Пёрл-Харбор: Ошибка или провокация? - Михаил Маслов

Несмотря на эти, безусловно, положительные изменения, действительная картина отношения политических сил к увеличению флота мало чем отличалась от 20-х гг. Изоляционисты по-прежнему занимали большую часть кресел в Конгрессе. Эти законы явились скорее исключением, подтверждающим правило, нежели устойчивой тенденцией. В сенате против них голосовало 28 человек, в палате представителей — 100. Оппозиция считала, что нет смысла увеличивать флот, пока не существует реальной угрозы для безопасности США. Слабо разбиравшиеся в военных вопросах конгрессмены как-то не брали в расчет, что на строительство одного, даже небольшого военного корабля уходит минимум полтора-два года. Думается, многие считали, что промышленная мощь страны — это такая волшебная палочка, по мановению которой в одночасье морские просторы начнут бороздить новейшие линкоры, авианосцы, крейсера и субмарины.

Средства массовой информации поддерживали изоляционистов. Газеты писали: «Это чудовищная, необоронительная морская программа»[584]. Счастьем для флота стало то, что членами сенатского комитета по военно-морским делам были люди, сознававшие насущные нужды вооруженных сил и страны. Именно комитет дал толчок для расширения программы перевооружения флота. В текст закона была внесена поправка: «Статья 10. а). Военно-морской министр настоящим уполномочивается и обязывается назначить комиссию в составе не менее пяти офицеров для исследования и доклада о необходимом, в целях национальной обороны, производстве дополнительных подводных лодок, эсминцев, мин и баз морской авиации на побережье Соединенных Штатов, их территориях и владениях, б). Военно-морской министр в дальнейшем обязан направить доклад комиссии, созданной в соответствии с настоящей статьей, спикеру палаты представителей в течение первой сессии конгресса шестьдесят шестого созыва»[585]. Интересным является и тот факт, что американские законодатели даже не посоветовались с министром, внося данную поправку. Не надо быть психологом, чтобы понять, что министр не сильно расстроился по этому поводу — уж слишком большую услугу оказали ему конгрессмены. Теперь он мог затребовать деньги не по собственному представлению, а в соответствии с требованиями законодательства, что ставило его ведомство в значительно более выгодную позицию.

Военно-морской министр не стал затягивать с выполнением 10 статьи. Комиссия, во главе с адмиралом Хербурном, приступила к работе незамедлительно. Уже 28 декабря она представила законодателям обширный доклад. В соответствии с документом все необходимые «для нужд национальной обороны» проекты стоили 326 216 000 долларов. Прежде всего, в докладе обращалось внимание на создание военно-морских и авиационных баз. Ввиду предстоящего в 1946 г. отделения Филиппин от США, предлагалось не проводить на архипелаге дополнительных работ. На первое место теперь вышел о. Гуам, который становился единственным владением в западной части Тихого океана. Указав на то, что остров в современном состоянии практически беззащитен, адмирал Хербурн внес предложение о создании там мощной базы морской авиации и подводных лодок, а возможно, и первоклассной базы, способной принять весь флот. В таком случае, по мнению адмирала, США смогут контролировать не только филиппинские воды, но и весь юго-запад Тихого океана.

Само собой разумеется, что вопрос о Гуаме был главным в докладе, но далеко не единственным. Хербурн и его комиссия предлагали создать 25 авиабаз и предпринять ряд других мер по усилению флота.

19 января 1939 г. военно-морской министр направил законопроект в палату представителей о создании ряда баз морской авиации, указанных Хербурном. Строительство аэродромов и инфраструктуры предполагалось на о. Мидуэй, о. Уэйк, о. Джонстон, о. Пальмира, в Кодиаке (Аляска), Ситке (Аляска), Сан-Хуане, Пенсаколе, Джексонвиле, Пёрл-Харборе и на Гуаме. Общая стоимость проекта составляла 65 млн. долларов. Основная дискуссия разгорелась вокруг Гуама. Изоляционисты и слышать не хотели о создании новой крупной военно-морской базы. Кроме того, они опасались, что морское министерство, заглотив первый кусок — аэродромы, попытается расширить фортификационное строительство на острове и потребует дополнительных ассигнований. Вот пример дебатов на одном из заседаний палаты предстателей:

«Адмирал Лихи: Один пункт в законопроекте, который вызвал ожесточенную дискуссию, — это улучшения в бухте Апра-Харбор на о. Гуам. Оппозиция базируется прежде всего на том предположении, что в действительности планируется укрепление Гуама и создание там важной и сильной авиационной базы и базы подводных лодок. Это не так; единственные предполагаемые улучшения в настоящее время — это строительство волнореза, работы по углублению дна для улучшения зоны взлета гидросамолетов и незначительные улучшения для хранения самолетов.

