Молот Времени: Право сильного - Сергей Лисицын

Я посмотрел на нее, и мне показалось, что глаза наемницы изменили цвет – из карих стали голубыми. Из-за дыма? Начало действовать зелье?

– Похож? – снова спросила наемница.

– Хм... И кто-то совсем недавно попрекал преподобного отца Каррери в том, что ему повсюду видятся... ну, в общем, то, что ты разглядела в Бьерсарде...

– Это оружие нельфияд, – сказала Хлада убежденно.

Нельфияды...

Легендарные девы-воительницы древности...

Странная раса, очень похожая на людей, но состоящая лишь из женщин... Они единственные из нелюдей могут рожать от браков с людьми (и не только с ними) потомство, способное к дальнейшему размножению. Но, хотя оплодотворить нельфияду способен хоть тролль, хоть эльф, хоть гном, – всегда рождаются не метисы, но лишь девочки-нельфияды. По старинной легенде, родившийся мальчик стал бы Погубителем Мира...

Считалось, что нельфияды под корень истреблены древними героями, Элвесом и его последователями. Но... Нельфияды отличались красотой, а герои тоже люди... В общем, представительницы этой расы до сих пор живут среди людей. Но последние анклавы, населенные лишь нельфиядами, давно уничтожены...

– Он принадлежал владычицам нельфияд и передавался от матери к дочери, – заговорила Хлада, и голос ее стал другим, выше и чище. – Он пил кровь врагов и дарил утехи любви. Сейчас я покажу тебе Танец Топора...

Она встала, держа Бьерсард в руках. Я удивился: когда наемница успела снять свою бригантину? – а потом перестал удивляться... Она повела плечами, и клочья рубашки просыпались на пол. Когда и куда исчезла остальная одежда, я не понял...

Золотые волосы взметнулись волной и рассыпались по плечам, голубые глаза сияли ярко-ярко...

Передо мной стояла не женщина – обнаженная нельфияда.

А потом она начала танцевать...

Мы лежали на траве рядышком, не в силах пошевельнуть ни рукой, ни ногой. Темнело в этих краях рано, и в небе над нами три луны выстроились равносторонним треугольником в окружении звезд, – что, как всем известно, предвещает разочарования, любовные неудачи и денежные потери, а если сдуру глянуть на этакую небесную комбинацию через левое плечо, – то и близкую насильственную смерть...

– Хлада...

– У?

– Ты там, под землей, мне говорила про Бьерсард, прежде...

– Не помню. Ничего не помню, – отрезала наемница, не дав мне договорить.

– Совсем ничего?.. Хм...

Врёт, наверное... Стесняется вспоминать, чем закончился ее танец с боевым топором.

– Помнить-то помню, да совсем другое... тут ведь каждому своё видится...

Я попытался повернуть голову – без успеха. Скосил глаза и увидел: рубаха наемницы, которую она на моих глазах разорвала в клочья, цела и невредима. И бригантина надета. В какой момент, интересно, наш реальный разговор сменился бредовыми видениями?

– А почему Афилей так медлил? Что ему помешало? Мы ведь проторчали внизу часа два, самое малое...

– Он вынес нас на воздух точно в срок. Иначе бы мы тут с тобой не разговаривали... Задохнулись бы.

– А-а-а...

Помолчали.

– Хлада...

– Ну чего?.. Давай поспим, а? После таких штучек обязательно отоспаться надо.

– Я хотел спросить про тебя и Афилея...

– Отстань, Хигарт!

Молчала, но не спала, судя по дыханию. Наконец заговорила сама:

– Ты ведь хотел спросить, что я в нем нашла?

– Ну... вроде...

– Сама не знаю... Он очень умный.

Оп... Никогда не знаешь, чем женщину привлечет мужчина, даже если этот мужчина – горный великан в шесть локтей ростом. Мне Афилей скрытых богатств разума не демонстрировал, да и трудно при его манере разговора – состоящего из коротких, словно обрубленных фраз. Впрочем, готов допустить, что уединяясь с Хладой на привалах и ночевках, он велеречив и остроумен.

– А еще ты хотел спросить, но едва ли когда-нибудь спросишь, – продолжала наемница, – может ли у нас что-то получиться? При этакой-то разнице в размерах?

– Да за кого ты меня принимаешь? – не совсем искренне возмутился я. – За школяра, мечтающего провертеть дырочку в потолке чужой спальни?

Она неожиданно сменила тему:

– Ты видел когда-нибудь, как растет гевелея?

– Ну.. видел, конечно...

– Ствол толстенный, кряжистый, и нижние сучья тоже могучие, толстые... А наверху веточки небольшие, тоненькие, нежные... Так ведь?

– Ну... да...

– Так вот, у горных великанов – всё наоборот.

Глава вторая. Цель ясна, поищем средство

В первые годы, даже десятилетия после так называемого Катаклизма фанатичные суеверия достигли своего пика. Возникали многочисленные культы героев, на деле никогда не существовавших, но якобы погибших, пытаясь «спасти мир»; и даже культы волшебных артефактов, якобы способных выполнить ту же задачу.

Поспать в эту ночь толком не удалось никому...

Ритуал Гаэларих совершал в одиночку, без помощников и свидетелей, – но остальным от того стало не легче: холм содрогался, темноту над его вершиной рассекали разноцветные вспышки, весьма похожие на молнии, вопреки обыкновению бьющие с земли в небо. И звук сопровождал те молнии соответствующий. Громообразный.

Казалось бы, этакий концерт должен был надежно разогнать всех болотных чудовищ, вышедших на ночную охоту, если те обладали минимальным чувством самосохранения.

Однако ж нет... Одно, по крайней мере, чудовище оказалось нетипичным – и заглянуло на огонек. А я, к стыду своему, лежал пластом и никак не участвовал во встрече гостя – весьма напоминавшего ублюдка жабы и ящерицы, вымахавшего до неимоверных размеров.

Впрочем, управились и без меня, быстро и грамотно. Когда я наконец кое-как поднялся и поплелся осмотреть лагерь, с трудом волоча ноги, – неподвижная туша жабоящерицы смутно виднелась в свете костров.

Подошел, пригляделся... Да, и при жизни была не красавица, а уж теперь...

Над громадными челюстями, составлявшими большую часть башки, потрудились наши синекожие друзья, добывающие новые свидетельства великих подвигов. А над черепом твари чуть раньше, насколько я мог судить, потрудилась кирка Афилея. Но кто и зачем отрубил хвост – судя по обрубку основания, весьма-таки немалый – оставалось только гадать.

Гадал я недолго, вскоре над нашей стоянкой поплыл божественный аромат жарящегося мяса.

Калрэйн? Ну точно... Тьфу, нашел же время для кулинарных изысков.

Я решительно направился к костру ассасина, намереваясь объявить ему суровый выговор. В том же направлении потянулись и синекожие...

С каждым шагом аромат усиливался. Я невольно сглотнул слюну и отложил выговор до следующего прегрешения. Отчего бы, в самом деле, еще раз не поужинать?