь на пол и разреветься, заснуть, съесть забранное у Кейтилин и подождать, пока сердитые нокеры сами её не убьют… Всё что угодно, лишь бы не выходить наружу и не встречаться лицом к лицу с лысой Кейтилин и её постной рожей.

Лучше бы она её ударила. Лучше бы наорала, прокляла, что угодно сделала, но только не это прощеньице, к тому же даже не настоящее. А если настоящее, то всё ещё хуже — что Тилли должна с ним делать?..

— Спасибо, добрые нокеры, — заговорила она. — Спасибо, хозяева шахт и подземелий, что не обидели нас, не напали и не дали камню прилететь нам на голову.

(«Хотя лучше бы мне на голову упала сотня камней!»).

— Спасибо, маленький народец, за доброту. Угощайтесь, дамы, угощайтесь, дети, а нас, феи, не ешьте!

И плевок перед собой, как завершающая часть заклинания. Мама ещё говорила, что можно плевать на еду, но это только не со всеми феями срабатывает — некоторые могут и обидеться, что им подношения испортили. Поэтому Тилли благоразумно плюнула себе под ноги — лучше бы себе на рожу, конечно, но, увы, так сделать нельзя. Хотя если фея особенным образом заколдует…

Может, в самом деле от них убежать? Ну а что, попытаться-то она может. Конечно, Кейтилин за ней вслед кинется, но вдруг пронесёт?

Лучше бы её не было.

Тилли вспомнила съеденного мальчика, Паучьего короля, вспомнила покорное и грустное лицо матери с повязкой на глазах, и ей стало так тошно от самой себя, так противно, что слёзы сами полились из глаз и потекли по носу, падая на пол.

К чёрту, надо бежать. Хоть куда, но от Кейтилин подальше. Она и так достаточно бед ей принесла…

— Эй.

Тилли вздрогнула и обернулась. Рядом с ней сидел Имбирь, исподлобья поглядывая на неё сверкающими зелёными глазами.

— Чего припёрся? — всхлипнула Тилли, ладонью вытирая лицо. — Иди снаружи, сейчас уже иду.

— Ещё грубишь, — пробурчал Имбирь, поджимая под себя ноги. — Мне сказали прийти и перед тобой извиниться, я и пришёл. Чего сразу рычать-то на меня?

— Кто сказал? Кейтилин? А ты больше слушай её…

— А кого ещё слушать, тебя, что ли? — презрительно фыркнул Имбирь. Он встал и продолжал прожигать Тилли своим взглядом. — Извиняюсь вот.

— Очень мне нужны твои извинения, — фыркнула Тилли, вставая. Никуда она сейчас не убежит, потом тогда, когда возможность выпадет. — Пошли уже, придурок. Когда ночь наступит, я тебе все зубы вырву, чтобы не кусался больше.

— Ах вот как! — топнул ножкой Имбирь. Он двинулся вперёд, ничуть не отставая от зашагавшей Тилли. — Когда я женюсь на Кейтилин, то обязательно прикажу тебя казнить, немытое ты пугало!

— Ты? Женишься? — рассмеялась Тилли: почему-то это самоуверенное утверждение Имбиря заставило её почувствовать себя лучше. — Да ты ей до колена не достаешь, чудик!

— И что тут такого? — Имбирь быстро взобрался на Тилли и оказался у неё на плече. — А ты глазач, и что дальше?

— Но я-то замуж не иду ни за кого, тупоумина, — голос Тилли стал значительно теплее, хотя она продолжала говорить язвительно. — Может, рассказать тебе, как твоя прошлая свадьба провалилась, умник?

— Жаль, я не могу тебе выцарапать глаза, — фыркнул Имбирь. — Руки жалко об такое отребье марать.

— Давай, ну-ну, болтай мне тут. Ты ж меня ни разу победить не смог.

— А кто тебе руку до мяса прокусил?

— А кто тебе чуть спину не сломал?

— Конечно, ты, ты же злая! Ой, болит, ой, как болит, сейчас умру совсем!..

И они вышли из пещеры, навстречу яркому осеннему солнцу и не по-октябрьски светлому дню. Девочка и пикси продолжали ругаться друг с другом, пока Кейтилин снаружи раскладывала скромный обед на троих (три морковки, вода и маленькие кусочки вяленого мяса). Тилли и Имбирь не оборачивались назад, а если бы обернулись, то увидели, как кто-то тщательно нюхает, а затем проглатывает их еду.