Тимиредис. Летящая против ветра - Надежда Кузьмина

Интересно, и чем он порадует меня теперь?

Начал Ас с того, что прочел ритмичные строки на незнакомом мне мелодичном языке. Ритм набегал волнами, завораживал, слова казались то пением, то звенели весенней капелью. Потом посмотрел на меня:

— Знаешь, что это?

Я, не переставая возюкать пестиком в ступке, молча пожала плечами.

— Оригинал песни о деве у ручья на эльфийском. Заметь, интонации тут другие, намного глубже. Ну что, хочешь выучить? Да? Тогда повторяй за мной…

Ой, он же частично эльф, и этот язык для него родной! Но как звучит!

— И да, завтра я тебе дам листок с этой песней и переводом-подстрочником. Сама сравнишь с человеческим вариантом.

Прощаясь, лорд Йарби поинтересовался у нас, не знаем ли мы, что за катаклизм произошел с Кираном? А то, мол, до него дошло уже восемь разных версий.

— Захотел пригласить девушку на танцы, — пожал плечами Аскани.

— Бывает, — хмыкнул директор.

Дни шли за днями. Я почти нагнала остальных по общим дисциплинам и перестала вздрагивать при слове «гномий». Ходить на лыжах оказалось совсем и не сложно — просто в первый раз я сама себя запутала. В кошельке снова зазвенели заработанные мной монетки. Но более ценным казалось мне то, что за полтора месяца я узнала много нового о травах и способах их использования. И то, что у меня стали наконец получаться несговорчивые иллюзии. Теперь я могла вызвать из памяти лицо Тин, повесить напротив и представить, что с ней разговариваю. А еще, руководствуясь указаниями Кирана и пользуясь моим источником магии, я начала левитировать небольшие предметы. Размером с ту самую чернильницу. Пока я этого не показывала даже лорду Йарби. Хотелось поразить его, взмыв самой под потолок.

Отношения с Киром наладились. Тот регулярно, с неиссякаемым оптимизмом пытался звать меня то погулять в город, то покататься на каруселях, то на субботние танцы. Я всегда отказывалась. Он добродушно пожимал плечами, а потом приглашал снова. Но, когда однажды Кир стал свидетелем того, как Юл пристал ко мне с грязными намеками касательно сразу и самого Кира, и Аскани, блондин вскипел — вздернул Юла в воздух магией задом вверх и отвесил мощный пинок по причинному месту. После этого вредный шатен с косой челкой стал при встречах обходить меня по широкой дуге.

Аскани держался совсем по-другому. Он ничего не просил и ни на чем не настаивал, а просто был почти всегда рядом. Когда мы оставались одни, например, вдвоем чистили Прибоя, он мог встать совсем близко. Или притронуться к моей руке. Но не больше. И мы по-прежнему следили друг за другом в контрольной сети и говорили наедине о драконах.

С Киром Ас подружился. Уж если блондин решал зачислить кого-нибудь в друзья, у жертвы не было ни шанса отказаться. Это я знала по своему опыту.

Я обнаружила в библиотеке потрясающую, на мой взгляд, книжку. Называлась она очень просто — «Вода». До того я и не представляла и не задумывалась, сколько вокруг воды! Всюду. Растения и живые организмы, как оказалось, состояли из нее больше чем наполовину. Она лежала снегом на земле и парила в воздухе, клубилась в небе облаками и бурлила в океане. Я читала о кипении и замерзании, теплопроводности и изолирующих свойствах, растворении и поверхностном натяжении. Многого сначала не понимала, хотя книга была написана простым языком. Но вцепилась я в нее, оторвав от сердца дорогой душе травник, не просто так. Я пыталась использовать свой источник драконьей магии и полученные знания о физических процессах для колдовства. Сгустить в воздухе туман. Добиться, чтобы он пролился пусть дохленьким, но дождиком, ко мне в ладонь. Заморозить эту воду. Растопить лед. Снова испарить влагу…

Я нашла место, где могла в абсолютном одиночестве проводить по паре часов в день, медитируя и экспериментируя, — тот самый продуваемый всеми ветрами скальный мыс, на который в первый день привела меня Бри. Других дураков сидеть тут не было. А я надевала теплую шапку, сапоги, варежки, закутывалась, как кочан капусты, в тридцать три слоя и упоенно мерзла часами. Мне нравилось все — одиночество, высота, свежий ветер с моря, шум волн, ощущение полета и свободы. Кстати, о полетах — тот стих про грабли лорд Дэрек припоминал мне долго…

Незаметно подкатило семнадцатое октября — день, который я считала своим днем рождения. Я никому не говорила о нем и ничего от него не ждала. Но произошло чудо.

Сначала лорд Йарби попросил меня зайти в учебную часть после уроков. Я встревожилась, хотя никаких шалостей последнее время наша компания не вытворяла. Полет клина воющих пододеяльников в полночь в прошлую пятницу вокруг третьего этажа общежития не в счет — смеха было больше, чем визга. Оказалось, что мне пришла посылка. Целый деревянный ящик в локоть длиной от кого-то по имени Митрон. Сначала я не смогла вспомнить никакого Митрона и отказалась ее брать, решив, что отправитель ошибся адресом. А потом сообразила — это тот трактирщик из Рианга, друг Тин! Наверняка посылка от моей сестры!

— А, вспомнила? Ну, бери. И, кстати, Тим, с днем рождения тебя! Ты молодец! И сегодня можешь не приходить на работу — ничего срочного нет.

Я благодарно кивнула и помчалась домой — скорее открыть, прочесть, что она написала, узнать, как у нее дела!

Привет, моя дорогая!

Я очень рада, что получилось все, что мы хотели, и ты теперь учишься в школе. Да, я знаю об этом, ты же сама сумела мне сказать, хотя я так и не поняла, как тебе удалось это сделать.

У нас все в порядке. Урожай собрали, снега нападало уже по колено, Белочка и Снежинка чувствуют себя хорошо, а к весне, похоже, у них будет приплод. Благоденским я сказала, что отправила тебя к своим родственникам на юг, а Хруничу выложила все, что думаю о его сынке и остальных баранах. И пригрозила, что, если не будет держать их в узде, вовсе уйду из этих мест.

Я кое-что сшила к твоему Дню рождения и посылаю через Митрона — ты его знаешь. Да, его адрес я напишу в конце письма. Можешь отправлять туда весточки. Вряд ли я смогу получить их до весны, но все же хоть какая-то связь.

Я всхлипнула — как же я ее люблю и как скучаю…

Внутри посылки прятался большой перевязанный бечевкой сверток в вощеной бумаге, а под ним банка с медом, кулек, от которого пахло мелиссой, бутыль со знакомой микстурой от кашля и еще один пакет, в котором на ощупь угадывались какие-то корешки. Сунув туда руку, нашарила записку: «Положила тебе несколько дорогих корней и трав из своих запасов. Будет нужно — продай. Список и примерные цены в Рианге вот», — дальше шел перечень из десятка наименований, включающий царь-корень, снежноцвет и даже алоцвет, про который я раньше только слышала. Тин никогда и не говорила, что он у неё есть.