Танец со змеей - Егор Вакула

Теперь же, когда они оказались в Загори, Октис смогла оценить и загорийскую речь. Она была какой-то смешной и текучей, но при том удивительно знакомой. Девушка могла в шутку притворно повторить их интонации. В отличие от Воронея, испытывающего некоторые проблемы с адаптацией, она отлично понимала каждую загорийскую фразу. Хотя и не могла точно переиначить на их привычный язык каждое слово.

Причина оказалась проста – это был язык ее детства. Именно так говорили в Змеевой долине. Именно так говорила она, пока мастера своим влиянием не выдавили из юных Змей все, что казалось им неправильным.

Как и от ушей, от ее глаз также не ушло одно наблюдение. Уроженки Змеевой долины внешне не особо выделялись на фоне жителей Эдры. Между собой они были абсолютно разные: высокие или низкие, с разной комплекцией, с разной формой головы. По-женски красивые или наоборот – непривлекательные. Но были в них всегда общие черты, отличные от других. Раскос глаз, брови, скулы, узкие плечи, которые даже после усердных тренировок, к разочарованию мастеров, не росли вширь, а лишь набирали крепость в своих рамках. А теперь, когда у нее отросли волосы – они вились и были пепельно-черными. Тогда как в Эдре, хоть и встречались черноволосые, но большинство жителей ходило со своим естественным мышиным цветом волос.

Октис смотрела на загориек и видела привычные черты. Ее и ее боевых подруг. – Разве что не Сейдин. – Думала она. Октис ничем не выделялась на фоне жителей Загори.

Сопоставив эти два наблюдения, она пришла к закономерному выводу. Ее руки, держащие поводья, задрожали. Октис поняла: жители Змеевой долины, ее народ, ее Змеи, и она сама – были настоящими и обычными загорийцами. Теми, кого она училась ненавидеть за сам факт существования.

***

За четыре дня пути по землям Загори, они миновали несколько деревень и проездом посетили окрестности одного из небольших городов. Октис старалась теперь не смотреть лишний раз по сторонам и нарочито не интересовалась видами «чужой» страны.

Да и что я увижу еще? Да, Твердь здесь не горит, у людей в темноте не светятся глаза. Но и всерьез на это рассчитывать тоже не приходилось. А в остальном тут также, как и везде. Разве что дерево для домов хитро обтесывают. И крыши устраивают, словно высокие шапки: круглые тупые или наоборот – острые, покрывая крепкими рядами досок. Так ведь видела я уже такие дома. Понятно где. Ну и деревья тут, как и рассказывал Вороней, всех цветов – не только зеленые: синеватые, желтые, красные. Некоторые – вообще временно голые, словно умершие. Так у них здесь заведено – менять цвет в зависимости от времени сезона. И у каждого дерева свои планы…

Необычная красота этих мест словно вражеский лазутчик пыталась пробраться в ее душу, но лишь упиралась в холодную и неприступную стену ее удрученности. Тоска завладела Октис. С перевала близости с Воронеем больше не случалось. Но девушка и не особо о том переживала. Рассказать о кинжале она так и не решилась. Его требовалось снять и перепрятать, но перепрятывать было некуда. Она оправдывала перемену своих желаний именно этим. Ну и, конечно, всей этой историей с ее народом и загори. Она ушла в себя, и на все подыгрывания Воронея отвечала лишь холодом или сворой мелких придирок.

– Да что с тобой, Тис? Просто объясни мне… – Получив на привале очередной отказ, не выдержал Вороней.

– А ты не видишь? Посмотри на людей вокруг и на меня!

– Ты похожа на загорийку. Что с того? Для нашего плана это даже лучше…

– Я не просто похожа. Это не совпадение. Понимаешь, когда существовали Змеи, когда мы еще были простыми курсантками, к нам уже шел добор из беспризорниц со всей Эдры. Ведь это нормальный процесс – Змеи не должны были закончиться на нас. Перволинейный полк – это надолго. Да. Надолго. Змеи должны были быть… на нас… хмм. – Так некстати исподтишка ее ударили собственные оговорки. Она медленно вздохнула, чуть успокоившись. – В общем, часть Змей уже в начале войны с Миррори были на самом деле не Змеи. Ненастоящие. Не из Змеевой долины. Не то что бы это было так важно. Среди наших-то много отказниц было, а беспризорниц брали уже специально по характеру. Но мы были первые – мы были настоящие! Нам достаточно взглянуть друг на друга – и сразу видно: кто из долины, а кто сам не знает, с какой дыры взялся. А теперь я смотрю на загориек, в этих своих дурацких цветастых платках. И под каждым платком сидит Змея. Настоящая. Такая же, как мы друг друга отличали. Я смотрю на очередную, и у меня в голове звучит все время голос: Настоящая! – с одной и той же наигранной гордостью. И я не могу отхлыстать обладателя этого голоса за эту… неуместность…

– Слушай, ну вы же жили здесь рядом. Люди соседних земель похожи друг на друга. Различия – они с расстоянием идут.

– Нет. Мы с тобой земли пограничные проехали и видели все. Там есть различия, а тут нет.

– Ладно. Соглашусь с тобой. Ты – настоящая загорийка…

– Боги, Вороней, не зови меня так!!! – Взорвалась Октис, то ли готовая броситься на него с кулаками, то ли пуститься в болезненные конвульсии от неспособности заплакать.

– Хорошо. Хорошо! Извини. Ладно? Но твой народ – те же самые загори. Ты говоришь об этом сама. Я не виноват. Так в чем проблема?

– В том, что загори истребили мой народ, лишили меня той жизни. Нет, ну я как бы и не жалуюсь на участь перволинейного. По крайней мере, я им была совсем недавно. Но ведь они-то не этого хотели. Они убили наших родителей, наших братьев и сестер, и нам уготовили схожий путь. Если не хуже. Они просто так взяли и распорядились нашими жизнями. Как же так? При том, что мы, оказывается, сами были загори?

– Ничего не вижу в этом такого. – Отмахнулся Вороней. – В Загори, наверное, еще с Великой Охоты, с первого дня Сна Богов идет внутренняя война между княжествами. Это привычное для них дело. Привычная борьба князей за иерархию в княжеском совете. Они могут сидеть за одним столом и спорить, а в это время их войска будут погибать, сражаясь между собой. И что в этом такого? Ничего. Ровно столько же, сколько ты рассказывала о княжестве Эйш. Кто кого там? Миряне Эдры против армии? Или эдрийцы, как оказывается теперь, против загориек?

Октис показалось, что Вороней опять намеренно обозвал ее загорийкой. Она взглянула на него исподлобья, но кое-как совладала с новым порывами гнева и обиды. Их истоки прятались не в разуме, переживающем новые откровения. Они были словно вписаны глубже в тело – вместе с заученными движениями и приемами борьбы. Они были записаны Творцами в ее путь. – Выцарапаны кровью в моей книге.