Сенатор Джонсон: Сколько средств потребуется, чтобы сделать Гуам безопасным на случай нападения, если вам не помешают, или вообще не будет дипломатических событий, которые могли бы препятствовать этому? Сколько будет стоить сделать Гуам безопасным от нападения любой агрессивной нации?

Л.: Я имею приблизительную смету, сенатор Джонсон (около 80 000 000), в соответствии с которой можно будет обеспечить Гуам соответствующим прикрытием с воздуха, необходимым количеством подводных лодок и соответствующими средствами ПВО, чтобы сделать проблематичным его захват любым возможным противником. Чтобы создать действительно безопасную базу, которая сможет держаться неопределенный период времени, потребуются ассигнования, значительно превосходящие указанные.

Д.: Сколько потребуется?

Л.: Опять же по грубым подсчетам, что-то в районе 200 000 000. Такой проект не предусмотрен планами военно-морского министерства в настоящий момент. Единственное улучшение гавани стоимостью 5 000000...»

Дальше Джонсон засыпал адмирала вопросами, уточняющими стоимость большой и безопасной базы. Лихи был вынужден отвечать, постоянно указывая, что министерство и военные не собираются этого делать[586]. Но в конечном итоге вопрос упирался не столько в Гуам, сколько в позицию администрации Рузвельта. Президент не собирался отпускать на военные нужды средств больше, чем считал нужным. Именно по его настоянию морской министр затребовал всего 65 млн. на создание всего 12 баз вместо 25, необходимость в которых была указана комиссией Хербурна.

После длительных пререканий конгресс утвердил законопроект и отпустил требуемые 65 млн. Катализатором решения стала активность японцев. Сведения о том, что Токио укрепляет мандатные острова, сделала оппозицию более сговорчивой. Законодатели даже пошли дальше, ассигновав 54 674 500 долларов на реализацию общественно-полезных проектов, а фактически на создание и улучшение военно-морских баз. Деньги предполагалось потратить на портовые сооружения и сухие доки в разных городах Соединенных Штатов. Кроме того, закон разрешал включение в состав резерва ВМС кадетов летных школ после окончания ими обучения и тренировок.

Война, разгоревшаяся в Европе, грозила стать мировым пожаром, не заметить этого мог только слепой или глупец. К счастью, большинство конгрессменов были людьми здравомыслящими. Несмотря на весь изоляционизм, который, как правило, выражался в излишне длительных дебатах, конгресс практически всегда отпускал деньги на нужды обороны в большем объеме, чем просила администрация. Так было в мирное время. Теперь, в 1940 г., законодатели стали еще более податливы.

14 июня 1940 г. был принят закон об увеличении флота. Предполагалось строительство 21 боевого корабля, 22 вспомогательных судов, увеличение самолетов морской авиации до 4 500 машин и летательных аппаратов легче воздуха до 18 единиц[587]. Не успели высохнуть подписи на страницах этого закона, как 28 июня был принят следующий акт, также положительно сказавшийся на ВМС. Теперь подрядчикам, правда в особых случаях, производилась предоплата контрактов. Договоры на строительство новых судов, механизмов, а также на ремонт кораблей и самолетов передавались в полное ведение администрации и могли быть заключены без предварительного тендера. Оборонительные контракты, по решению Рузвельта, теперь приобретали приоритетный характер над гражданским производством. Все раннее заключенные морским и военным ведомством договоры предписывалось пересмотреть в соответствии с этим законом. Любые действия администрации, направленные на укрепление национальной обороны, признавались абсолютно приоритетными.

Но то был еще не финал. В 1940 г., по крайней мере на бумаге, корабельный состав флота увеличился практически вдвое. Последним кирпичом в инициативах законодателей стал акт Винсона—Волша от 19 июля. Очередной закон, получивший название «Акт о флоте двух океанов», увеличивал силы флота примерно на 70% — это только в боевых кораблях. Санкционировалась замена устаревших судов и строительство 100 000 тонн вспомогательных кораблей. 50 млн. долларов выделялось на создание эскортных и патрульных кораблей. Государственным и частным верфям и судостроительным предприятиям выделялось 150 000 000 для проведения модернизаций, реконструкций и увеличения производственных мощностей. На производство артиллерии и систем управления огнем, а также других сопутствующих систем было отпущено 65 млн. и 35 млн. на расширение производства военных материалов для ВМС. Таким образом, смета закона, в той его части, которая никак не связана с непосредственным строительством военных кораблей, составила 300 млн[588]. Большинство флотов мира могло только мечтать о подобном «золотом дожде». Но то была плата, плата за невнимание к флоту и национальной обороне на протяжении двух десятилетий, и теперь исправление ошибок вставало в копеечку.