Школяр (СИ) - Василий Горъ

по всем мероприятиям высшего света, на которые в принципе допускаются ее ровесники, интригует, не покладая рук, стравливает между собой всех, кого можно и нельзя, смотрит на таких, как я, как на быдло и так далее. Ах, да, чуть не забыл: она, вероятнее всего, Огневичка, причем с приличным потенциалом, а фотография стырена из семейного архива или, как вариант, слита на сторону удачливым ухажером, чем-то обиженной служанкой и, к примеру, ревнующей сестричкой.

Раиса Александровна гордо задрала носик и посмотрела на Замятину с таким видом, будто этот ответ готовился под ее чутким руководством, а Валя ограничилась подтверждающим кивком:

— Вы угадали, мой господин: Ингеборга Артуровна Гейден, старшая дочь нынешнего наследника дворянского рода голландского происхождения, в шестьсот девяностом году удостоенного графского достоинства Священной Римской Империи, а уже в семьсот двенадцатом присягнувшего Волконским, действительно строит из себя первую красавицу если не всея Руси, то, как минимум, Императорского лицея, крутит сверстниками, как хочет, сталкивает лбами не только их, но и своих вроде как подруг, считает себя ровней разве что Великим Князьям, уверена в том, что чуть ли не завтра станет Архимагом Огня, и не разбрасывается подобными фотографиями. Ей уже исполнилось пятнадцать, она учится в десятом, доросла до второй ступени ранга ученик и имеет в своем активе четырнадцать выигранных дуэлей. Но самое главное не это: среди ее ухажеров — четыре княжича, полтора десятка отпрысков чуть менее влиятельных аристократических родов страны, шесть графенышей, два барончика и кто-то там еще. Причем девяносто с лишним процентов — либо новики, либо ученики первой и второй ступени!

— Миленько, однако… — задумчиво пробормотал я, обдумывая весьма интересные перспективы. Потом поймал за хвост забавную мысль и невольно ухмыльнулся: — Готов поспорить, что на мой канал она не подписана!

— Ага! — хихикнула целительница и округлила глаза: — Она ж ЛЕДИ, а вы никто, и звать вас никак.

— И где нынче блистают подобные «ледьки»? — спросил я.

Тупость этого вопроса заставила «старшую сестричку» страдальчески закатить глаза к потолку:

— Лют, ты чего⁈ Мелкие «ледьки» блистают там, откуда их не посылают. Вернее, пытаются. В меру своих сил и возможностей.

— А на какое из подобных мероприятий можно попасть сегодня вечером?

Замятина ответила, не задумываясь:

— На мюзикл «Рождественская ночь» в Екатерининке…

…Как вскоре выяснилось, эти интриганки отнюдь не теоретизировали — стоило мне заикнуться о том, что не мешало бы приобщиться к новым веяниям в музыке, как Раиса Александровна деловито сообщила, что ложа на мое имя уже забронирована, а Валя показала фотографию наряда, пошитого для этого мероприятия и натянутого на уродский манекен.

Пока я тихо дурел, разглядывая вроде как вечерний костюм, созданный по мотивам комбинезона гонщика, и представлял реакцию публики на меня в таком виде, женщины только переглядывались да посмеивались. А когда почувствовали, что я свыкся с убийственной идеей и падать в обморок не собираюсь, вывели на экран изображение аналогичного, только женского.

Этот тоже смотрелся… хм… наглее некуда, и я не сразу сообразил, что первый не подходит ко второму ни тканью, ни цветом рубашек, ни сочетанием галстука с шейным платком. Но стоило поднять этот вопрос, как «сестренка» насмешливо фыркнула:

— Лют, мы с Валей не дурнее паровоза — приближение этого кризиса просчитали еще на прошлой неделе и начали готовиться: заказали шмотье, которое подойдет к любому серьезному мероприятию высшего света, стали изучать приходящие приглашения и так далее…

Целительница оказалась конкретнее:

— Это эскизы. Одни из самых удачных. А готовые парные костюмы пришлют к девятнадцати тридцати.

— Понял. Тогда имеет смысл немного расслабиться… — начал, было, я, но был перебит Раисой Александровной:

— Ага, щаззз: мы с тобой едем в аэропорт…

Поехали. На «Кайзере», ибо собирались кого-то встречать. «Любимая сестренка», проявив нереальное великодушие, села за руль, а я, забравшись на соседнее кресло, опустил спинку в горизонталь, закрыл глаза и неожиданно для самого себя задрых. Кажется, еще до того, как мы вырулили из гаража. Дорогу, естественно, не запомнил, так как вернулся в сознание от толчка в плечо уже на охраняемой территории.

Пока поднимал спинку в наиболее комфортное положение, начал еще и соображать. Поэтому, посмотрев сквозь переднее стекло, допер, что мы стоим не на подземном паркинге и даже не открытой стоянке, а в утепленном ангаре для хранения и обслуживания судов малой авиации, почти таком же, какой был у покойного батюшки. Для того, чтобы отогнать это воспоминание до того, как оно потянет за собой другие, я торопливо повернул голову направо и прикипел взглядом к ярко-синей «Вспышке» с гербом Зыбиных на киле, как раз съезжавшей с рулежной дорожки на парковочную.

Тут на краю сознания мелькнула мысль-рекомендация вспомнить о том, что настоящий Лют родился и вырос в жуткой глухомани, и я принялся изображать удивление, восторг и любопытство. Изобразил. Думаю, неплохо. И даже забросал «сестренку» миллионом вопросов о ТТХ их борта. Заткнулся «только из-за того», что самолет въехал в ангар, остановился и начал опускать дверь-трап, а Суккуба демонстративно потянулась к дверной ручке.

Врубившись в намек, я состроил виноватое выражение лица, пулей вылетел из салона, оббежал машину, помог «старшей сестренке» выбраться на бетонку, проследил за взглядом заулыбавшейся женщины и подобрался: к нам приближалась еще одна Земляничка, только лет шестнадцати-семнадцати от роду!

Ну да, признаюсь сразу, залип! На спокойное, чуть грустноватое лицо, красиво обрамленное темными волосами, «глубокие» карие глаза, аккуратный носик и губки, чуть тронутые помадой.

Меховой воротник, полурасстегнутую черную куртку, черную блузку, аппетитно обтягивающую весьма солидное содержимое, и ножки своей мечты заметил уже потом, за долю секунды до рыка «сестренки»:

— Янка, харэ строить из себя девочку-припевочку, а то мы в это поверим!

Не успел я вдуматься в этот «боевой приказ», как спокойствие, грусть и глубину глаз как ветром сдуло, а новый образ «Янки» стал вызывать опасение — на мой взгляд, определение «стервозина» подходило ей не в пример лучше, чем «моей» Валентине!

Это осознание шарахнуло по мозгам, как вспышка молнии. И слава богу, что именно так. Ведь буквально через мгновение Зыбина-старшая развела руки, а младшая, аж взвизгнув от радости, влипла в ее объятия и затараторила:

— Теть Рай, я соскучилась до умопомрачения и смертельно обижена: ты обо мне совсем забыла, звонила всего по разу в день и ни разу не приезжала. Впрочем, судя по тому, что ты наконец-то выглядишь счастли-…

— Так, стоп!!! — рявкнула Суккуба в тот самый момент, когда я понял, что это щебетание вот-вот вынесет мне мозги. — Откладываем